В Сагре банду встретили местные жители, вооружённые охотничьим оружием, и после непродолжительной перестрелки бандиты бежали. Вскоре после этого труп одного из участников нападения был обнаружен на крыльце одной из больниц Екатеринбурга, а сотрудники полиции завели против оборонявшихся сагринцев дело по статье 213 УК РФ «Хулиганство». После вмешательства главы фонда «Город без наркотиков» Евгения Ройзмана Сагра стала знаменитой, сагринцы приобрели – не официально, но в общественном мнении – статус героев, а полиции пришлось расследовать дело с другого конца. 

Полиция иногда – когда к тому понуждают обстоятельства или высокое начальство – умеет работать просто как в кино: в течение месяца были выявлены 19 участников нападения на Сагру, из которых 15 находятся в следственном изоляторе, двое сумели скрыться и объявлены в федеральный розыск, а ещё двое оставлены под подпиской о невыезде, поскольку «их участие в событиях 1 июля было минимальным и помешать ходу следствия они не могут». Весь конфликт был развёрнут на 180 градусов, и теперь основные обвинения предъявлены не оборонявшимся, а нападавшим, к тому же вместо статьи 213 речь идёт о статье 209 «Бандитизм» и статье 212 «Участие в массовых беспорядках». Возможно, это ещё не всё, но и промежуточный итог сильно впечатляет доверчивого законопослушного гражданина: в городе Екатеринбурге в течение пары часов можно собрать как минимум 20 человек, вооружить, усадить в транспорт и отправить за полсотни километров в карательную экспедицию. Вопрос «Чем занимается уральская полиция?» в такой ситуации звучит как риторический. Полиция как раз переаттестовывается из милиции, а с милиции спросу уже никакого – за то её и реформировали, что под носом банды гуляли и никто не реагировал. 

Впрочем, комплименты в адрес полиции, пожалуй, преждевременны. Сотрудникам фонда «Город без наркотиков» и жителям Сагры с большим трудом удалось организовать выдачу следствию вещественных доказательств и свидетельских показаний. Несмотря на время, прошедшее с момента конфликта, в лесу, на дороге и в болотах вокруг посёлка до сих пор можно найти свидетельства пребывания в Сагре банды – тем более что свидетели говорят: в её составе было не два десятка человек, как утверждают полицейские, а не менее 80. Помимо 15 машин, добравшихся до Сагры (среди них – битком набитая «Газель»), ещё пять оставались в резерве в соседнем посёлке, и уж ими-то следствие до сих пор не занималось. 

Кто нам угрожает

Интересен состав банды. Как и предполагалось, конфликт хоть и начался со ссоры между коренными жителями Сагры и приезжим, поселившимся в посёлке всего несколько лет назад, к межнациональным трениям вовсе не сводится – в составе банды были и иностранцы, и граждане Российской Федерации из самых разных регионов. По ходу следствия полиция вышла на нескольких участников нападения, которые в иное время были бы гордостью Свердловской области. Спортсмен и инструктор Даниил Сошников преподавал в Екатеринбурге «Универсальную боевую систему» (Унибос), а другой спортсмен, Кардаш Фаттахов, некоторое время работал водителем у высокопоставленного чиновника. У Сошникова при обыске нашли самодельное оружие – в самом центре уральской столицы, на глазах у бдительной (по отчётам как минимум) полиции, Сошников размещал собственные фотографии с тем самым оружием в социальных сетях, и никому до этого не было дела. 

Когда следствие внимательнее присмотрелось к Сергею Краснопёрову, из-за которого начался конфликт, выяснилось, что его настоящее имя – Вячеслав Лебедев, он родственник целого клана наркоторговцев, восемь лет жил в посёлке без регистрации и даже пользовался чужим паспортом, в который вклеил собственную фотографию. Начальник УВД по Свердловской области Михаил Бородин в первые дни после перестрелки категорически отрицал «наркотический след» в этой истории. И даже утверждал публично, отчитываясь перед губернатором области Александром Мишариным, что следствие проверило жизненный путь Вячеслава Лебедева и не имеет к нему никаких претензий. Зато претензии к свердловскому областному УВД появились у министра внутренних дел Российской Федерации Рашида Нургалиева. 5 августа министр провёл в Екатеринбурге встречу с личным составом УВД и заявил, что события в Сагре стали возможны из-за низкой профессиональной подготовки, неудовлетворительной организации службы и отсутствия контроля за сотрудниками полиции со стороны вышестоящих начальников. По сути, министр сказал ровно то, о чём давно уже знают все в области. 

Любопытно другое – один из нападавших, Магомед Беков, оказался не доучившимся совсем немного студентом Уральского юридического института МВД, то есть несостоявшимся офицером милиции. Из института его исключили за феноменальный по глупости проступок: распылил баллон со слезоточивым газом в столовой, где обедали другие студенты. Но это ещё не всё. Евгений Ройзман утверждает, что после отчисления из института Беков некоторое время работал в одном из райотделов Свердловской области рядовым милиционером. Хотя руководство ГУВД по Свердловской области этот факт отрицает, но согласитесь, странно, что Беков сумел на простреленных ногах сбежать из охраняемой палаты уже после того, как стало известно о его участии в нападении на Сагру, – есть основания думать, что бежать Бекову помогли. А то, кто знает, что бы он там начал рассказывать?.. В банде был ещё один непростой парень – выпускник того же Уральского юридического института МВД России Шамиль Абдурашидов. Как говорил в своё время Михаил Жванецкий, «может, пора в консерватории что-то поправить?». Получается так, что небольшая часть студентов и даже выпускников Уральского юридического прямо встаёт на криминальный путь, значительная часть проявляет полнейший непрофессионализм – по сути, покрывает преступников, деятельность которых много лет старательно не замечала, и лишь какая-то часть с преступностью действительно борется. Есть, впрочем, инстанция и повыше института… 

Сагра одна, «Свердловская область» – везде

После истории с сотрудником службы защиты свидетелей, расстрелявшим в Иркутске одного человека и покалечившим другого, иркутяне, наверное, не удивились новости об участии в банде двух почти милиционеров. Непонятно, уж как они там при приёме в институты и на службу тестирование проходят, но немотивированная жестокость и необоснованное применение силы со стороны сотрудников правопорядка к любому человеку в любом месте и в любое время – это обыденность, не связанная ни с 

географией, ни со стажем работы в полиции, ни с другими факторами. Едва ушёл на пенсию Вадим Бойко – знаменитый «жемчужный прапорщик», жестоко избивавший демонстрантов летом 2010 года, – как неожиданно для себя прославился командир роты отдела полиции на Московском метрополитене Роман Рожнов, необоснованно избивший фотографа Дмитрия Щедрина. Капитан был полностью уверен в своей безнаказанности, поскольку вокруг были другие сотрудники милиции, бежать фотограф не мог, диктофон у Щедрина отобрали, а фотографии и видеозапись с флэшки стёрли. Уже прошедший аттестацию и признанный годным к дальнейшей службе капитан полиции заблуждался: существуют программы, позволяющие восстановить даже удалённую информацию, так что теперь его лицо стало широко известно пользователям Интернета. 

Таких полицейских, чьи проступки становятся широко известными, в месяц появляется по нескольку человек. Важнее, конечно, что из-за этих нескольких граждане стараются избегать уже всех правоохранителей, потому как угадать заранее, с кем свела судьба на этот раз, никак нельзя, а столкновение с очередным Бойко или Рожновым может завершиться не только побоями, но и уголовной статьёй за противодействие сотруднику милиции, оскорбление или того хуже – нападение. Надежда на то, что потом, может быть, разберутся, – довольно хилая, и дело тут не в «деле Магницкого», а в том, что таких дел было полно до Магницкого и нет никаких гарантий, что не случилось точно таких же после него. Страшно то, что, несмотря на все объявленные реформы, чистки и массовые увольнения, лучше не становится. Вот вам официальное сообщение Генеральной прокуратуры Российской Федерации от 4 августа: после проверки в Фонде поддержки детей, находящихся в трудной жизненной ситуации, выяснилось, что фонд практически все средства на свою деятельность (по оценке проверяющих, 99%) получает из федерального бюджета. При этом средства направляются не на помощь детям, а на распределение грантов для субъектов Федерации и отдельным организациям или размещаются на банковских депозитах как «временно свободные средства». Фонд не выполнял уставную деятельность по оказанию помощи детским лечебным и образовательным учреждениям, а лишь сотрудничал с благотворительными организациями, которые, в свою очередь, вообще не занимались поддержкой детей-сирот. Сотрудники фонда получали высокую заработную плату, но организация всё равно заключала договоры на оказание услуг со сторонними «специалистами», многие из которых состояли в родстве с руководством фонда. Кстати, о зарплатах: на все свои программы в 2008–2011 годах фонд израсходовал 82,5 млн. рублей, на зарплату аппарата – 130 млн. плюс ещё 48 млн. на другие административные нужды. А теперь самое интересное в этой истории: председатель правления фонда, Марина Гордеева, пришла на эту должность с поста директора департамента медико-социальных проблем семьи, материнства и детства Министерства здравоохранения и социального развития РФ; среди членов правления – директор департамента воспитания и социализации детей Людмила Гусева и директор финансового департамента того же Минздравсоцразвития Елена Шипилева. 

На этом фоне что там Сагра и проспавшие её местные милиционеры в ранге от участкового до начальника ГУВД! В составе попечительского совета фонда – министр образования Андрей Фурсенко, заместитель председателя Государственной Думы Олег Морозов и заместитель председателя Совета Федерации Светлана Орлова. И никто ничего не видел. Погодите смеяться, вы не знаете ещё самого смешного: фонд, который, судя по всему, банально тырил бюджетные деньги (следствие разберётся, какую именно часть или все оптом), получил высокую оценку МВД: 11 июля 2011 года та самая Марина Гордеева, которая вот-вот может стать фигурантом уголовного дела (а может и не стать, у нас заранее ничего сказать нельзя), получила знак «За содействие МВД России». Видимо, за высокие показатели в борьбе с беспризорностью.