Герой сегодняшних «Прогулок» назначил встречу у фонтана в сквере имени Кирова. 

–  Я очень долго думал, куда пойти, – признался Евгений Семёнов, – и выбрал это место не потому, что здесь красиво, приятно посидеть в прохладе в солнечный день. Многие места города для меня связаны с событиями. 

В десятом классе наш класс объединили с другим, и когда мы поехали все вместе гулять по городу, это было место, где сделали первую фотографию. Здесь я впервые отчётливо понял, что влюбился. Мы познакомились в 90-м году, окончили школу в 92-м, а поженились в 96-м. Для меня это место – своеобразная отправная точка. Поэтому быть здесь всегда приятно.

– Вы работаете как раз рядом.

– Это мне повезло, – серьёзно отвечает Семёнов. – В моей биографии пока всего два рабочих места. Это технический университет (ИрГТУ. – «СЭ»), где я проработал 10 лет, и  администрация города, правда, я не в этом здании, а на Марата, 14. А мог бы работать в другом сером доме, – наш гид кивает в сторону областного правительства. – В 2001 году после защиты кандидатской диссертации меня пригласили на должность начальника отдела стратегического развития. И я… отказался. 

– Почему?

– По разным причинам. Наверное, больше всего из-за того, что после защиты серьёзно заболел, и когда поступило предложение, мне предстоял долгий курс реабилитации.

– Много ли мест в городе, которые связаны с определяющими событиями в вашей жизни? 

– Таким местом был политех. Всё, что я в профессиональном плане начал получать, пошло оттуда. 

– На какую тему была диссертация?

– «Товарная конъюнктура рынка энергоресурсов: оценка и прогнозирование». У меня же высшее техническое образование, это потом я поступил в экономическую аспирантуру БГУЭП.

– Тема такая «энергосырьевая». Как произошёл переход к инновациям, которыми вы занимаетесь?

– Очень просто. В техническом университете я работал на кафедре экономики и организации машиностроения и энергетики. После защиты, где-то с 2004-2005 года, стал заниматься вопросами поддержки инновационной деятельности. Мы создали тогда региональный центр развития инновационной деятельности ИрГТУ, потом на его базе – Байкальский коучинг-центр по венчурному предпринимательству и так далее. 

– Вы этой темой занимаетесь довольно давно, а сейчас слово «инновации» применяют где можно и где нельзя. Как вы к этому относитесь? 

– Я благодарен премьер-министру и президенту страны, поскольку, если бы они не говорили об инновациях, во многих регионах, муниципалитетах этой темой никто бы не занимался. Бизнес нивелировал это слово, то же – с нанотехнологиями. Что ни шампунь у нас, то нанотехнологии. 

На этой площади есть здание, которое для меня «исторически», событийно появилось даже раньше, чем эта площадь. 

Маленький пристрой к зданию областного правительства напротив магазина «Евразия» едва виден за летней зеленью. 

– Там раньше был областной комитет ВЛКСМ, – объясняет Семёнов. – В 1989 году именно оттуда меня отправляли во Всесоюзный пионерский лагерь «Артек», где я встретил очень близких и по сей день друзей.   

– В «Артек» ведь отправляли далеко не всех?

– Мало того, что надо было хорошо учиться, требовалось активно участвовать в жизни пионерской дружины. Я почти таким и был. Понятно, что это политические организации – и пионерия, и ВЛКСМ, – но мы тогда об этом ещё не задумывались, а объединяющее начало было очень хорошим. После «Артека» у меня могла получиться интересная партийная карьера. Я учился в школе № 30 в Ленинском районе, был последним избранным комсоргом школы, на мне эта история прекратилась. Мы закончили школу как раз когда развалился Советский Союз. Я поступил в университет. Это был такой переломный год, президент выступал…

– Вы помните, как тогда ощущались эти перемены? Осознавались ли они? 

– Были разные мысли, но всей серьёзности того, что происходило, конечно, не ощущалось. Как-то не задумывался я об этом совсем. Помню, сколько денег получал, когда устроился на работу в технический университет в то время, – жуткие копейки, страшная инфляция. А если говорить о развале Советского Союза, то, наверное, было чувство, что нечто серьёзное, большое, значимое сломалось.

Есть ещё одна интересная вещь, связанная с этим местом, – Вечный огонь. 

Пока мы идём к нему, Евгений рассказывает, что на памятной стене, где запечатлены имена иркутян, не вернувшихся с Великой Отечественной войны, выбита одна важная для него фамилия. 

– Я – иркутянин, мои дети – иркутяне, а родители иркутянами стали – они родились не здесь и приехали в Иркутск в начале 70-х из посёлка Ивано-Франково под Львовом. Отец учился в лесотехническом институте на Западной Украине. Его оставляли на кафедре, но он выбрал романтику – в Сибирь, в лес, в тайгу. И мама, соответственно, приехала с ним. 

Останавливаемся под стеной с именами.

– Полковник Владимир Кузенаевич Борсоев – средний ряд, четвёртый сверху – герой, который погиб во время войны на Украине, похоронен во Львове на холме Славы. Это однополчанин, побратим моего дедушки Иллариона Игнатьевича Алексеева. Мой дедушка тоже был полковником, когда закончилась война. Он впервые побывал в Иркутске в середине 80-х, а мою семью судьба связала с Иркутском за 30 лет до того, как родители приехали сюда, до моего рождения, и за 40 лет до того, как сюда приехал дедушка. Такие вещи очень интересны.  

– Вы вообще верите в судьбу?

– Да. Справа, кстати, ещё одно интересное здание – польский костёл. Я по национальности русский – в паспорте так было написано. Мои родители тоже русские, а вот их родители уже и украинцы, и белорусы. А если говорить о прадедушках и прабабушках, среди них есть поляки и даже австрийцы. У моего папы был брат, он остался жить на Украине, к сожалению, уже умер. После того как Советский Союз распался, на Украине прошёл обмен паспортов и он стал украинцем. 

– Что для вас значит быть иркутянином?

– Сложный вопрос. Я домосед. Очень тяжело уезжаю в командировки. Через день начинаю рваться на родину. Может быть, в первый визит Москва произвела впечатление своей подавляющей силой. Такие города, как Иркутск, где есть и свои памятники истории, которым присущи проблемы сохранения деревянной застройки, и новые здания, – они живые. В них притягательная сила, духовная, что ли. Я себя здесь очень хорошо чувствую, везде успеваю, несмотря на то что у меня много задач. В Иркутске родился и не представляю себя вне его. В жизни всего два раза менял место жительства. Даже переезд из одного района города в другой представлял сложность. 

Я вообще с окружающей действительностью себя чувствую гармонично. Не знаю, как сказать. Это родина моя. А Родину любят, какая бы она ни была, как в песне у «ДДТ». Иркутск можно любить за многое, и есть много вещей, которые мне не нравятся. Но либо ты об этом говоришь и ничего не делаешь, либо делаешь или предлагаешь варианты, как это можно сделать. По мановению волшебной палочки ничего не получается.

– Можно ли оценить, как изменилась ситуация с развитием инновационных компаний, инициатив, может быть, малого бизнеса за время, которое вы на этом посту? 

– Оценивать вклад в историю не должен человек, который его вносит (смеётся). Начну издалека. Инновационную экономику на Западе строят последние лет 50. Мы сейчас пытаемся её построить в очень короткий промежуток времени. Многие регионы РФ начали заниматься вопросами, связанными с этим, во второй половине 90-х годов. В Иркутской области, по большому счёту, до сих пор не начали. Потому что это не приоритет. Чтобы был результат, нужны не только программы, стратегии, надо формировать, как сейчас говорят, «экосистему» – благоприятную среду для инновационных компаний, изобретателей. 

Это очень важный вопрос, которому нужно уделять внимание. Что можем, мы делаем, но говорить, что ситуация изменилась фундаментально, к сожалению, нельзя. Результат есть, но один в поле не воин. Я не про себя говорю, а про муниципалитет. Без поддержки субъекта Федерации многие наши инициативы так и останутся инициативами.  Потому что федеральные министерства и ведомства по программам работают с субъектами Федерации, откуда эти деньги попадают в муниципалитеты. Здесь, к сожалению, не всё хорошо. 

Недавно на одном мероприятии кто-то из участников сказал, что можно бы заниматься поддержкой инновационных компаний, но их нет. Мы возвращаемся как раз к тому, с чего я начал: когда не созданы условия для появления таких компаний, когда их никто не помогает создавать, хотя это задача власти, они не появятся. Хотя на самом деле только в ИрГТУ зарегистрировано девять компаний по 217-ФЗ, который позволяет интеллектуальную собственность, созданную в вузах, использовать для появления малых инновационных компаний. Но нельзя построить рай в отдельно взятом вузе.  Инфраструктуры практически нет. 

Мы сейчас реализуем проект «Аллея инноваций». Вообще это будет вся улица Энгельса, но мы начнём с участка от Декабрьских событий в сторону автовокзала в нынешнем году. 

Идея в том, чтобы в «полевых» условиях проверить, как действуют инновационные разработки. К примеру, появятся светофоры, работающие на солнечных батареях, прочные и эстетичные дорожные ограждения и пластиковые канализационные люки, которые никому не захочется украсть.

Инновационные разработки будут использоваться в муниципальном хозяйстве, – продолжает собеседник издания. – Мы поддержали в прошлом году НИИ Химмаш с СИФИБРом. Они изготовили установки для ускоренного выращивания кустарников и других растений, что можно применять при благоустройстве города. На улице инноваций появятся выращенные на этих установках растения. Помогли компании «Энергоэффективность», которая занимается аэраторами – устройства используются для очищения сточных вод. Они сейчас работают с «Водоканалом». Финансируем проект по производству нагревательных пушек, которые будут применяться в электротранспорте зимой. У нас есть приоритетные сферы, где мы поддерживаем инновации, чтобы использовать их потом в город-ском хозяйстве. 

– По тому, как вы обо всём этом говорите, складывается впечатление, что работа вас очень увлекает. Что в ней такого интересного?

– Считаю, что если работа не приносит удовольствия и не увлекает, то ею заниматься не надо. Я вообще по натуре, несмотря на то что такой большой, холерик. В некоторых случаях мне приходится себя сдерживать. Иногда хочется сделать за короткий промежуток времени очень много, бежать впереди паровоза. Но когда наш паровоз сильно отстал, тяжело не бежать впереди него. Я по-хорошему завидую регионам, которые существенно продвинулись в таких вопросах. Не всё решается деньгами, где-то необходимо просто активность проявлять. Создавать процессы, связанные с формированием «критической массы» инноваторов, с доведением до предпринимателей или инновационщиков информации о том, где можно получить поддержку, какие  программы существуют, возможности. Их на самом деле много, а люди об этом не знают. Бывает и наоборот. Есть предприниматели, которые живут только на государственные деньги, это неправильно – паразитизм, а не бизнес. Нужно рассказывать людям, это задача местных органов власти да и органов субъекта Федерации. Мы за это получаем зарплату, мы должны это делать – создавать ту самую «экосистему», в которой компании будут расти. 

– И всё-таки в чём лично вы находите удовольствие от работы?

– В результате – когда видишь, что это кому-то нужно. Есть компании, которым мы помогли, – благодаря нашей поддержке они живут, растут и так далее. Сказать, что построили технопарк или инкубатор, мы пока не можем, но такие серьёзные мероприятия появятся. Осенью будем вносить изменения в муниципальную программу по инноватике, очень существенные. Я всё время повторяю как попугай: программа, программа… Хотя, конечно, это не самоцель, а  индикатор. Но если нет программы, значит, нет и мероприятий, осмысленных действий  в этом направлении. 

У нас есть поддержка и понимание на уровне Думы города и первого лица. Весной я депутатам сказал, как бы пафосно это ни звучало, что благодаря им Иркутск появился на инновационной карте страны. Регионам, богатым минеральными ресурсами, свойственна так называемая «голландская болезнь», или «сырьевое проклятье»: нет стимулов развивать технологии, потому что есть нефть, газ и другие ресурсы, которые можно добывать и продавать. Приангарье по сравнению, допустим, с Томской и Новосибирской областями, очень богато. 

– Есть ли в таком случае у региона и его столицы шанс преодолеть эту сырьевую зависимость? 

– Шанс есть всегда. Но чем больше мы мешкаем, тем больший подвиг нам придётся потом совершать. То есть придётся в ежедневнике в списке дел каждый день писать: «Подвиг». А это очень сложно.