13 октября сразу на нескольких правительственных и оппозиционных сайтах Республики Беларусь появились сообщения об изменениях в законодательстве, причём максимум внимания уделяется поправкам в Закон «Об органах государственной безопасности». Согласно нововведениям, появившимся по инициативе правительства РБ и пока ещё не принятым Национальным собранием, статья  о полномочиях органов государственной безопасности, позволяющая им осуществлять «контрразведывательные и иные мероприятия по обеспечению безопасности» в вооружённых силах, органах внутренних дел, на таможне и во властных структурах, может быть пополнена важным пунктом: «…и иных организациях, перечень которых определяется президентом Республики Беларусь». Точно такое же дополнение об исключительном приоритете решения президента будет включено и в те пункты закона, где говорится о порядке применения оружия, специальных средств и боевой техники – команду на применение всего этого также может дать президент, который и без того является для органов КГБ прямым и единственным начальником. Последним штрихом в картине стал пункт, дающий органам госбезопасности право «входить беспрепятственно, при необходимости с повреждением запирающих устройств, в любое время суток в жилые помещения». 

Комментируя эту новость, некоторые политологи сразу вспомнили старый анекдот об особенностях национальных характеров трёх братских славянских народов: усевшись на стул с гвоздём, подсунутый психологами в целях проверки реакции, русский начал скандалить и пообещал жаловаться председателю правительства, рачительный украинец вырвал гвоздь и спрятал в карман, а белорус поёрзал и затих с мыслью: «А может, так и надо?» Страна, которой 17 лет руководит один и тот же президент и где оппозиции проще уехать за границу, чем убедить соотечественников в необходимости перемен, регулярно поставляет соседям примеры, подтверждающие сермяжную правильность этого анекдота. Да, Беларусь умудрилась сохранить стабильность и сравнительно высокий уровень жизни, продавая за границу не природные ресурсы (которых у неё попросту нет), а машины, механизмы, калийные удобрения, продукты переработки нефти и газа, продовольствие. Всё это было не то чтобы совсем уж хорошо, но на достаточно крепком уровне, чтобы присутствовать на рынке как минимум стран Восточной Европы, и с 1995 по 2008 год в стране наблюдался рост валового внутреннего продукта в диапазоне от 3,5 до 11 процентов в год. Но с началом мирового экономического кризиса в РБ, как и во многих других странах, наступили трудные времена.   

Вообще национальная валюта Беларуси за последние двадцать лет трижды переживала периоды резкого падения курса, и всякий раз оппозиция, которой в стране не слишком много, принималась рассуждать о предстоящем падении Лукашенко – то ли в связи с народным возмущением по причине отсутствия товаров народного потребления, то ли по причине отсутствия поддержки со стороны правительства и президента Российской Федерации, то ли вследствие внешнеполитического давления со стороны Европейского союза, США и ООН. Несколько раз вдохновлённые этим ожиданием оппозиционеры выводили своих сторонников на улицы, но, кроме признания нескольких президентских выборов нелегитимными, Запад оппозиционерам ничем по сути не помог, а Россия ограничилась официальными протестами по поводу арестов российских граждан, обвинённых в участии в массовых беспорядках. 

К середине этого года даже самые активные сторонники обновления политического строя признавали, что оппозиция находится в шоковом состоянии: многие активисты были осуждены ещё за участие в декабрьских акциях протеста, по всей стране продолжались обыски и аресты. Но тут вследствие очередного поворота экономической ситуации резко выросли цены на бензин, из магазинов стали исчезать продукты, и социальная база протеста в один момент выросла: люди, которые не возражали против переизбрания Александра Лукашенко, готовы активно возражать против экономической политики, не приводящей к заметному улучшению ситуации. Оппозиционеры утверждают, что в организованные в социальных сетях группы сторонников протеста входят десятки и сотни тысяч людей. Во время флэш-мобов, сопровождающихся свистками и аплодисментами (единственная доступная в РБ форма выражения мнения – за политические лозунги сажают сразу, а тут есть шанс отделаться штрафом), милиция и сотрудники КГБ задерживали сотни граждан, но до сих пор ни в какие действительно масштабные акции всё это не вылилось и предупреждения о белорусском «майдане» или даже «площади Тахрир» не оправдались. 

Александр Лукашенко, судя по поправкам к закону о госбезопасности, намерен подстраховаться. Он даёт понять, что готов к самым решительным мерам, и наверняка рассчитывает, что одного только намёка на применение силы будет достаточно, чтобы остудить самые горячие головы. Тем более что и молчаливый протест становится незаконным: в Кодекс об административных правонарушениях планируется внести дополнения, предполагающие административное наказание за «совместное присутствие граждан в заранее определённом общественном месте 

(в том числе под открытым небом) и в установленное время для совершения заранее определённого действия или бездействия», если милиция решит, что это делалось для выражения «своих общественно-политических настроений или протеста». Что ж, во всей послевоенной истории Беларуси не было случаев действительно массовых народных акций протеста – даже во времена СССР, когда в национальных республиках существовали хоть какие-то группы за увеличение автономии, Беларусь была тихой гаванью социализма. С одной стороны, это даёт Лукашенко шанс на продолжение правления, а с другой – означает, что и в обществе никто не представляет, как именно нужно действовать, чтобы добиться от правительства реформ, удержать протест в рамках мирного развития и не допустить вспышек насилия ни с той ни с другой стороны. Отсутствие представлений о последствиях того или иного действия может привести к непредсказуемым результатам: недаром кто-то из историков подсчитал, что декабристы (как и Пушкин) относились к третьему поколению «непоротых дворян» – то есть были представителями единственного в стране класса, освобождённого от телесных наказаний и не имевшего предметного представления  о том, к чему может привести попытка сопротивления действующим властям. 

Прогнозировать что бы то ни было сейчас, после «арабской весны» и падения сразу нескольких казавшихся вечными режимов, не стоит даже пытаться. Зато интересно сравнить, как протестуют в других странах. 

Было ваше – будет наше

Летом 2011 года российские интернет-пользователи с интересом смотрели и комментировали два коротких ролика, демонстрирующих разницу в работе полиции в США и милиции в Беларуси в совершенно идентичных условиях: чтобы утихомирить пьяную женщину, сидевшую за рулём машины, демократичным и толерантным американцам потребовалось около минуты (причём нарушительницу попросту вырубили ударом тока), а милиционерам из как бы тоталитарной страны, которой руководит «последний диктатор Европы» Лукашенко, – больше семи минут. Впрочем, разница между пьяным дебошем и политическим протестом более чем очевидна: с 17 сентября в Нью-Йорке действует многолюдный лагерь сторонников движения «Захвати Уолл-стрит» – шумный, грубо нарушающий общественный порядок, но многолюдный. Вместо того чтобы приказать полиции очистить силой ставшее антисанитарным место установки палаток, 14 октября мэр Нью-Йорка Майкл Блумберг обратился к протестующим с просьбой на время уборки покинуть лагерь и клятвенно обещал, что потом им будет разрешено вернуться. Демонстранты ответили отказом, и мэру ничего не оставалось, как отступиться. 

Хотя мэр является одним из самых влиятельных политиков в США, а за его спиной стоят крайне недовольные ситуацией банкиры с той самой Уолл-стрит, ничего другого Блумбергу не оставалось: разовая акция, начинавшаяся как очередной и уже привычный для города флэш-моб, переросла в общенациональное движение с сотнями тысяч сторонников. Активисты движения говорят о себе как о «99% населения», которые страдают от экономической политики, проводящейся 1% банкиров. Движение по американским политическим стандартам считается левым, то есть выступает за более активное государственное регулирование в пользу бедного большинства, проведение более продуманной социальной политики, увеличение количества рабочих мест и развитие национальной промышленности. Эти лозунги отчасти совпадают с идеями президента Барака Обамы, которому в преддверии очередных выборов любая поддержка к месту. А тут поддержка замечательная со всех сторон: очевидно народная, очень массовая (акции в поддержку «Захвати Уолл-стрит» проводились в более чем тысяче городов США, нашли подражателей в Латинской Америке и Европе) и вне всякой связи с действующими политическими партиями. 

Самое интересное и многообещающее в этом движении – его планы. В 435 избирательных округах США планируется создать «исполнительные комитеты», которые должны к 4 июля 2012 года (очередной годовщине подписания Декларации независимости) выделить по два делегата – обязательно одну женщину и одного мужчину – для участия в Национальной ассамблее, причём не по решению членов движения или какого-либо органа, а в рамках почти настоящей избирательной кампании, с избирательными комиссиями и бюллетенями для голосования. Делегатов распределят на три группы, отвечающие за исполнительную, законодательную и судебную ветви власти. В октябре 2012 года ассамблея соберётся на второй съезд и сформулирует общенациональные требования по реформированию страны. Спустя какое-то время эта декларация будет предъявлена вновь избранному президенту США, и если он её не выполнит, Национальная ассамблея планирует начать процедуру отстранения от должности президента, правительства, конгресса, сената и верховного суда США. 

Несмотря на то что движение «Захвати Уолл-стрит» совершенно откровенно заявляет о своём намерении перевернуть политическую систему США с ног на голову, нет никаких сомнений в том, что как минимум до стадии созыва Национальной ассамблеи оно просуществует. Уверенность эта базируется в первую очередь на том, что, даже придя к власти, Барак Обама не приказал ФБР, Агентству национальной безопасности или другим структурам заняться разгоном другого полюса американской политики – движения «Чайная вечеринка». Название намекает на «Бостонское чаепитие» – акцию протеста, с которой началась война за независимость США, а само движение, занимающее позицию правее Республиканской партии, выступает за ограничение полномочий президента и федерального правительства страны, снижение налогов и государственных расходов, ликвидацию бюджетного дефицита и т.д. Движение всегда критиковало Обаму и поддерживало его противников, но массовые акции «Чайной вечеринки» не разгоняла полиция, её активистов не травили в СМИ, против них не принимали специальные законы. Между прочим, временами ультрарадикальные сторонники движения критиковали не только демократов, но и республиканцев и обе главные партии страны воспринимают его как мало-приятную помеху – но ограничивать права и свободы по столь «мелкому» поводу не считают нужным. 

Второй аргумент в пользу продолжительного существования движения «Захвати Уолл-стрит» опирается на социологические опросы: половина опрошенных знают о его существовании, 54% поддерживают его лозунги. Итого примерно 27% населения страны поддерживают мысль о том, что граждане могут в обход существующего порядка управления сформировать какую-то ассамблею, некие политические требования и потом требовать от действующего правительства выполнения этих требований. (Российская оппозиция, если говорить откровенно, ни о чём подобном даже помыслить не может: известность на грани статистической погрешности, а поддержка и того меньше.) Движение «Чайной вечеринки», согласно тому же опросу, поддерживают всего 27% опрошенных, и эти цифры могут существенно изменить ход событий на предстоящих выборах президента. 

Отличие США от Беларуси заключается ещё и в том, что в силу сложившейся системы воспроизводства власти каждый публичный политик в США помнит важную деталь: политический строй в его стране сложился как сумма действий, своего рода результирующий вектор, множества абсолютно нелегитимных ассамблей, конгрессов и прочих групп оппозиции. Ни «Захвати Уолл-стрит», ни «Чайная вечеринка» не делают чего-то, что являлось бы беспрецедентным – и есть все основания думать, что смена главных действующих лиц (допустим на секунду такое чудо) не изменит структуру власти или общественно-политическую систему. Строй, существующий в Беларуси, был создан лично действующим президентом, и он имеет все основания считать, что никто во всей стране не смог бы сделать лучше – причём именно потому, что он сделал, а все остальные занимались кто чем. Сравнение с соседней Украиной даёт Лукашенко ещё большую уверенность в своей правоте: если он хотя бы раз упустит рычаги управления, то уже он, а не Юлия Тимошенко будет рекордсменом по количеству возбуждённых против бывшего главы государства уголовных дел. Но никто не рискнёт утверждать, что новая система будет лучше существующей. Прецедентов хватает по всему миру.