На Бурдугузском рыбоводном заводе «поставили крест» в 2004 году. Сняли его только две недели назад. Вчера ещё советские ворота завода перетянули красной ленточкой и разрезали её. Хотя пока работает только один инкубационный цех, вместе с Бельским заводом всё это называется «Иркутский рыбоводный комбинат». Его в аренду на 10 лет взяло ООО «Байкальская рыба», вложив в восстановление цехов в Бельске и Бурдугузе около 4 млн. рублей. Предприятие имеет квоты на вылов сига и омуля на Малом море. А теперь вот ещё занялось и разведением. «Самый главный вопрос – это восстановление рыборазведения на нашей стороне Байкала», – поделился планами директор предприятия Иван Сысоенко. 

Когда мы вошли в цех, в бассейне плавали холёные, толстые, наглые рыбины.

– Это что, мальки? – удивился кто-то из нас.

– Это крупняки, – пошутил оператор.

– Это взрослый хариус, выловлен в реке, – пояснил старший рыбовод Михаил Кравчук. – Рыба, идущая на нерест. Она сейчас у нас выдерживается до созревания половых продуктов. Когда у самок начнёт истекать икра – а одна самка даёт около 10 тысяч икринок, – рыбоводы соберут её в тазы, осеменят спермой самцов. И заложат в инкубаторы. Мы здесь планируем разводить и омуля, и хариуса, и щуку, – похвалился он.  

В будущем тут появится маточное стадо ценных рыб, чтобы получать икру прямо на заводе. А пока первые 10 млн. икринок омуля купили у соседей в Бурятии. Внутри цеха очень холодно, по технологии температура воздуха здесь должна быть от 0 до 4 градусов. Рядом с бассейнами – странное сооружение: тридцать прозрачных колб, к которым подведены трубки. Через эти колбы в непрерывном режиме прокачивается вода, забираемая прямо из открытого водоёма. «Это рыбоводная стойка с инкубационными аппаратами «Вейса», – рассказывает Михаил Кравчук. Каждая из колб наполнена серо-коричневой массой. Когда подходишь ближе  – видишь, что это живые икринки. 10 миллионов будущих омульков. В каждой колбе – около 300 тысяч икринок. «Пеляжьей икры в одну колбу входит около 800 тысяч, – улыбается Михаил Кравчук. – Можно и миллион затолкать». Вода обогащает икру кислородом, с ней удаляются все продукты обмена веществ. С советских времён технология  не изменилась. Икра закладывается на инкубацию в середине октября и инкубируется до мая. Всю зиму 12 рыбоводов ходят, отбирают мёртвую икру, в зависимости от движения в колбах ток воды то прибавляют, то убавляют. 

– До выклева осталось немного, – говорит Михаил Кравчук. – Икра уже практически проинкубирована. Выклев может быть спровоцирован повышением температуры воды. Однако специально мы её повышать не будем. Как только наружная вода станет теплее пяти градусов, сразу начнётся массовый выклев. Малёк после выклева называется личинкой. Личинки вымываются из колб в бассейны, а оттуда в пакетах с кислородом мы их уже перевезём в пруды. Отход от этой стадии – не более 3%. 

Однако такие «личинки-мальки», будучи выпущенными в открытый водоём, почти все погибнут. Промвозврат с такой рыбы 2%, говорит учредитель предприятия Валентин Сысоенко. Потому подращённые личинки будут выпущены в восстановленные пруды. Площадь их около 2 гектаров в Бурдугузе и около 75 гектаров на Бельском заводе. Когда мальки подрастут до 3 граммов, они уже будут сильными и их можно выпускать на волю. Промвозврат вырастет до 5–10%, посчитал Сысоенко. За 2-3 года по Байкалу предприятие планирует получить возврат 90 тонн рыбы, по Братскому водохранилищу – около 50 тонн. 

Впрочем, до прежних объёмов ой как далеко. «В лучшие годы мы закладывали только в этом цехе до 80 миллионов икринок, – вспоминает Михаил Кравчук. – Тут стояли четыре стойки, на каждой по 20 миллионов икринок». На всех заводах в год работали с 100–120 млн.  Выводить рыб здесь можно круглый год: сиговые нерестятся осенью, хариус, щука, омуль – весной, летом идут карп, сазан. В течение года один вид сменяет другой, инкубаторы не будут простаивать. Однако пока точные объёмы производства неизвестны. «Хотелось бы до миллиона штук подрастить мальков сазана, – мечтает Михаил Кравчук. – Это, конечно, в идеале. Будем заготавливать икру по максимуму». 

«Наши водоёмы, и Братское и Усть-Илимское водохранилище, сейчас дают нам по существу сорную рыбу – сорогу, окуня, ельца. Они дешёвые и непитательные, – заметил декан биолого-почвенного факультета ИГУ, доктор биологических наук Аркадий Матвеев. – Когда Иркутское, Братское, Усть-Илимское водохранилища создавались, были специальные программы «зарыбнения ценными рыбами». Рыбу должны были разводить не просто так, а по «рыбоводно-биологическому обоснованию» (РБО), которое было создано в 1950–1960 годы, но ни в СССР, ни после оно выполнено не было. И сейчас такого обоснования по водоёмам области тоже нет, хотя учёные готовы взяться за это.

– А зачем оно нужно? – спросили журналисты Аркадия Матвеева. 

– Это и нормальная финансовая отдача, и удовольствие самим рыбакам, – ответил он. 

Учёные готовы помочь рыбозаводчикам. «В своё время завод в Бурдугузе проводил инкубацию так называемой глубоководной расы байкальского омуля. Когда его отпускали в Братское водохранилище, он уходил на глубину 100–300 м, и изъять его было очень трудно. А если бы взяли селенгинскую, пелагическую расу омуля, которая нагуливается в толще поверхностной воды, отлов сразу вырос бы в разы. Потому мы и предлагаем разработать новое РБО. Это прямая выгода», – сказал Аркадий Матвеев. Впрочем, рыбки захотелось и «Серому дому». Говорят, личное распоряжение губернатора. На программу развития рыбохозяйственного комплекса Иркутской области на 2012–2016 годы  будет выделено 629,7 млн. рублей, 109,6 из них – из областного бюджета. Если всё пойдёт хорошо, ежегодно в регионе будут подращиваться до 40 млн. штук рыбной молоди ценных пород. Тогда и перед Бурятией будет не стыдно, где и рыбоводные заводы есть, и квота, как следствие, на отлов рыбы почти в разы больше.