Кто сегодня отбывает наказание в колониях региона за посягательство на половую неприкосновенность детей и как педофилов ставят на путь исправления в местах лишения свободы? Сейчас в исправительных учреждениях и следственных изоляторах области содержатся 255 человек, которые проходят по статьям Уголовного кодекса о сексуальном насилии над детьми и подростками. Это чуть меньше половины общего числа насильников, примерно один-два человека из каждой сотни сидельцев. Девять преступников, осуждённых за изнасилование и развратные действия в отношении детей, сами ещё не достигли совершеннолетия и отбывают наказание в Ангарской воспитательной колонии. 

В камере с «обиженным»  

Как рассказал начальник отдела следственных изоляторов регионального управления службы исполнения наказаний Александр Воробьёв, нынче в зоне нет той нетерпимости к педофилам, которая процветала в прежние годы. С осуждёнными за изнасилование детей, тем более в гомосексуальной форме, в местах лишения свободы раньше обращались очень жестоко: унижали, избивали, превращали в изгоев. 

Однажды, лет 20 тому назад, начальник колонии общего режима в Плишкино показал мне, как живёт «обиженный». В бараке у самого входа для него было отгорожено место – «петушатник», прямо на полу лежал матрац и стояла миска. А рядом в позе затравленного зверька сидел молодой мужчина, и в его глазах плескалось столько страха и боли, что я не смогла выдержать этого зрелища и попросила закончить «экскурсию». 

Ещё лет пять назад, когда, по словам Александра Воробьёва, зона жила «по понятиям», педофил не мог избежать участи «опущенного». «Доходило в то время до трупов, особенно в СИЗО. 

Сейчас все учреждения находятся под контролем администрации, а воровские традиции ушли в прошлое», – уверяет Александр Воробьёв. По его словам, теперь в СИЗО исключена возможность распределения педофила в общую камеру. Насильников после карантинного отделения, где с каждым из них в течение 10 дней работают режимники, медики и психологи, размещают по соседству с себе подобными, как того требует статья 33 Закона «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений». 

Хотя «обиженные» в зоне встречаются и сегодня. «У нас всё-таки не пионеры сидят. Среди осуждённых есть лидеры и слабые личности, случаются конфликты. Но «опускают» теперь вне зависимости от инкриминируемой статьи – для этого достаточно иметь слабый характер», – говорит Дмитрий Карпович, заместитель начальника оперативного управления регионального управления ФСИН. Криминальный мир мельчает, считают руководители служб главка.

Несмотря на то что статус педофилов в зоне изменился, все они состоят сегодня на профилактическом учёте – за ними установлен усиленный надзор. Осуждённые за преступления против детей располагаются в жилых корпусах на кроватях у входа, на проверку ходят в первой пятёрке. Эти и другие меры безопасности призваны исключить не только насилие против них, но и суицид. В начале нынешнего года в СИЗО-6 Ангарска обвиняемый в 50 преступлениях сексуального характера, жертвами которых стали дети, свёл счёты с собственной жизнью. В предсмертной записке матери бывший учитель сообщил, что его замучила совесть. Предупреждать подобные происшествия достаточно сложно. Для тотального надзора в зоне не хватает кадровых и технических ресурсов. Но в этом направлении в последнее время делают немало. В СИЗО-1 Иркутска сейчас как раз проводится эксперимент по внедрению дистанционного надзора: месяц назад установлено видеооборудование в одном из корпусов, в том числе в камерах несовершеннолетних, одиночках, карантинном отделении, карцерах. Так называемая дуплексная связь позволяет теперь инспектору поговорить с любым заключённым, не заходя в камеру: сделать замечание, выслушать жалобы.

Портрет преступника в интерьере

Педофилия – термин вообще-то медицинский, а не юридический. Всемирная организация здравоохранения называет эту патологию нарушением сексуальной ориентации с направленностью полового влечения на детей. Уголовный кодекс РФ предусматривает наказание за преступления сексуального характера, жертвами которых становятся несовершеннолетние: 131-я (изнасилование), 132-я (насильственные действия сексуального характера), 134-я (половое сношение и иные действия сексуального характера с лицом, не достигшим 16-летнего возраста) и 135-я (развратные действия) статьи. Сегодня в колониях и следственных изоляторах региона среди тех, кто проходит по этим статьям, нет людей с выраженными психическими заболеваниями. По словам начальника медотдела ГУ ФСИН Андрея Лемешевского, все обвиняемые и осуждённые за сексуальные преступления в отношении несовершеннолетних признаны экспертами вменяемыми и в помощи психиатров практически не нуждаются. «Педофилы, как и алкоголики и наркоманы, в местах лишения свободы находятся в состоянии вынужденной ремиссии. Провоцирующий фактор здесь отсутствует, и лечения людям с патологическим влечением не требуется, – говорит Андрей Лемешевский. – Но врачи-психиатры сегодня есть почти во всех учреждениях. Лица, состоящие на профилактическом учёте, в том числе склонные к педофилии, ежеквартально проходят у них осмотр. В основном же с аномалиями в психическом статусе и поведении так называемых педофилов разбираться приходится сотрудникам психологических лабораторий, созданных в колониях».  

Главный специалист психологической службы управления ФСИН Вероника Москвитина рассказала, что с прошлого года осуждённые за сексуальное насилие над несовершеннолетними входят в перечень категорий, работа с которыми для специалистов этой службы считается приоритетной. По моей просьбе она нарисовала обобщённый портрет преступника, склонного к педофилии. Возраст большей части таких осуждённых – от 20 до 35 лет, но немало и тех, кому перевалило за 40. Многие из них состоят в официальном браке либо разведены, но имеют сожительниц. Как правило, они воспитывают детей (часто на правах отчимов). Образовательный уровень у осуждённых этой категории более высокий, чем у остальных уголовников: за плечами большинства из них средняя школа или профессиональное училище. Среди насильников есть безработные, но в основном на воле они трудоустроены. Проживают по большей части в городах, но в последнее время под суд за изнасилование малолеток всё чаще попадают сельские жители. В зоне педофилы необщительны, избегают конфликтов, стараются вести себя примерно, стремятся устроиться на работу и погашают иски о возмещении вреда своим жертвам. Большинство из них не имеют взысканий и умудряются заслужить поощрения – даже несмотря на то, что сотрудники колоний склонны к придиркам в отношении такого рода «воспитанников». Подобное «неравнодушие» к этой категории осуждённых объясняется тем, что тюремщики не горят желанием применять к людям, представляющим на воле опасность для детей, гуманные акты: перевод в колонию-поселение либо условно-досрочное освобождение.

Однако администрация колоний теперь практически не может влиять на решение суда об освобождении условно-досрочно. Ходатайство в орган правосудия поступает, минуя лагерное руководство, от самого осуждённого либо его адвоката, родственника. Исправительное учреждение представляет только характеризующий материал, но служители Фемиды при решении участи осуждённого руководствуются, как правило, чисто формальными условиями: три четверти срока отбыл, ходатайство имеется, нарушений режима не отмечено – путь на свободу открыт. Педофилы сегодня идут на УДО на общих основаниях.

Между тем специалисты считают, что риск рецидива таких преступлений у тех, кто получил свободу, достаточно велик. Психологи ФСИН уверяют, что воздействовать на личность педофила очень сложно: эти осуждённые в большинстве своём не признают себя виновными, не идут на контакт, не желают раскрываться, даже когда с ними беседуешь с глазу на глаз. О групповой психотерапии речи вообще не идёт: общения с себе подобными они избегают.   

Кастрировать алкашей

Поговорив с тюремным начальством, я решила спуститься в «народ». Что думают о своём будущем и новациях в законе сами педофилы? Ответить на этот вопрос попытались начальники психологических лабораторий двух колоний строгого режима, расположенных в областном центре: Наталья Грыжова из ИК-19 в Маркова и Оксана Драч, работающая в «шестёрке» на Синюшиной горе. Одно из этих учреждений пытается перевоспитывать так называемых первоходов, в другом живут ранее неоднократно судимые. Закон теперь не позволяет смешивать в зоне эти категории преступников, чтобы исключить дурное влияние рецидивистов на тех, кто недавно встал на криминальную дорожку. 

На профучёте в обеих колониях сегодня состоят 23 мужчины, отбывающие наказание за сексуальные домогательства несовершеннолетних. Но лишь один из осуждённых согласился встретиться с журналистом. Александр Иванов попал в колонию № 6 в 2008 году за 28 эпизодов криминальной деятельности: руководство бандой, грабежи, разбои, ношение оружия, подделку документов и т.д. Среди всего прочего в «послужном списке» 48-летнего лидера бандформирования, действовавшего в Зиминском районе, числятся и три изнасилования. Жертвами двух из них стали девушки 14 и 16 лет. 

Александр Иннокентьевич признал вину во всех преступлениях, за которые пошёл под суд. Но педофилом, то есть сексуальным извращенцем, себя не считает. После предыдущей, третьей по счёту, судимости он жил в семье, помогал сожительнице растить детей. А изнасилования совершил в состоянии алкогольного опьянения. Девчонок, которые попались ему, пьяному, под руку, мужчина вовсе не считает детьми. «Я сторожем в магазине работал, они приходили со сверстниками, кучковались. Мы вместе выпивали. Ну и так уж вышло. Если бы не пьянка…» – рассказывает осуждённый, который за колючей проволокой ведёт себя примерно, работает в ремонтно-строительной бригаде и об условно-досрочном освобождении даже не мечтает. Говорит: «Вряд ли доживу, срок большой – 16 лет». Так что вопросы, связанные с УДО и химической кастрацией педофилов, его совсем не волнуют. 

По словам психолога Оксаны Драч, мой собеседник – вполне типичный представитель жителей колонии, осуждённых за так называемую педофилию. Все 10 её клиентов этой категории совершили тяжкий грех, когда были в стельку пьяны. Сексуальное насилие над несовершеннолетними рецидивисты, прежние судимости которых обычно связаны с имущественными преступлениями, объясняют исключительно алкогольной зависимостью. И с этой проблемой большинство из них готовы работать вместе с психологом. Но никто из насильников не испытывает патологического сексуального влечения к маленьким детям, составляющего суть педофилии. Так заявляют сами заключённые, и Оксана Драч с ними во многом согласна. В беседах с психологом осуждённые говорят, что не понимают, как они могли совершить подобное. В пяти случаях жертвами насильников стали падчерицы 12–17 лет, которых они помогали растить и вовсе не держали при этом камня за пазухой. Причём трое из этих осуждённых поддерживают отношения с семьёй: сожительницы их простили, готовы принять после окончания срока (а он превышает 10 лет), навещают в колонии. Тем более не склонны соотносить себя с педофилией мужчины, которые были, как в случае Александра Иванова, спровоцированы на преступления так называемым виктимным поведением потерпевших – кажущейся доступностью девушек, считающих себя уже взрослыми. 

Бедой своих подопечных Оксана Драч считает в первую очередь элементарные алкоголизм и распущенность, а не проблемы со здоровьем, требующие медицинского вмешательства и изменения гормонального фона. С ней вполне солидарна начальник психологической лаборатории ИК-19 Наталья Грыжова. Ей приходится работать с 13 осуждёнными, совершившими насилие над детьми. Все, кроме одного, находились при этом в состоянии алкогольного опьянения. Причём по жестокости и цинизму совершённых в пьяном угаре преступлений эти первоходы способны дать фору ранее неоднократно судимым злодеям, от тлетворного влияния которых их пытаются оградить, разведя по разным зонам. Своими жертвами все они избрали именно детей, а не созревших до времени акселераток. Двое даже посягнули на малышек дошкольного возраста, причём одна девочка от полученных травм умерла. 

И всё же их преступления, совершённые спонтанно, по пьянке, в состоянии аффекта, вряд ли тянут на педофилию. Алкоголь, как известно, усиливает сексуальное влечение и агрессивность, снижает самоконтроль. Пьяные преступники не искали своих жертв среди малолеток специально. Они просто насиловали тех, кто попался под руку и не мог оказать сопротивления, – детей родственников и знакомых, оказавшихся рядом. 

На очереди в «чёрный список»

Основной признак педофилии как диагноза – маниакальное влечение к сексуальным контактам с детьми – в ИК-19 обнаружил лишь один осуждённый. Так уж вышло, что его анонимность сохранить не удалось, поскольку он является публичной фигурой. Станислав Сутонько – пастор протестантской церкви и руководитель центра «Восстановление», сотрудники которого занимались реабилитацией наркозависимых и помогали беспризорным детям, – хорошо известная в Иркутске личность. Деятельность возглавляемой им организации освещалась в своё время и «Восточкой», однако от встречи с журналистом осуждённый отказался, передав, что он считает себя виноватым, глубоко раскаивается и в суде просил прощения у родителей осквернённых им детей. Священнослужитель – единственный в колонии 

№ 19, кто пошёл на циничные преступления в отношении малолеток – развратные действия и покушение на изнасилование – с трезвой головой. Причём заранее к ним готовился, носил с собой презервативы. 

По мнению психолога Натальи Грыжовой, Станислав действительно искренне и глубоко раскаивается. Его поддерживают и навещают жена и сыновья, но трудно сказать, удастся ли немолодому уже человеку справиться с дефектами личности, которые, по мнению психолога, сформировались у него ещё в детском возрасте и исковеркали несколько жизней, в том числе и его собственную. Наталья Грыжова пришла к выводу, что все осуждённые по статьям, связанным с насилием в отношении ребёнка, прошли в детские годы через психотравмирующие ситуации, с которыми их мозг не смог совладать. Не случайно чуть ли не все насильники поголовно написали в анкетах, что росли в многодетных семьях, где характер воспитания был попустительским. Смена отчимов, перенесённые унижения, положение непризнанного ребёнка, насилие – осуждённые не хотят говорить или не могут вспомнить, какие конкретно потрясения положили начало их проблеме. «Из них каждое слово приходится выжимать», – говорит психолог.

Кстати, упомянутый в этой статье самоубийца, на совести которого оказалась серия из пяти десятков преступлений против детей, признался, что сам был изнасилован старшеклассниками в 11-летнем возрасте. Случай, как говорят специалисты, не такой уж редкий. Так что реабилитация жертв подобных преступлений важна и как превентивная мера: ведь пережитая трагедия может не просто оставить след в психике ребёнка, но и в будущем превратить его самого в насильника. Возможно, именно латентностью случаев проявлений сексуальной патологии и объясняется стремительное распространение педофилии. Количество маленьких жителей Приангарья, пострадавших от извращенцев, за последние три года увеличилось в 3,5 раза. Между тем большая часть этих преступлений остаётся страшной семейной тайной. По словам заместителя начальника отдела по борьбе с педофилией ОРЧ-5 ГУ МВД России по Иркутской области Кирилла Райляна, мальчикам бывает особенно сложно рассказать взрослым о своей беде – из-за чувства стыда за то, в чём они не виноваты. 

Можно ли считать панацеей от педофилии химическую кастрацию, о которой сегодня так много говорят? По мнению психологов и медиков тюремного ведомства, проблемы личности, которые привели к сексуальному насилию, одним уколом не решаются. «Проблемы эти сидят в голове, – говорит Наталья Грыжова. – Кастрированный алкоголик, наверное, не совершит преступление на сексуальной почве, но его агрессия может принять другую форму – вылиться в убийство, например». 

Но если эффективность медикаментозной кастрации насильников у некоторых специалистов и вызывает сомнения, то в необходимости установить тотальный надзор за теми, кто покинул зону, уверены все. Федеральный закон об административном надзоре за лицами, освобождёнными из мест лишения свободы, действует с 1 июля. Так что сегодня педофилы с непогашенной или неснятой судимостью находятся (вернее, должны находиться) под контролем участковых инспекторов полиции. Кроме того, нелишними представляются организационные меры, в том числе создание в региональном управлении МВД базы данных на педофилов. Сотрудники ОРЧ-5 уже внесли в неё 120 человек, которые подозреваются в сексуальном насилии над детьми или уже пошли за эти преступления под суд. Скоро в «чёрный список» полиции попадут и те, кого сейчас пытаются перевоспитать за колючей проволокой, – педофилы, возможно, уже кастрированные.