…А кесарю – кесарево

Если бы президент остановился на этой фразе, она прошла бы мимо внимания не только участников встречи, которые услышали от президента много других важных и многозначительных фраз, но и журналистов, которым, в общем, не привыкать к упрёкам. Это уж, видно, доля такая: что ни пиши, сколько выпусков газеты или новостной ленты в неделю ни делай, всё равно останется группа, прослойка или категория граждан, недовольная подставленным к её лицу зеркалом. Ладно ещё пройдут мимо. Многие же принимаются плеваться при виде полученного изображения, не понимая, что в отношении СМИ абсолютно правы только те, кто говорит: «Если тебе не нравятся новости – выйди на улицу и сделай новости сам». 

Президент же, с которого всё началось, зашёл в своих рассуждениях очень далеко и заявил: «Подчас в ленты (новостей) попадают абсолютно бессмысленные вещи и становятся очень серьёзно обсуждаемыми, вокруг них копья ломаются на протяжении нескольких суток. Достаточно посмотреть на то, например, что становится информационным трендом в блогах: есть вещи абсолютно актуальные, и есть вещи, высосанные из пальца». При всём уважении к должности, которую занимает Дмитрий Медведев, хотелось бы всё-таки напомнить, что блоги – частное дело граждан, лишь редкие единицы из них имеют статус средства массовой информации. Указывать гражданам, о чём им говорить в частном порядке, – не просто покушение на основополагающие ценности демократии, но и бессмысленная трата времени. По большому счёту, и СМИ в нашей стране вот уже 20 лет как свободны от государственной цензуры – не по своему, кстати, желанию, но от завоеванного вряд ли откажутся. Президент же может определять тематику своего блога, руководить работой официального сайта главы государства, но вот приказывать – даже руководству государственных СМИ – не всегда можно. 

Глас народа – глас Божий

Несомненна, однако, правота президента в том, что временами граждане обсуждают вовсе не то, что хотелось бы главе государства, исходящему из государственных же соображений. О чём это может говорить? О многом. Например, о низкой эффективности государственной идеологической машины. Несмотря на значительно усовершенствовавшиеся технические средства – у сотовых телефонов, с которыми большинство взрослого населения практически не расстаётся, функция связи давно стала вспомогательной, – государство с большим трудом доносит свою точку зрения до граждан. Многие думают, что президент, премьер-министр, губернаторы и депутаты разных уровней занимают 80% времени новостных программ по соображениям престижа или ради политической агитации. Но эти же люди «твёрдо знают», что политика в стране делается совершенно другими методами и заниматься агитацией на ТВ – то же самое, что рубить дрова лопатой, то есть крайне неэффективно. Увы, наши государственные руководители вынуждены забивать собой все доступные минуты в прайм-тайм и издавать соб-ственные газеты по одной-единственной причине: большинство граждан, будь у них такая возможность, провели бы жизнь, ничего не зная о делах государства. 

Информационные предпочтения населения вообще штука интересная и тонкая. Если сегодня почитать газеты столетней и более давности, то обнаружится, что читателей не интересовали тонкости душевных исканий Льва Николаевича Толстого, но очень интересовало, отчего очередное произведение писателя вышло сразу тремя тиражами в трёх разных обложках (и, соответственно, по разной цене). Перипетиям итало-турецкой войны в Ливии 1911 года уделялось меньше внимания, чем похождениям удачливого брачного афериста, а гибель Петра Столыпина во многих СМИ подавалась как закономерный итог деятельности непопулярного политика с репутацией вешателя и экстремиста. В наше время, как известно, деятельность Столыпина оценивается несколько иначе, поскольку известно, чем завершились первые два десятилетия истории ХХ века, но и современникам нельзя отказать в праве оценивать этого политического деятеля со своей колокольни – им было известно многое, о чём сейчас забыли. 

Конечно, среди СМИ есть такие, кто считает своё существование исполненным высокого гражданского служения, а работу журналиста – больше призванием, чем способом заработать на жизнь. Более трезвым следует признать подход, согласно которому новость является товаром, а решение издания освещать ту или иную тему – более или менее удачной реакцией на запрос читателя или зрителя. Навязывать читателю свою точку зрения могут себе позволить очень немногие, причём речь в данном случае идёт не о заслуженном издании с многолетней историей, а об издании модном или способном эту модность удачно имитировать. Эволюции таких почтенных журналов, как «Огонёк» или «Вокруг света», – лучший тому пример: пережив некоторое время в крайне стеснённых условиях, издатели подстроились под вкусы публики. Менее известные СМИ вынуждены в таких случаях или привлекать популярных авторов (из-за чего читатели уже начинают испытывать раздражение при виде одних только имён Дмитрия Быкова и Захара Прилепина – «переели-с»), или менять формат («Русский репортёр», например, всё больше превращается в интернет-издание). 

Амплуа «играющий тренер»

Проблема современного российского государства заключается ещё и в том, что оно ведёт себя довольно непоследовательно. Яркий пример – история взлёта и падения бывшего московского мэра Юрия Лужкова, который сначала стал «крепким хозяйственником», потом – членом руководящих органов правящей партии, а год назад внезапно утратил доверие главы государства, ушёл в отставку, практически эмигрировал и вот уже получил повестку на допрос. Пока в качестве свидетеля, но он в такой ситуации оказался далеко не первый, и всем понятно, что если он хочет жить на свободе и пользоваться средствами, накопленными женой в качестве самой богатой женщины России, то лучше бы ему на тот допрос не ходить. Наблюдать за внезапно прозревшими следователями и госчиновниками, обвиняющими Лужкова в неэффективном управлении столичным хозяйством, кумовстве и коррупции, смешно. Причём даже, наверное, смешнее, чем за самим Лужковым, который в ответ обвиняет бывших единомышленников и бывшее непосредственное начальство в симметричных административных грехах. Иркутские чиновники и депутаты – за понятными исключениями – не комментируют дело, заведённое против бывшего губернатора Александра Тишанина, и в этом молчании не только ожидание решения суда о виновности или невиновности, но и известная мудрость. Все эти истории просто подрывают и без того не бог весть какую репутацию государства российского – вот и весь сказ. 

Государство в каком-то смысле тоже продавец новостей, причём с довольно узким ассортиментом «товара». Чиновникам – от самого малого муниципалитета до федерального уровня – стоит время от времени оценивать свою деятельность именно с этой точки зрения, тогда многие недоразумения в общении с народом станут понятнее. Поездка президента на комбайне с этого ракурса – новость неудачная. Крестьянам, насмотревшимся на такие комбайны за годы трудовой деятельности, понятно, что всё это игра без существенных последствий; горожанам, комбайнов не видевшим вовсе, происходящее ни о чём не говорит. Очередной развод Пугачёвой или ток-шоу со скандалами, интригами и расследованиями и то ближе, потому что вся наша повседневная жизнь постепенно превращается в сплошной скандал и интригу. Журналистам в этой ситуации в каком-то смысле легче. Журналист – «полевой игрок», способный слышать всю команду и давать комментарии по ходу игры. И если журналист говорит не то, что хочет слышать чиновник, то последнему стоит послушать хотя бы из чувства самосохранения. 

Ассоциативные ряды в виде параллельных линий

Нет, никто, разумеется, не потребует, чтобы государство отказалось от своей деятельности – если ему надо, пусть всё будет как есть. Но не надо при этом требовать взаимопонимания. Сыграем в простую игру на ассоциации. Для современного российского государства 7 ноября – рабочий день, день октябрьского переворота, трагическая страница в истории страны, которую надо забыть. Для той части народа, которая не ленится высказывать своё мнение (в том числе и в раскритикованных президентом блогах), – день Октябрьской социалистической революции (нам это очень долго внушали), день великого парада 1941 года и красный день календаря, к которому в прошлом при-урочивали ввод заводов и сдачу жилых домов. Как ни крути, а второй набор символов гораздо более позитивный, даже если вспомнить, что на демонстрации ходили не всегда по своей воле – зато хоть отгул давали. Теперь 4 ноября: для государства это День народного единства и… И всё. Кого с кем, в чём оно выражается, в каких единицах измеряется? Неизвестно. Для граждан – непонятный выходной (и на том спасибо, хотя кому он нужен в ноябре), день «русского марша» (на пути которого лучше не вставать), полуюмористический «день изгнания засевших в Кремле», с этого года мелькающие в хронике скандальные истории с принудительным выводом студентов и сотрудников организаций на демонстрации и митинги. Даже те, кто больше выиграл от падения СССР, чем проиграл, должны признать, что ассоциации именно такие. Даже те, кто радуется возрождению религиозной жизни в стране, должен признать, что в СССР единства было больше: все праздновали один государственный праздник, а не два религиозных – православный 4-го и мусульманский 5 ноября. 

Схожие цепочки можно построить по поводу любого события, ставшего обсуждаемой новостью. Для государ-ства мигранты – палочка-выручалочка и почти идеальное население страны (мало ест, ничего не требует, не голосует и боится полиции), для граждан – конкуренты на рынке труда, дополнительная нагрузка на транспорт и социальную систему. Для государства экономическая статистика – свидетельство успешной работы аппарата; для граждан, способных сопоставить данные 1970–1980-х и 2000–2010 годов, – напоминание о том, какую экономику мы потеряли. Для государства псевдоисторические фильмы типа «1612» – достойное премий патриотическое кино, для граждан – унылая поделка, недостойная повторного просмотра. 

Одним словом, разногласия государства и граждан по поводу новостей – не самое важное, что есть в нашей жизни. Главное – чтобы президент не увлекался этой темой, а то ведь можно вместе обсудить такие животрепещущие темы, как работа правоохранительных органов или расследование резонансных уголовных дел. А там такое…