Когда я в выходные бродила по «Букинисту», случайно увидела книжку «Названия жителей РСФСР». На 83 страничке оказались «иркутяне». Мой внутренний патриот удовлетворённо заурчал: «Вот же, в умной книге написано!» Но очень скоро ему пришлось примолкнуть. Под «иркутянами» шли «иркутчане». Пометы «устаревший» или «разговорный» рядом не было. Значит, это точно такой же легитимный вариант. Только поскольку он идёт вторым, то «иркутянин» всё же предпочтительнее. Но оба можно употреблять в речи! Сердце моё упало. Что там скрывать, я, бывало, как истинный патриот вела беседы с телевизором не хуже жителя Таганрога, обзывая московских журналистов идиотами, вопя на всю комнату: «Не иркутчане мы, а иркутяне!»

Старенький словарь из «Букиниста» датировался 1964 годом. Я подумала: наверное, с тех пор многое изменилось. Как бы не так. Словарь «Русские названия жителей», выпущенный в 2003 году, всё повторяет с той же точностью. И иркутянами нас, согласно словарю, можно звать, и иркутчанами. Всё дело в проклятых суффиксах. На территории России сейчас жителей называют настолько разнообразно, что «в работе» около 50 суффиксов! И филологи говорят, что это ещё не все. Около 15% названий жителей имеют от двух и более вариантов. В старинных городах России, таких как Псков, Рыльск, Серпухов, Томск, Тотьма, Тула, в разное время существовало по 4-5 разных названий жителей. К примеру, живущих в Смоленске можно именовать (по убывающей): смоляне, смоленцы, смоляки, смольняне и смоленчане. 

Самым «продуктивным» суффиксом высоколобые филологи считают -ец. Ему обязаны своими названиями, к примеру, петербуржец и севастополец. Пальму первенства у этого «активного» суффикса оспаривает другой  – -анин, или, как вариант, -янин. Благодаря ему появились, например, клинчанин и иркутянин. Однако сейчас этот суффикс часть филологов склонны называть «пассивным». Большинство названий, образовавшихся при его помощи, – это старые названия. Ему на смену идёт суффикс -чанин. Его очень не любят консерваторы от языка и вообще консерваторы от чего бы то ни было. Ревнители языковой чистоты ещё с 60-х годов прошлого века подняли филологическую бурю. Они заявили, что «корявый» суффикс -чанин запустили в активный оборот газетчики, «испортив» исконно русское словообразование. 

«Иркутчане» с этой точки зрения – форменное издевательство над настоящим, правильным во всех смыслах названием жителей славного города Иркутска. Однако не стоит торопиться с выводами. Если мы заглянем в 13 век, к примеру, в Суздальскую летопись, то увидим там трубчан, жителей Трубежска, а в 15 веке жители Львова звались не львовянами, как сейчас, а львовчанами. Да и жители Братска, который имеет историю не менее значительную, чем Иркутск, зовутся почему-то братчанами, а не братянами, как, казалось бы, требовало исконное словообразование. 

Можно, конечно, возразить: мол, раз исторически иркутянам выпало быть иркутянами, нечего сейчас газетчикам вводить иркутчан. Эх, если бы всё было так просто! Оказывается, ещё в 19 веке среди сибирских народных присловий было и такое: «Иркутчане – одна рука короче» (в смысле – на отдачу долгов не скорые). По крайней мере, именно в таком варианте слово появилось в книге Иллюстрова от 1915 года «Жизнь русского народа в его пословицах и поговорках». Но тогда же на страницах книги Потанина «Города Сибири» бытовали и иркутяне. 

К сожалению, язык берёт своё, и суффикс -анин, при помощи которого появился «иркутянин», уходит в прошлое, более активным при словообразовании сейчас является -чанин. Он-то и тянет свои «лапы» к старинным названиям, пытаясь и их переформатировать. По крайней мере, так считает часть филологов. «И всё равно «иркутчанин» коряво звучит», – заявил мне один знакомый, когда выслушал всю тираду. Конечно, коряво. Потому что непривычно. Некоторые женщины из Новосибирска не хотят быть новосибирками. По той же самой причине – звучит коряво. Они жалуются на портале «Грамота. ру», просят, чтобы им разрешили стать хотя бы новосибирячками. Нельзя, в словаре записана только новосибирка. Мы уже забыли, как коряво для многих звучал арАхис с ударением на втором слоге, когда в 90-е по России пошла реклама «Сникерса». К этому моменту в простонародье уже так привыкли звать его арахИсом, что если бы не рекламщики, которые заглянули в словарь ударений, и не мощный вал рекламы батончика, глядишь, к нашим годам языковая норма уже сменилась бы. Потому как словари обязаны следовать за людьми, а не люди за словарями. Вот потому, если вы спросите меня, я остаюсь иркутянкой, а не иркутчанкой. Убью, если от кого услышу.