В городском музее Дивногорска, где мы разговариваем с Алексеем Емельяновичем, хранится не одно подобное письмо от комсомольцев, стремившихся принять участие в эпохальном строительстве. Вот послание, адресованное начальнику стройки. Листки уже пожелтели от времени, чернила, похоже, потеряли прежнюю яркость, но почерк остаётся красивым и уверенным: «Уважаемый товарищ! Узнав из исторических директив ХХ съезда партии о строительстве Красноярской ГЭС, мы как комсомольцы считаем своим долгом принять участие в великой стройке на Енисее. Имеем по две-три специальности: Иванов К.М. – шофёр, электромеханик и столяр, Радько П.М. – шофёр, моторист катера и токарь по металлу…» В глухую сибирскую тайгу ехали со всей страны. Был даже случай – выпускники одной из латвийских школ просили принять их на работу всем классом, вместе с учителем. 

Алексей Емельянович Медведь, ныне председатель совета ветеранов Красноярскгэсстроя, вспоминая о том времени, говорит, будто чеканит шаг в строю:

– Служил в Советской Армии в Белоруссии, городе Осиповичи Могилёвской области, в танковом полку. Приходит срок – кончается служба. Читаем газету «Правда», находим маленькую заметку: начинается строительство ГЭС под Красноярском. Обсудили, пишем солдатское письмо: мы танкисты – считай что трактористы, механизаторы, примите нас.

Но шёл 1959 год, механизаторы пока не требовались – к концу года только начали отсыпать котлован для будущей ГЭС, но рабочие были нужны: копать землю, делать фундаменты под будущие дома и так далее.

– Соображаешь, что такое котлован? – неожиданно задаёт мне вопрос Алексей Емельянович.

– Такая большая яма, – растерявшись, отвечаю я.

– Не яма, а территория воды, ограждённая специальной насыпью, – поправляет собеседник и задумчиво продолжает: – С тех пор побывал я, конечно, во многих местах, и за рубежом, но не изменял Дивногорску никогда…

Комсомол ответил: «Есть!»

25 марта 1963 года. В 10 часов утра началось перекрытие Енисея

А поездить по заданиям комсомола пришлось. Работая плотником-бетонщиком, Алексей Медведь успел выучиться на машиниста крана (учебный пункт был на стройке), затем окончил техникум, стал специалистом-строителем, мастером, прорабом. Была и «общественная нагрузка» – членство в комитете комсомола, который в то время заведовал всем бытом советской молодёжи, организовывая учёбу, отдых, экскурсии, туристические походы по краю.

Алексей Емельянович припоминает такой случай. В начале 60-х на стройке были задействованы практически одни мужчины: работа тяжёлая, круглосуточная, женский труд на таких участках профсоюз не одобрял, барышень было от силы процентов десять, а в городе ещё тоже работы для них было мало – всё только начиналось.

– Многие парни пришли из армии, – улыбается Алексей Емельянович (ему самому тогда шёл двадцать третий год). – Надо семейную ячейку образовывать, а невест нет. 

Началась текучка кадров. Комитет комсомола, по заданию начальника стройки Андрея Бочкина изучив причины увольнения, пришёл к выводу: молодые люди уезжают на поиски личного счастья. 

Начальник стройки собирает закрытое совещание, на которое вызывает начальника отдела кадров, секретаря комсомола Виктора Плисова и члена комитета комсомола Медведя.  

– Бочкин на выводы комитета комсомола отреагировал, согласился, что нужно везти невест. На этом совещании он нам говорит: всё, что мы сейчас скажем, абсолютная тайна. Иначе начальники подразделений заранее начнут строить козни, чтобы им не достались сложные женские кадры.

Бочкин поступил, как всегда, мудро: в обстановке полной секретности согласовал с ЦК партии вопрос о необходимости и трудоустройстве девушек в Дивногорске. В поход за невестами в Латвию и город Горький отправили Алексея Медведя. К этому поручению комсомола добавилось ещё одно: проехать по воинским частям и пригласить увольняемых в запас на стройку. Так Алексей Емельянович побывал в Дагестане, Узбекистане, Москве, Владивостоке и других местах.

«Лёша, познакомь»

– В Горьком меня уже ждали. В райкоме предупредили, что могу ездить куда захочу, кроме сельской местности, где  всегда не хватает рабочих рук. Особенно мне понравилась фабрика хохломской росписи. Зашёл в цех, там 400 девчат сидят. Запомнил: у каждой ложка в руках – полуфабрикат ещё, – она её на колени кладёт и кисточкой рисует. Глаза разбежались. Стал в центре этого цеха, кругом тьма девчонок. Моя задача была – рассказать, что за ГЭС, как мы там живём, и набрать девушек. 

Уговаривать ехать на комсомольскую стройку никого не приходилось, желающих хоть отбавляй, но вот деликатный вопрос – в цехе находились женщины разных возрастов, были среди них и замужние. Как отбирал невест, Алексей Емельянович рассказать отказался наотрез.

– Была у меня своя метода, – говорит, прищуриваясь хитро. – И получилось: 185 девушек я привёз в Дивногорск и ещё 14 парней. Уже там подумал: как эту армию красавиц везти через всю страну поездом? Трудно будет управлять этим коллективом одному, и я на свой страх и риск, не уведомив начальство, принял надёжных парней строительных специальностей – плотников, бетонщиков, сварщиков. 

Июльской ночью 1962-го поезд с невестами благополучно прибыл в Красноярск. 

– Автобусов тогда ещё мало было. Обхожу вагоны и говорю: «Девчата, могут нас не встретить – на стройке всякое может быть, давайте так: выходим из вагона, заходим в вокзал, вещички поставим в угол, дожидаемся». Поезд ещё не остановился, а девчонки кричат: «Лёша, там тебя зовут!» Наши парни идут, подхватывают девчачьи узелки-чемоданы, помогают.

Гидростроители встречали будущих невест как принцесс. На вокзале, взволнованно вспоминает Алексей Емельянович, по этому случаю включили музыку, которой раньше никогда не было, среди ночи зажгли все светильники. На площади их ждали автобусы, салоны которых были украшены цветами. 

– В Дивногорске тоже всё было готово: в общежитии комнаты пустые, кровати застелены, на тумбочках цветы. Такая история. Всё! – хлопает по столу Алексей Емельянович, но рассказывает «ещё сценку». – Мы, комсомольцы, сами построили танцплощадку, с «раковиной», как положено. Вечер. Приходят девчата, вокруг меня все сгрудились, а парни наши ходят, высматривают и просят: «Лёша, познакомь». Конечно, знакомил. 

А потом начались свадьбы, и на каждую Лёшу приглашали, а без подарка пойти было неловко. Машинисту крана с зарплатой в 160–180 рублей приходилось как-то выкручиваться, но всё получалось, говорит Алексей Емельянович.  

– Вы себе невесту тоже привезли?

– Нет, я из тех не взял, – вздыхая, отвечает ветеран. В то время он настолько был увлечён учёбой, работой и общественной жизнью комсомола, что было совсем не до женитьбы.  

Дух созидания

Самым трудным, интересным и ответственным на стройке было время  перед пуском первых агрегатов в 1967-м: 

– Во-первых, было постановление правительства – пустить первые два агрегата к 7 ноября 1967 года. Это был закон, который никто не имел права преступить. Особенно хочу подчеркнуть мудрость нашего руководителя Андрея Ефимовича Бочкина. Он находил подход даже к самому опустившемуся человеку, чтобы тот работал. 

Бочкин пользовался непререкаемым авторитетом у сотрудников. Подвести Бочкина, не выполнить его задание было невозможно:

– Если сказал Дед, это считалось непреложным законом к исполнению. Ляг, раздробись, но сделай. Он уже тогда был человеком-легендой. Говорил: «Мне партия и правительство дали задание построить гидростанцию на реке Енисей», – и за ним шли. Людей к нам столько шло, что их отправляли назад – некуда было селить.

Вся страна хотела здесь поработать. Деньгами и материалами стройка и город были обеспечены. Красноярцы ездили в Дивногорск за покупками. Но напряжение перед пуском агрегатов было серьёзным. Параллельно станции строился город, который тоже надо было сдать в срок. 

Как правило, агрегаты запускали поздно ночью. Алексей Емельянович был свидетелем пуска нескольких из них.

– Наш был четвёртый, Комсомольский назывался, комсомол держал над ним особое шефство – контролировал его ввод, работу по всей цепочке и пуск. 

Следующие за пуском агрегатов дни были праздником для города, края и всей страны. Приезжали писатели, поэты, артисты. Чтобы разместить прессу, в Дивногорске поставили несколько вагонов. Перекрытие Енисея и пуск агрегатов освещали Константин Симонов, Борис Полевой и другие. 

Дивногорцы, привыкнув к вниманию журналистов, немного задавались, но и основание было – они строили самую мощную в мире ГЭС. «Мы жили на острие событий всей страны», – говорит Алексей Емельянович. Апогей наступил в 1972 году. 

– В июле станция была предъявлена госкомиссии и сдана с оценкой «отлично». Такую оценку в те годы не получал ни один объект, я не бахвалюсь, – говорит Алексей Емельянович и, помолчав немного, добавляет: – Так взять и передать все те трудности сложно… Мы 18 лет строили, и было всё: и слёзы, и радость. Но был особый дух у строителя, дух созидания. Мы строили ГЭС, а она строила нас. Мы возвели гидроэлектростанцию, город, создали и сохранили семьи. 

Многие гидростроители уехали потом строить Саяно-Шушенскую ГЭС, энергетические объекты в Красноярске и других территориях края и страны. Алексей Емельянович после завершения строительства ГЭС продолжил трудиться на строительстве завода низковольтных аппаратов в Дивногорске. Женился, воспитал двух дочерей, теперь растит двух внуков и внучку. 

Прошло много лет. В Дивногорске осталось примерно полторы тысячи ветеранов Красноярскгэсстроя. 

– Нас много, – говорит Медведь. – Не сидим на лавочке, что-то делаем. 

В этом году, к юбилею первого бетона Красноярской ГЭС, в Дивногорске вышла книга «Созидатели» – о тех, кто совершил трудовой подвиг. Алексей Емельянович – один из её соавторов. «Жизнь продолжается», – уверенно говорит он на прощание.