Суета вокруг томата
«В СИФИБРе теплицы сносят, говорят, томатной рассады больше не будет», – с такой новостью нам позвонили из Академгородка. С этого года в тепличном хозяйстве Сибирского института физиологии и биохимии растений впервые за 16 лет нет очередей «как в Мавзолей». Обычно огородники в конце мая выстраивались там с семи утра, чтобы купить рассаду, в первую очередь томатов. Не придёшь вовремя – ничего не купишь. Расхватывали на лету. Цены в СИФИБРе низкие, а рассада – одна из лучших в городе. Ещё около 200 – 250 человек добровольно работали в теплицах, за труд им платили той же рассадой. В этом году рассады совсем мало – руководство института взялось за реконструкцию. И снесло деревянные теплицы.
«Вы спросите в СИФИБРе, почему они рассаду больше не продают?» – это был уже третий звонок в редакцию «Иркутского репортёра», и наш коллектив начал чувствовать себя программой «Сельский час». «Вы Палкину, Палкину позвоните, пусть разъяснит!» – женщина на том конце провода была весьма настойчива. К своему стыду, я не знала, кто такой Палкин, но почувствовала – садоводы меня в покое не оставят. И отправилась в СИФИБР искать «Фитотрон», пробираться мимо боксов с растениями и теплиц. И вот он, Юрий Фёдорович Палкин, заведующий лабораторией физиологии продуктивности растений СИФИБР СО РАН, доктор сельскохозяйственных наук.
Он предложил начать не с рассады, а с того, сколько нам нужно съедать овощей в год. Оказывается, есть научно обоснованная норма – не менее 120 кг. В Иркутской же области производится всего 56 кг овощей, из них 12 – в овощеводческих и фермерских хозяйствах. Остальные 44 кг приходятся на садовые и приусадебные участки. Шумные тётушки, забивающие по весне автобусы в садоводства, – базис «овощной безопасности» региона. Соседи по Сибири подходят к проблеме как-то цивилизованнее. В отдельных регионах на каждого человека в среднем приходится по 110 – 115 кг или даже вдвое больше. В Барнауле, к примеру, сейчас действует крупнейший в Западной Сибири тепличный комбинат «Индустриальный», который поддерживается из краевого бюджета и производит около четырёх тысяч тонн овощей в год. Это практически целый комплекс «заводов» по производству овощей. У нас на амбразуру брошены в основном дачники и садоводы. Они обеспечивают себя и свои семьи, то, что осталось, продают. Остальным жителям приходится есть привезённое из ближнего зарубежья и Китая. Пока крупное региональное тепличное хозяйство «Искра» ведут к банкротству, садоводы осаждают СИФИБР, потому что знают, где взять лучшую рассаду. Особенно томатов.
– В Иркутске что, негде больше рассаду помидоров купить? – усомнилась я.
– Такую, как у нас, – вряд ли. У нас ведь в экспериментальном тепличном хозяйстве большой опыт, научно проверенные, урожайные гибриды томатов, – говорит Юрий Фёдорович. – Сотрудникам СИФИБРа удавалось получать урожай томатов в 40–60 тонн с гектара в малогабаритных плёночных тоннелях и собирать 8–10 кг с квадратного метра в плёночных теплицах. В своё время профессор Коняев, основавший нашу лабораторию, сделал сравнительные биохимические анализы томатов, выращенных в Иркутске в плёночных тоннелях, и завозных. Оказалось, в наших томатах больше сухого вещества, сахаров и аскорбиновой кислоты.
А вот томаты из Китая и ближнего зарубежья обычно везутся зелёными, дозревают они уже в дороге, качество от этого, конечно, хуже. Кроме того, трудно установить, в каких условиях были выращены эти плоды. Ведь существуют чётко прописанные нормы. Если томаты выращиваются в плёночных теплицах, то содержание нитратов в плодах не должно превышать 300 миллиграммов на килограмм сырой массы. СИФИБР закладывал на квадратный метр 600–700 г минеральных удобрений, получал урожай по 13–15 кг с метра. При этом содержание нитратов в килограмме томатов было не более 20–30 мг в солнечную погоду и 40–60 мг – в пасмурную. И это данные многолетнего анализа. Комплексный анализ урожая томатов СИФИБРа по требованиям Госстандарта делал и областной центр агрохимической службы «Иркутский». Оказалось, в томатах не было обнаружено микотоксинов, вредных выделений грибов и пестицидов, а содержание тяжёлых металлов оказалось в три–десять раз ниже предельно допустимых концентраций. Вот такие помидоры и вот такая рассада.
Садоводы, конечно, не оперируют сложными научными понятиями. Они верят тому, что видят. Рассаду учёных они называют «шикарной». «Она даже не болеет после пересадки, своя у нас болела, а эта сразу в рост, – говорят люди. – Там (в институте. – Авт.) очередь с семи утра народ занимает. В прошлом году рассаду продавали всего три дня. Была такая пробка и такая очередь, как в Мавзолей».
До нынешнего года рассаду можно было и купить, и получить бесплатно за работу в теплицах. Просто в 1990-е, когда речь шла о выживании, зарплаты у сотрудников лаборатории были маленькие и возникла эта идея – выращивать томаты и рассаду. Ведь без гособеспечения теплицы простаивали.
– Я тогда подумал: как удержать коллектив? Денег практически нет, – вспоминает Юрий Палкин. – Обратился к директору, Рюрику Саляеву: «Давайте выращивать рассаду и томаты и часть из них реализовывать».
Зимой 1994 года решением учёного совета было разрешено заниматься в теплицах выращиванием томатов и рассады. Назвали это «дополнительная работа». Занимались ею учёные параллельно с наукой, чтобы как-то дать выжить лаборатории. Так продолжалось около 16 лет. Помогать учёным в сезон приходили около 200–250 человек. Кто-то укрывал теплицы, кто-то помогал рассаживать, кто-то пикировал растения. За работу добровольцы получали рассаду. Юрий Палкин вспоминает, что многие из тех, что приходили в 90-е, теперь не появляются: они тогда уже были пенсионерами, люди просто уходят из жизни. А спрос на рассаду по-прежнему высок. Ежегодно СИФИБР реализовывал 14–20 тысяч единиц рассады, часть продавали, часть отдавали тем, кто трудился. «Конечно, это немного, но вся эта рассада высокого качества, – говорит Юрий Палкин. – Основная моя задача – заниматься наукой, но так хочется, чтобы накопленный за эти годы практический опыт был сохранён. Это нужно людям».
С начала мая Палкину снова начали звонить садоводы, спрашивать, можно ли купить рассаду. Он не знал, что отвечать. Часть теплиц, где выращивалась рассада, разобрали. И садить растения стало просто некуда. Высадили лишь какую-то часть. Что теперь будет на месте старых деревянных теплиц, Юрий Палкин затруднился сказать.
Тогда мы решили обратиться к руководству института. «Иркутский репортёр» созвонился с заместителем директора
СИФИБРа Татьяной Пензиной. На вопрос, что же делать теперь садоводам, которые привыкли покупать рассаду в институтских теплицах, она ответила: «Действительно, у нас сейчас мало рассады, но она всё же есть. Мы не сносили теплицы специально, просто пришло время часть из них реконструировать. Так было нужно сделать, поскольку теплицы не отвечали нормам технической безопасности. И это было ясно ещё два года назад».
– Это означает, что в будущем теплицы снова будут введены в строй?
– Давайте пока ограничимся констатацией факта: они не сносятся, а находятся на реконструкции, – повторила замдиректора.
Татьяна Пензина сообщила, что рассаду в институте обычно начинали продавать 20 мая, сейчас продажа началась чуть позже – 26-го. Может быть, ещё и это вызвало тревогу у садоводов, поскольку слухи о закрытии теплиц среди покупателей ходят с зимы. «Я даже не знаю, кто постоянно поднимает эту тему и будоражит народ, – говорит Татьяна Пензина.– Но пока всё привело к тому, что люди уверились: рассады в этом году не будет. Они не приходят покупать даже то, что выращено. Привычных для нас очередей нынче не наблюдается. Хотя рассада есть, её можно покупать».
Мы побывали на месте. На земле лежат распиленные лиственничные перекрытия старых теплиц. Ясно, что плёночные сооружения устарели. Но можно взять калькулятор и посчитать. В среднем покрыть поликарбонатом вот такой деревянный каркас стоило бы около 300–500 тысяч рублей. А постройка новой теплицы обойдётся минимум в 3 миллиона.
Глядя на распиленные «дрова», я думала. Конечно, руководство института право. Устаревшие сооружения надо сносить, а учёные не должны параллельно с наукой заниматься ещё и выращиванием овощей на продажу. Даже если это «побочная продукция» экспериментальной деятельности. Работа посторонних людей в теплицах без хоздоговоров – и вовсе за рамками Трудового кодекса. Но такая система существовала 16 лет и многим позволила выжить, когда государство людям ничем не помогало. СИФИБР заслужил славу крепкой базы по производству качественных растений. Теплицы работали, а не простаивали. Институт стал серьёзным игроком на местном рынке рассады – спрос на продукцию всё время рос. Чем это не зачатки выгодного производства на базе НИИ, о котором грезят все академические институты? Но вместо приведения стихийного бизнеса в цивилизованный вид с правильно оформленными юристами бумажками мы наблюдаем тихие поминки по помидорам. Самое смешное, что никому это не выгодно.
