«Дети как дети»

– Подследственные считают себя виновными, раскаиваются?

– Они признают, что совершали нападения, убивали людей. Но не чувствуют своей вины. Говорят, делали то, что должны были делать, что считали правильным. Они изучали эту идеологию и до сих пор считают её верной. Себя называют мизантропами – человеконенавистниками или рождёнными ненавидеть.  

– В Иркутске есть такое молодёжное движение?

– В Иркутске нет, они нашли программу этого движения в социальных сетях. 

NS/WP, или рождённые ненавидеть, – западное движение. Мы изъяли у обвиняемых из компьютеров нечто вроде их библии. Лозунги, которыми они оперировали при переписке в социальной сети «ВКонтакте»: «Я приговорил человечество», «Убить – это весело», «Хочешь, поцелуемся, ты – губами, я – ножом» и тому подобное  – всё это оттуда. 

– Неужели они спокойно рассказывают о своих жертвах?

– Абсолютно спокойно – и рассказывают, и показывают в ходе следственных экспериментов. Вот как мы с вами общаемся, так же они всё по порядку рассказывают. Никаких эмоций. Как-то я закончил допрос Ануфриева, он прочитал текст, подписал его и выдал: «Как говорил один герой, дайте мне стакан виски и сигару – и вы узнаете столько нового об этой жизни, что у вас волосы зашевелятся на голове». Понимаете, да? Человеку просто интересно рассказывать о том, что он сделал, приятно, что его слушают. По сути, та цель, которой добивались Ануфриев и Лыткин, достигнута. Им уделяют максимум внимания – и простые обыватели, и пресса, и следователь, и сотрудники полиции. Все их слушают, всем они нужны.

– В чём вы сами видите причину такого отклонения?

– А вы посмотрите, чем занимается молодёжь их возраста. В свободное время подростки предоставлены самим себе. 

– Но эти дети, когда учились в школе, занимались в кружках – пели, рисовали. 

– В школе они действительно создали музыкальную группу, даже сами писали тексты песен. Но потом им стало неинтересно. Начали заниматься спортом – тоже стало неинтересно. Пошли в скинхеды – и там не задержались. Они хотели внимания к себе. Хотели, чтобы их оценили. Такими, какие они есть. «Я вот такой и хочу, чтобы меня любили, чтобы обо мне говорили». В поисках славы, желая найти себе применение, стали заходить в Интернет, изучать идейные позиции различных движений. Сначала – скинхедов. Потом поняли, что там никто особенно на них внимания не обращает, пошли дальше. Нашли литературу о человеконенавистниках, начали общаться с единомышленниками из Питера, Москвы. Постепенно у них сложилось мировоззрение человеконенавистника. Зародилась новая личность – личность серийного убийцы. Появился интерес: перейти от теории к практическим делам. Любопытно было перебороть страх: как это – напасть на человека и избить его? Когда страх побороли, уже появилось желание убивать. Так и встали на эту тропу. «Молоточниками» их прозвали потому, что одним из орудий преступлений была так называемая киянка. Похожа на молоток, только набалдашник не металлический, а из спрессованной резины. 

Ануфриев признался, что хотел переехать
в Питер и там продолжать убивать людей

– А что показала психолого-психи-атрическая экспертиза? У обвиняемых обнаружена патология личности?

– Развитие соответствует возрасту. Никаких серьёзных отклонений не обнаружено. Заключением стационарной психолого-психиатрической экспертизы оба признаны вменяемыми. Мы изъяли даже у школьного психолога дело на Ануфриева, хотите посмотреть?

В 5 классе Артём пишет: «Мой класс очень хороший. Мой класс – это не только мои одноклассники. Но и стена, где изображена природа, цветы, бабочки, ручей, герои мультфильмов. И таблички с вежливыми словами: «Извините, благодарю, простите, спасибо». Мне нравятся такие домашние животные, как коты. У меня дома есть кот Филя. Я люблю рисовать». А вот откровения, которые он сделал чуть позже: «Мои вредные привычки. Иногда я нервничаю, метаюсь по квартире.  Мне нравится темнота. Мне нравится гулять. Люблю очень-очень-очень ветреную погоду. Мой рекорд падений на лёд по дороге домой – 12 раз. Представляете, один раз башкой треснулся!».

– Они недавно окончили иркутскую школу № 19. Как их там оценивают?

– Я допрашивал и учителей, и психологов школы, когда собирал характеризующий материал на обвиняемых. Ответ получил расплывчатый: «Дети как дети. Мы считали, что уделяем им внимание в полном объёме». Учились ребята средненько. Правда, Никита до пятого класса был хорошистом, проявлял интерес к занятиям. Но потом он подружился с Артёмом, который был на год старше, и ему стало не до учёбы. К моменту задержания Лыткин нигде не учился и не работал. Он поступил в энергетический колледж – ушёл из-за конфликта с однокурсниками, потом был строительный колледж – и там не получилось. В медуниверситете, где Ануфриев учился на первом курсе, о нём тоже ничего не смогли рассказать: не успел себя проявить.

–  Родители тоже считают их обычными детьми или берут на себя ответственность за то, что воспитали серийных убийц?

– Мама Лыткина, безусловно, чувствует свою вину: да, просмотрела парня, не ограничивала в контактах с Артёмом, в доступе к компьютеру, не интересовалась, где он гуляет, чем занимается. Никита, кстати, крещёный, в детстве ходил в православную церковь, посещал вместе с матерью службы. Она воспитывала ребёнка без отца, работала на двух работах. Сейчас мать является законным представителем Никиты в уголовном процессе, участвует во всех следственных действиях, подписывает протоколы, поскольку все преступления, кроме последнего, он совершил, когда ему ещё не исполнилось 18 лет. Так что видятся они часто. Общаются спокойно. Иногда мама  приносит Никите поесть домашнего. Я разрешаю. 

Лыткин думает, что ему не грозит очень большой срок:
он был несовершеннолетним, когда орудовал ножом и молотком

Мать Артёма ведёт себя совсем по-другому. Отношения с сыном у неё не складываются. Он сам говорит об этом в своих показаниях и даже отказывается от свиданий. 

– А в каких условиях они сидят в СИЗО? Не жалуются на сотрудников тюрьмы, не просят оградить от сокамерников?

– Сидят, как все. Артём – в общей камере человек на 10, Никита – в двухместной. Условия там нормальные, никто их не трогает, жалоб от них не поступает

Идёт охота на людей

– Вам удалось найти контакт с обвиняемыми?

– Не сразу. Но постепенно они разговорились, стали рассказывать всё. Когда уголовное дело поступило в моё производство, было известно только о четырёх убийствах и семи покушениях. Об остальных преступлениях рассказали сами Артём и Никита.

– И у них нет стремления что-то утаить от следствия, чтобы наказание было поменьше?

– Нет, они понимают: на срок наказания влияет тот факт, что они способствуют раскрытию преступлений, помогают следствию. Младший осознаёт, что ему очень большой срок не дадут: сделают скидку на то, что в момент совершения инкриминируемых деяний он был несовершеннолетним.  

– Сколько эпизодов сейчас вменяется «молоточникам»?

– Кроме шести убийств и десяти покушений на убийства им инкриминируют ещё несколько грабежей: у одной женщины украли сумку, ещё в двух случаях у женщины и мужчины забрали сотовые телефоны. 

– Но нападали они не с целью грабежа?

Капитан юстиции Евгений Карчевский расследует в основном дела в отношении маньяков и серийных убийц

– Нет, судя по тому, что они рассказывают мне, целью их нападений было именно убийство. Никакой другой цели они не преследовали. Обыватели таких преступников называют маньяками, поскольку им нравится убивать. Но сами они считали себя охотниками. Они ходили по одной и той же тропинке, по одному участку местности – от остановки «Госуниверситет» до «Академгородка», поверху – каждый день с 18 до 22 часов. И искали жертву. Могли пропустить пять человек, десять, двадцать в поисках именно той жертвы, которая, как они считали, им подходила. Это был позыв, они прислушивались к внутреннему голосу. Бывало, неделю ходили вхолостую, ни на кого не нападали. А могли, как, например, 29 декабря, совершить два нападения с интервалом в один час. 

– Выбор жертвы не зависел ни от пола, ни от возраста, ни от социального положения?

– Им было без разницы. Среди убитых оказались один ребёнок, трое мужчин и две женщины. Из всех жертв лишь одна женщина была без определённого места жительства, все остальные – самые обычные люди разных возрастов. Мальчика, шестиклассника,  убили, когда он катался с горки. Это было 1 декабря 2010 года. Подошли сзади и ударили молотком по голове. Они на всех нападали сзади, никто их поэтому не видел. Тем более ночь, темно. Есть видеозапись со следственного эксперимента, где Ануфриев показывает на манекене, как они с Никитой убивали ребёнка. 

В кадре Артём, скованный наручниками со спецназовцем в чёрной маске, идёт по тропинке от остановки «19-я школа». Солнечный летний день, яркая зелень травы и деревьев резко контрастируют с тем  спектаклем, что разыгрывается на месте убийства мальчика – тропинке, по которой катался Данил. Подследственный обстоятельно и по-деловому, безо всяких эмоций рассказывает: «У меня была бита, у Никиты – молоток. И вот так». Он много раз бьёт по голове манекена с таким видом, как будто просто заколачивает гвозди. «Потом Лыткин нож достал из кармана. Вот так ударил». Встаёт на коленки и замахивается. Кто-то спрашивает: «С силой?» –  «Лезвие до конца вошло». На следственном действии присутствуют понятые – уже немолодые женщина и мужчина. «Прохожие, – поясняет следователь. – Мы просто подходили на улице к любому и просили быть понятым, объясняли ситуацию. Никто не отказывался». 

– Кроме убийства мальчика, были ещё отказные материалы по жертвам нападений?

– По двум из тех, что остались в живых. 14 ноября 2010 года обвиняемые напали на  девушку. Хотя у неё голова была разбита, в возбуждении уголовного дела отказали сотрудники ОМ-2 УВД города Иркутска. Сослались на то, что у потерпевшей ничего не украли. А через несколько дней, 25 ноября, было совершено нападение на женщину – на сей раз у неё похитили сумку, так что дело возбудили. Но только по грабежу, не беря в расчёт то, что она получила телесные повреждения, на её жизнь было совершено покушение. Эти дела валялись в «объектах». А одно преступление даже не было зарегистрировано. Потерпевшая не обращалась с заявлением в милицию. Она ничего не помнит. Очнулась уже в подъезде избитая. Мы её с трудом разыскали. Об этих эпизодах не было известно, пока о них не рассказали обвиняемые.     

– Те, кто выжил после нападений, получили серьёзные увечья?

– Многие перенесли не по одной операции на голову. Возможно, в дальнейшем им придётся оформлять инвалидность. У всех пострадавших постоянные головные боли. Хотя некоторым повезло. Семилетняя девочка, например, шла со своей тётей с остановки, когда на них напали. Но преступников спугнула проезжавшая мимо машина. Ребёнок не пострадал: девочке удалось убежать. А её тётя получила черепно-мозговую травму с сотрясением головного мозга, перелом фаланги пальца и другие травмы. Она прикрывала голову, на которую обрушился град ударов, руками. Но, главное, осталась жива. Недавно она стала матерью.  

Тяжёлое дело

– Вы допросили всех потерпевших?

– Практически всех, кроме той молодой женщины, которая была беременна в момент нападения. У неё сейчас маленький ребёнок, пока не удаётся пообщаться. Вообще-то  потерпевшие были уже допрошены, когда производство передали к нам в отдел по расследованию особо важных дел, сейчас для подтверждения всей картины делаем дополнительные допросы.       

– А очные ставки проводились?

– В них нет смысла: потерпевшие всё равно не видели и не слышали голоса тех, кто на них нападал. Убийцы подходили сзади и били молча, без угроз. Жертва обычно кричала, звала на помощь. Несколько раз преступникам не удалось довести свой замысел до конца, потому что их спугнули жильцы домов по улице Лермонтова. 

– Много свидетелей проходит по делу?

– Мной было допрошено более 60 свидетелей – соседи, родственники, друзья. Но в деле есть также около сотни допросов, которые производились, когда преступления ещё не были раскрыты и сыщики искали очевидцев. 

– Дело «молоточников» получило широкий общественный резонанс. Вам раньше, наверное, не приходилось расследовать ничего подобного?

– У меня такая специализация в отделе – расследование уголовных дел в отношении маньяков и серийных убийц.  Но с «молоточниками» всё-таки тяжело работать. Всё ведь пропускаешь через себя. 

А дело, схожее с этим, было в производстве моей супруги (она работает в следственном отделе по Иркутску). В 2009 году областной суд приговорил Шумкова и его подельников за серию убийств в Ленинском районе. Они нападали в основном на «бомжей», которых никто не искал, и объясняли желание убивать «магией крови». Группировку так и прозвали – банда «Магия крови». Кстати, Шумков – кумир Ануфриева и Лыткина. Они считают его героем.

– В прессе прошла информация, что преступления «молоточников» раскрыты благодаря дяде Никиты: он  принёс в милицию видеозапись, на которой его племянник глумился над телом убитой женщины. 

– Дядя Никиты увидел у племянника в компьютере чужую флэшку. И просто из любопытства открыл её. Его, естественно, поразило то, что он там увидел: мёртвой женщине его юный родственник выкалывает глаза, отрезает уши. Видеокамеру Никите подарили накануне на день рождения, и оператором поработал его друг Артём. Дядя о своей находке сообщил в милицию. Но это было не его единоличное решение. Так решила семья. 

– Если бы не это мужественное решение семьи Лыткина, жертв «молоточников» могло быть много больше?

– Да, это так. Обвиняемые говорят, что у них был план: они собирались убивать до сентября. По словам Ануфриева, в сентябре он хотел переехать в Питер и там продолжить эту деятельность. Он вёл переписку с единомышленниками из Санкт-Петербурга. А Лыткин говорит: «Я бы один не стал этим заниматься, одному не интересно. Мы с Артёмом это делали – мне понравилось».

– Так и говорит: «понравилось»?

– Да, я задавал каждому из них вопрос: «Что вы испытывали при совершении данного преступления, до него и после?». Они погружались в себя, вспоминали свои ощущения, и эти ощущения можно было увидеть у них на лицах: радость, восторг. Они примерно так и отвечали: «Я испытывал радость. Мне нравилось». 

– А тех молодых людей, с которыми подследственные переписывались в социальных сетях, вы допрашивали?

– Да, конечно. Мы нашли даже тех, кому они рассказывали о своих преступлениях. Это их сверстники.

– Знали об убийствах и молчали?

– Они просто не верили. Считали, что ребята берут на себя чужие убийства, чтобы прославиться, выглядеть круче. Но в одном случае в подтверждение своих признаний Артём и Никита продемонстрировали аудиозапись процесса убийства. Это было нападение на профессора Института земной коры. Мы приобщили диктофонную запись к уголовному делу, отдали на фоноскопическую экспертизу. К материалам уголовного дела приобщена стенограмма.

В пятистраничном тексте почти нет предложений без матов. В ожидании жертвы парни рассуждают о своих преступлениях: «Охота на мразей началась», «Битой можно оглушить спокойно, но ножом… Убивать нож подойдёт». Потом делают свой выбор: «Бей, вот она идёт!» И сразу после этого – крики потерпевшей. По заключению судмедэкспертизы, смерть женщины наступила от множественных проникающих колото-резаных ранений груди с повреждениями плевры, рёбер и ткани лёгких, сопровождавшихся массивной кровопотерей.

– Все экспертизы по делу уже проведены?

– Нет, будут ещё назначаться различные экспертизы, по необходимости. В настоящее время по уголовному делу проведено более 40 экспертиз, в том числе сложные и комиссионные. Уже есть результаты фоноскопических, психолого-психиатрических, судебно-медицинских, биологических, медицинско-криминалистических и других исследований. 

– Что показал детектор лжи?

– Прибор показал, что о совершённых преступлениях подследственные рассказывают искренне, не испытывая давления со стороны, как участники тех событий, о которых идёт речь.          

– Вы работали по делу группой?

– Оперативное сопровождение осуществляется сотрудниками оперативно-розыскной части № 4 и Центра по противодействию экстремизму регионального управления ГУ МВД России. Из следователей я работаю один. Только вещдоков по этому делу – целый склад. Несколько месяцев продолжался их осмотр. Сейчас расследование близко к завершению. После новогодних праздников приступлю к составлению обвинительного заключения. 

Срок содержания под стражей Лыткину и Ануфриеву будет продляться до марта 2012 года.