Вход разрешён
Байкальский заповедник открывается для экотуристов
Байкальский заповедник один из старейших в России. Корреспондент «Конкурента» Татьяна ПОСТНИКОВА, побывав там, с удивлением обнаружила, что попала в редкое место, где не жалуются на государственное недофинансирование. Сотрудники заповедника не изолируют охраняемую ими территорию от туристов, а, напротив, делают всё, чтобы их приезжало год от года всё больше.
Тихая гавань
Танхой – единственный посёлок, расположенный у подножия Байкальского заповедника. С одной стороны – вода, с другой стороны – горы Хамар-Дабана. Посередине небольшой относительно ровный участок земли, который по-научному называется террасами. Раньше на этих террасах было дно Байкала, в котором водились моллюски размером с большую мужскую ладонь и другая теплолюбивая экзотическая живность. Сейчас – байкальское побережье и буферная зона заповедника, которую зимой заметает двухметровым слоем снега, а летом местные ходят туда за черемшой, ягодами и орехами.
Всё население Танхоя – это чуть больше тысячи жителей. На вопрос о том, чем живёт посёлок, местные обычно лаконично отвечают: Байкалом. «Мужики утром сходят в море, наловят рыбы, днём её женщины подкоптят и продадут» – так со слов жителей выглядит один из вариантов нехитрой экономики посёлка. Тут же наглядная иллюстрация этой схемы: вдоль дороги дымят коптильные бочки, чуть в стороне сидят женщины. Мы стоим на краю федеральной трассы М-55 в ожидании рейсового автобуса из Улан-Удэ в Иркутск. В пяти минутах ходьбы от этого места вдоль всего берега лежат оставленные с утра рыбацкие лодки. Кое-где по берегу можно увидеть немногочисленных туристов, приезжающих сюда летом позагорать.
Помимо Байкала и федеральной трассы в Танхое есть ещё железная дорога, школа-интернат, с десяток магазинов и поселковая администрация, где работает большая часть местного населения. «Штат в администрации пять человек, остальные работают на дороге, в школе или в заповеднике. Трудоспособного населения в посёлке около 950 человек, из них примерно 10% – безработные», – коротко обрисовывает социальное положение мэр Танхоя Михаил Митюков. Школа, пожалуй, сегодня единственное здание в посёлке, которое ремонтируется.
Из достопримечательностей здесь сохранились с дореволюционных времён две водонапорные башни и старый порт Танхой, до которого во время русско-японской войны ходили по льду поезда с другого берега Байкала. На месте порта сейчас живописные руины, напоминающие о бурном прошлом посёлка, который в 1934 году даже получил статус городского типа. Сегодня местные власти думают над тем, как снова вернуть ему сельский статус, так как это позволит экономить на расходах по содержанию поселковой инфраструктуры.
Есть в более чем вековой истории Танхоя и другие интересные факты. К примеру, всем приезжим обязательно покажут так называемый «дом-метро», который получил такое название за свою необычную длину, а также дом, в котором якобы жила Валентина Толкунова. И хотя в действительности мало кто точно знает, правда ли она там жила, местным эта «легенда» нравится. В остальном Танхой мало чем отличается от множества других станций и населённых пунктов, окружающих Байкал. Разве что чуть более тихий, безопасный и с положительной демографической динамикой. А также с растущими ценами на землю: если года четыре назад купить здесь небольшой участок земли с домом можно было за 50 тысяч рублей, то сегодня те же полузаброшенные домики на берегу Байкала стоят около миллиона.
Идея притяжения
Байкальский государственный биосферный заповедник был основан в 1969 году постановлением Совета Министров РСФСР. В 1985 году в его состав был включён природный заказник федерального значения «Кабанский», расположенный в дельте реки Селенги, а в этом году – заказник «Алтачейский». Заповедник занимает центральный участок горного хребта Хамар-Дабан, общая площадь его 165,7 тыс. га. Из них почти 70% территории – горная тайга, 10% – субальпийские луга, 7% – высокогорные тундры. В посёлке Танхой находится центральная усадьба заповедника. В 1996 году территория Байкальского заповедника включена решением ЮНЕСКО в состав участка всемирного природного и культурного наследия «Озеро Байкал».
Первое, что видишь при входе в здание дирекции Байкальского заповедника, это стенд. В его центре – лист с портретом Эйнштейна, двусмысленно приставившего указательный палец к виску, вокруг – фразы, которые он когда-то произносил. Одно из утверждений гласит: «Ты никогда не решишь проблему, если будешь думать так же, как те, кто её создал». Всего нескольких часов, проведённых в заповеднике, достаточно, чтобы понять, что его нынешнее руководство действительно думает по-другому, пытаясь решить поставленные задачи и разобраться с накопленным объёмом проблем.
В максимально упрощённом варианте основных задач, стоящих перед дирекцией территории, сегодня две: сохранить всю заповедную экосистему в нетронутом виде и при этом создать туда устойчивый поток туристов. Проблем, мешающих это сделать, больше: начиная от глобального отсутствия необходимой инфраструктуры и заканчивая элементарным недостатком информации у населения, которое не знает, что сюда вообще можно приехать. Сейчас, как говорит начальник отдела экопросвещения Ирина Пешнова, посетителями Байкальского заповедника даже чаще становятся жители других регионов страны, нежели находящихся рядом Иркутской области и Бурятии. За прошлый год сюда приехали примерно 2,4 тыс. человек. Впрочем, сам по себе этот показатель, по мнению директора заповедника Василия Сутулы, говорит мало о чём. «Поэтому сегодня мы используем не только количественные, но и качественные показатели. То есть учитываем не просто сколько человек посетили заповедник, но и то, сколько времени они здесь провели», – объясняет он. В результате сейчас в ходу в заповеднике такой термин, как «человеко-день», по итогам прошлого года этот показатель составил примерно 6-7 тыс. То есть каждый из 2,4 тыс. человек, посетивших его территорию, провёл там в среднем 2,5–3 дня.
В перспективе этот показатель должен возрасти до 20 тыс. человеко-дней и примерно 8–12 тыс. туристов. Для этого работает сеть визитно-информационных центров, кордонов и палаточных городков, которые одновременно могут принять около 70 человек. При этом всего три-четыре года назад в заповедник за год приезжали всего пара сотен отдыхающих. На балансе заповедника была одна машина, малопригодная для перевозки пассажиров, и несколько зимовий по всей территории.
Именно тогда и возникла идея о необходимости развития экотуризма в заповеднике. Её результатом стало создание одноимённой программы развития на 2011–2013 годы. Весной этого года она была одобрена и утверждена Министерством природных ресурсов РФ в числе ещё примерно десятка российских заповедников. Объём финансирования, который в течение трёх лет должна получить по ней территория, составляет 180 млн. рублей. Все средства имеют целевое назначение. Уже известно, что третья часть из них пойдёт на строительство визитного центра на берегу, где находится разрушенный порт, а также на общее обустройство этой территории под рекреацию. Кроме того, у руководителей заповедника есть и масса других идей, которые они начали реализовывать ещё до включения в программу и планируют продолжить сейчас. Так, к примеру, очень много до сих пор делали на средства, полученные по различным грантам.
«Годовое федеральное финансирование на содержание заповедника составляет 18 миллионов рублей (для сравнения: бюджет Танхоя – 3 млн. рублей. – «Конкурент»). Обычно этих денег хватает на первое полугодие; на что мы живём оставшиеся полгода, никого не интересует», – рассказывает Василий Сутула. Главной статьёй расходов, по его словам, является зарплата сотрудников заповедника, в котором сегодня работают около 100 человек, или больше 10% трудоспособного населения Танхоя. Кроме того, большие расходы заповедник несёт по выплате налогов на имущество, расходам на горючее и другую хозяйственную деятельность, связанную с обеспечением функционирования территории. Именно поэтому на все планы по капитальному строительству, обустройству троп, приобретению техники для передвижения по территории заповедника и прочему изыскивать средства часто приходится из внебюджетных источников.
Коммерческая деятельность, связанная с приёмом туристов, сегодня приносит заповеднику примерно около 4 млн. рублей в год. Впрочем, назвать её рентабельной пока сложно. Содержание визитно-информационных центров, являющихся аналогом гостиниц; кордонов, которые заменяют турбазы; а также троп и всей остальной туристической инфраструктуры обходится значительно дороже.
Заповедные будни
Рабочий день в заповеднике начинается в 8 утра. В это время все собираются на большую планёрку, на которой обсуждаются текущие дела. Летом большинство сотрудников работает без выходных. Причина понятна: на лето приходится 95% от всего туристического потока на территории. Посетить заповедник зимой пока хотят лишь единицы. Впрочем, над расширением периода туристской активности в заповеднике сегодня также работают. Если сейчас основной поток приходится на период с середины мая по сентябрь, то в будущем он должен распространяться также на октябрь–март.
Чтобы отдыхающим было на что посмотреть, дирекция заповедника работает над созданием нескольких вольеров животных, в которых их можно будет наблюдать в условиях, близких к дикой среде. Одним из первых должен появиться вольер семейства куньих, в первую очередь соболя.
– Мы не случайно выбрали это животное, потому что именно с соболя началась история заповедников в России, – говорит Василий Сутула. И объясняет, что первая тогда ещё в Российской империи особо охраняемая природная территория была создана именно на Байкале с целью сохранения популяции соболя. Так появился Баргузинский заповедник, который был основан в 1916 году. К слову, Байкальский заповедник стал четвёртым по счёту природным заказником, появившимся в стране. Впрочем, создание охранной зоны на этой территории закономерно: сегодня здесь обитают уникальные и редкие виды животных и птиц. По-научному это называется «высокое биоразнообразие», которое включает больше тысячи видов уникальных растений и примерно столько же видов беспозвоночных животных, 318 видов позвоночных, в том числе небольшую популяцию северных оленей, кабанов, изюбров, рысей, волков, медведей и многих других, а также 262 вида птиц.
При этом сегодня руководство заповедника решает непростую задачу: как сделать доступным для всех желающих наблюдение за этой уникальной флорой и фауной и при этом сохранить её неприкосновенной. В качестве одного из вариантов, помимо создания вольеров, рассматривается возможность установки веб-камер постоянного наблюдения, благодаря которым можно будет увидеть, что происходит в разных уголках заповедника.
Впрочем, прямые трансляции из мира природы и вольеры для животных – это далеко не весь список новых подходов в организации экотуризма. Помимо этого действует система экологических троп, передвижение по которым возможно только в сопровождении проводников (за несогласованное пересечение границы заповедника предусмотрен штраф 1 тыс. рублей. – «Конкурент»). Их обустройством и развитием занимаются волонтёры в рамках проекта «Большая Байкальская тропа». Отдельная 3-километровая тропа, выложенная деревянным настилом, сегодня оборудуется для инвалидов-колясочников, а также детей и стариков.
Интересно, что сегодня в заповеднике работают сразу несколько человек, в своё время решивших приехать сюда из Москвы. Одним из первых четыре года назад сюда приехал Александр Титорук, который сегодня совмещает в заповеднике сразу несколько должностей – от замначальника одного из отделов, генератора креативных идей до проводника и заведующего складом. На вопрос о том, что заставило его принять столь кардинальное решение, он обычно отвечает: «Романтика. Раньше ведь ехали люди за туманом и за запахом тайги». Два года назад за тем же туманом и запахом тайги сюда так же из Москвы приехала Ирина Пешнова. Сейчас ждут ещё одного молодого столичного специалиста-эколога. Так что предположение, что работать в заповеднике в сибирской глуши сегодня не модно, – миф.
Были сломаны руководством заповедника и другие стереотипы. Здесь, к примеру, решили проблему раздельного сбора мусора.
– Когда Ирина (Ирина Пешнова, начальник отдела экопросвещения. – «Конкурент») в первый раз предложила начать здесь раздельный сбор мусора, все только покрутили пальцем у виска, – рассказывает директор заповедника. – Однако в итоге мы выиграли грант на эту деятельность, установили бочки для стекла, пластика и алюминиевых банок, наняли человека для разделения отходов, которому установили хорошую зарплату. И система заработала. Тот популярный тезис, что у нас нет пунктов приёма такого селективно собранного мусора, тоже не сработал. Завод по переработке стекла есть в Улан-Удэ, а пластик мы отправляем в Иркутск.
Но на самом деле это бытовые детали. Мелочь по сравнению с планами по развитию конного и водного видов туризма. При этом на вопрос, есть ли ограничения на то, сколько человек ежегодно могут посещать заповедник без угрозы для его экосистемы, Василий Сутула отвечает, что такого ограничения нет.
– Возможно, я выскажу сейчас крамольную мысль, но я не считаю, что если за год заповедник посетят 2 тысячи туристов, то ничего не произойдёт, а если 200 тысяч – то природа не выдержит нагрузки, – объясняет он. – Потому что дело не в количестве, а в качестве посещения. Йеллоустонский заповедник в США за год посещают 3 миллиона туристов, но это не мешает сохранять его первозданность. Просто для этого нужны развитая туристическая инфраструктура, грамотные проводники и чёткая система контроля.
