В нашем многоглазом дворе,  по квадратному периметру определяемом домами, она была  примелькавшейся, привычной подробностью. Как ступеньки  перед дверьми  продуктового магазинчика, в который машинально заглядываешь, идя с работы; или как скрипучие качели на детской площадке; или как мусорные баки, к вечеру переполняемые хламом. Она была частицей нашего общедворового, линейками дней расчерченного быта. Только не бессловесной, а одушевлённой, живой. У неё были даже сложившиеся отношения с некоторыми живущими в нашем многоэтажье людьми. В основном, конечно, с женщинами, чью старую одежду  она донашивала. Кто-нибудь из них  выносил ей под вечер что-либо со своих кухонь. И она, благодарно, но не униженно приняв дар, тут же делила его с прибившейся к ней дворнягой. Никто не ведал, куда уходила она ночами. Но каждое утро она, опирающаяся на самодельный костыль, и примостившаяся возле её увечной ноги собака уже были во дворе.    

Нет, конечно, за те несколько лет, что была она вроде как «прописана» возле нас, двор кое-что вызнал о ней. Но очень расплывчатое и туманное. Кто-то видел, как на задворках маленького стихийного торговища, у костра из подожжённого мусора она укладывалась спать вместе с другими бездомными. От кого-то шёл слух, будто до того, как стать инвалидкой, лишиться жилья и работы, она была музыкантшей – играла на рояле. В это верилось с трудом, но ведь никто не приметил её с протянутой рукой, а «на людях» она всегда была аккуратна и прибрана. Словно отблеск прежней жизни все ещё лежал на её скособоченной фигуре, не позволяя ей окончательно уйти в тень. Но однажды, нынешними январскими злыми морозами, двор, проснувшись, не нашёл ни её, ни дворняги на привычном месте. Потом стало известно: разбудить её не смогли – замёрзла.  

…Она ушла по-английски: ни с кем не простившись, никого не побеспокоив. Как уходят тысячи наших сограждан, терпящих крушение. И тут же с облегчением отторгаемых нашим «социально ориентированным» государством, у которого и без того полно хлопот: грядёт Олимпиада, а там и Всемирный футбольный чемпионат. До бомжей ли ему…