Апрельские игры
Иркутяне превращали вскрытие Ангары в опасный аттракцион
О том, что у Забайкальской железной дороги будет новый начальник, говорили уже так давно, что старого, г-на Свентицкого, дважды разыгрывали, доставляя поддельные телеграммы о его переводе. Когда же действительно появился приказ о назначении в Иркутск господина Кнорринга, в это не сразу и поверили, а в запоздалом сообщении местной прессы и с фамилией вышла осечка: Кнорринг превратился в Кнориха. Самое же досадное – нового начальника не предупредили, что ехать в Иркутск в конце марта, да к тому же с семьёй и немалым багажом, нежелательно: можно застрять на вокзале на всё время вскрытия Ангары. И злою усмешкою случая Кнорринг прибыл на станцию Иркутск аккурат в тот день, когда вода в реке «проела» лёд.
«Держите его, который в фуражке!»
Почтовый экипаж, подъехавший было к самому берегу, немного постоял и развернулся обратно; то же про-изошло и на противоположном, правом берегу, а прекращение почтового сообщения означало официальное закрытие переправы через Ангару. Неофициально же продолжали проходить и переезжать в обе стороны. Инженер Кнорринг, видевший опасность игры со стихией, был крайне удивлён и, устроив семью в задвинутом в тупик вагоне, вернулся на берег.
В тени заборов лежали косицы грязного льда, грачи ломали сучья на гнёзда, а досужая публика так же громко обсуждала недавнюю погоню по льду Ангары. Оказалось, ночным поездом возвратился в Иркутск из Слюдянки военврач Н., и уже перед самым выходом он обнаружил пропажу серебряных часов, портсигара и довольно крупной суммы денег. Подозрение пало на проводника, но на станции он мгновенно исчез, и Н. обратился к первому попавшемуся полицейскому. Тот, не раздумывая, бросился к Ангаре, на бегу крича: «Держите его, который в фуражке!» Несколько извозчиков бросились, улюлюкая, по нетвёрдому льду и догнали бы, если б не полынья; а проводник, обежав её, ловко спрыгнул в лодку и вытащил из кармана радужные кредитки.
– Стоять!!!– кричал запыхавшийся полицейский, но лодочник только прибавил ходу.
Как заворожённые
Раньше всего лёд прорвало в самой быстрой части реки, напротив Троицкой улицы, – и немедля реку усыпали лодки! От берегов тянулись ещё широкие полосы льда – к ним-то и причаливали сумасшедшие перевозчики. Ни у кого из них не было ни спасательных кругов, ни верёвок, хотя, пробираясь к ним, пассажиры то и дело проваливались под лёд. За короткое время Кнорринг насчитал 12 человек, двое из которых погибли. Но каждый ступивший на берег сухим вызывал взрыв восторга у толпы – и новые доброхоты пускались в путь! На глазах у Кнорринга извозчик спустился на лёд перехватить очередную партию пассажиров – и, натурально, канул в воду. Кто-то охнул, но внимание толпы уже переключилось на низкорослого солдатика, поскользнувшегося у кромки льда. Лодочник потянулся помочь ему, но быстрое течение под-хватило несчастного, а сгустившаяся темнота вскоре скрыла из виду…
– Да что же это такое?! – невольно вырвалось у Кнорринга. – К чему этот бессмысленный риск?
– Ангара играет, – отвечал низким голосом кто-то. – Этак она тебя вызывает и этак затягивает, что не всякому устоять. Вчера напротив Знаменского монастыря провалился извозчик с экипажем – и ничего, за лёд зацепился и держался, пока не вытащила набежавшая толпа.
– Да ведь и сами спасатели рисковали?
– Кто б сомневался. Только ведь и их будто заворожило! Они, когда одного извозчика вытащили, побежали к другому, провалившемуся у Московских ворот… – Невидимый собеседник чиркнул спичкой, и Кнорринг увидел его простое, грубовато слепленное лицо. Хотел расспросить ещё, но неожиданно инженера окликнули. Оказалось, управление Забайкальской дороги, куда наконец дозвонился начальник станции, уговорило держателя перевоза Швеца сделать пробный рейс на паровом катерке «Иркут» – перевезти семью инженера Кнорринга.
Швецу было явно жаль бить о лёд своё новенькое судёнышко, но он сделал усилие и весь путь держался вполне любезно.
«Жук в брюках, или Суд мотыльков»
Несколько дней спустя никто и не вспоминал уже о жертвах рискованной переправы. Активно велись работы по наводке понтонного моста, а набережная Ангары напротив Сукачёвского сквера превратилась в излюбленное место для гуляния публики, несмотря на скопившийся за зиму мусор.
А ещё через несколько дней «власть в городе взял»… лекционный кружок. Музейный консерватор Попов при переполненном зале сделал пространное сообщение на тему «Чугун, железо и сталь». А лектор по фамилии Яхонтов с приятным голосом и прекрасной дикцией продолжил краткий курс по биологии. Бывший редактор «Губернских ведомостей» Александр Иванович Виноградов предстал в новой ипостаси – кандидата естественных наук Императорского Петер-бургского университета. Две лекции по химии, которые он приготовил для публики, были неотрывны одна от другой и со всех сторон обставлялись опытами. После чего сообщение об открытии в Иркутске химико-аналитической лаборатории и бактериологического кабинета было встречено с радостным пониманием. Тем более что анализы у всех бедных обещано было принимать совершенно бесплатно.
Новый театр Гиллера пустовал, хотя и предлагался на самых льготных условиях под спектакли, концерты и вечера. Лишь в последнюю неделю апреля обещались синематографические спектакли «Жук в брюках, или Суд мотыльков» и феерическая картина «Курица с золотыми яйцами». Но билеты на них ещё надо было продать, и антрепренёр Вольский откровенно сетовал, что «господа лекторы заигрались и отвлекают самую наилучшую публику». А зачарованные иркутяне действительно проводили вечера, лицезрея мало кому понятные опыты. Один образованный господин по фамилии Жданов вплоть до 11 часов ночи рассказывал о замечательных природных явлениях. По дороге домой слушатели попали под дождь, но и его расценили лишь как небывалое для начала апреля физическое явление. Так же как и грозу, разразившуюся в середине апреля.
К счастью, гроза переустройства обошла городской театр: общественная дирекция решила было упростить гордый замысел разработчика интерьеров и втиснуть в зал несколько лишних рядов. Городская Дума чуть было не подыграла этому чудовищному проекту, да вовремя остановилась – из опасения, что пострадает акустика.
– Общественное собрание, переделывая и перестраивая свой театр, добилось полной его непригодности в акустическом отношении. Так может случиться и после переустройства в городском театре, – резонно рассудил гласный Думы Николай Иванович Раевский. И прибавил ещё один аргумент: – Вопрос о переустройстве для увеличения мест вызван жалобами антрепренёра на убытки. Но можно предположить, что причина – и в неправильной постановке дела, достаточно вспомнить театр Общественного собрания, где дела шли прекрасно – и вдруг объявился убыток в шесть тысяч рублей!
Выгодное предприятие
О летнем заработке задумались господа педагоги, особенно иностранцы, которым всё, как приезжим, обходилось дороже. Носитель французского языка, преподававший в мужской гимназии, решил заполнить вынужденный досуг уроками живописи и выжигания для учащихся из состоятельных семейств. Мадам Эбрар из женской гимназии через газету сообщила, что готова сопровождать богатых господ за границу в качестве переводчицы. Она приглядела уже одно уезжающее из Иркутска семейство – по «говорящему» объявлению о продаже «кабинета в древнегерманском стиле, гостиной в стиле «Людовик 16» и будуарной «Булль». Но оказалось, что замечательным господам требуется вовсе не переводчица, а няня.
Зато появился заказ на уроки в семье коммерсанта Михайлова, открывшего в Иркутске «первую в Сибири болгарскую булочную-кондитерскую». Расположилась она неподалёку от кофейной-кондитерской предпринимателя Камова с явной целью составить ей конкуренцию. Впрочем, господин Камов, как и дети его, выглядел чрезвычайно уверенным. Напротив вокзала у него возводилось большое каменное здание с лифтом, предназначенным поднимать клиентов из магазинов на первом этаже в кофейню и гостиницу. Конкуренты в один голос назвали это «чрезвычайно выгодным предприятием» и затеяли игры с отступными. Но Камов лишь усмехался: с глазковской новостройкой он связывал далеко идущие планы. Правда, опасался, как бы приказчики не подвели: непрекращающаяся борьба подчинённых за всё большие выходные давно уже беспокоила его. Он даже встречался с правлением общества приказчиков, надеясь хоть там найти понимание.
– Не те теперь времена! – заключил интеллигентный служитель приказчичьей библиотеки, утешая расстроенного предпринимателя. – Поверите ли: из журналов вырезают портреты и даже целые статьи. Да при этом ещё и оставляют автографы на полях: «Мы взяли для себя всё, что нужно, а вы – как хотите!»
Автор благодарит за предоставленный материал сотрудников библиотеки Иркутского государственного университета
