Театр-клуб-студия «Диалог» в спектакле «Марьино поле», поставленном по пьесе современного драматурга Олега Богаева, обратился к сложной теме послевоенного времени, до сих пор звучащей пронзительно. Не родились дети от многих молодых женщин, не успокоились их сердца, замирающие в смене дней и ночей, полных одиночества, беспросветной тоски по своей несостоявшейся судьбе.

Роли старух, которые стали героинями спектакля, исполняют молодые актрисы – это условность, предусмотренная пьесой и условиями игры, предложенными режиссёром Валентиной Просекиной. В душе они остались молодыми – жёнами и невестами, провожавшими мужчин на фронт. Поступки старух – это воображение неуспокоенного сознания, предчувствие момента, который соединит их на небесах с любимыми.

Но прежде чем начать разговор о спектакле, наверное, надо представить пьесу, в которой содержание соединилось с формой. Олег Богаев славится своим абсурдистским драматургическим мышлением, умением перемежать быт с символами времени, о котором он пишет. Вполне реалистичная в начале действия, пьеса по ходу развития наполняется героями, знаково обозначающими годы войны и современность. Пьеса дополняется образами мужей, о которых тоскуют героини, проводниками в мир иной, образом материализованной Смерти, прочими персонажами, с которыми так или иначе сталкивались героини в своей жизни. 

Взяв к постановке пьесу Богаева, театр поставил перед собой архисложную задачу, решающую проблемы соединения бытия с потоком сознания, которое выдуманные истории превращает в реалистические картины жизни. Автор убеждает исполнителей и зрителей, что переход этих материй должен быть не простым, по аналогии напоминающим античные сюжеты. Автор пьесы, переводя героинь из одного состояния в другое, предлагает им переправиться через реку, разделяющую реальный мир с Вечностью. Наверное, поэтому Валентина Просекина не смогла определить жанр своего спектакля, условно обозначив его трагедией.

А далее можно фантазировать. Отдельные сцены представляются народной драмой, притчей, символом или абсурдом, который часто сопровождает грешную жизнь наших современников. Аналитически можно вывести форму любого жанра, вот только попробуй его сыграть.

Актрисы Анна Портнягина (Марья), Ирина Романова (Прасковья), Сана Безменова (Серафима) совершают на сцене чудеса перевоплощения. Условность, соединяющая молодость исполнительниц и их героинь, каждой из которых исполнилось по сто лет, не мешает верить в предлагаемые обстоятельства, поставленные перед ними автором и режиссёром. В первой сцене Прасковья и Серафима сосредоточенно тащат гроб, укладывают в него подругу Марию, тихое дыхание принимают за смерть, поминают, а далее верят видению, которое пришло к старушке, впавшей в забытье.

Далее героини пускаются в путь, для преодоления которого им необходимы мужество, сила, свобода духа и поддержка… коровы Маши, которую и в телегу можно запрячь и молоком которой можно подкрепиться. 

Из простых деталей художник Леонид Бутаков выстраивает на сцене выразительный образ бытия, определённого для старух. В центре на переднем плане – стол с колёсами, который легко трансформируется в кровать, телегу, лодку, бугорки и леса, преодолеваемые героинями спектакля. Оглобли превращаются в вёсла, распахнутые створки чёрной стены, в окошко, где будут возникать образы любимых мужей. 

Три старухи и корова совершают на сцене подвиг во имя памяти, проходят через препятствия, постоянно встречающиеся на их пути. Актрисы играют характеры своих героинь, испорченные возрастом, но сохранившие основу, исконность, за которую когда-то и полюбили их мужья. Марья Анны Портнягиной полна лиризма и романтики, Серафима Саны Безменовой – въедливая, ни во что не верящая старуха, Прасковья Ирины Романовой – простодушное создание, признающееся в том, что постеснялась во время прощания поцеловаться с любимым. Актрисы умело используют во время игры детали костюмов, реквизиторские мелочи, делающие их образы узнаваемыми и определёнными в поступках.

Несравненной кажется корова Маша в исполнении Елены Башкирцевой. Роль безмолвная, наполненная нюансами, которые мимикой передаёт актриса, меланхолично жующая вечную жвачку своей героини. Корова для старух – ангел-хранитель, указывающий путь к спасению и омоложению, необходимому для встречи с возлюбленными. Маша – красавица со всей статью, обязательной для воплощения на сцене образа добросердечного животного.

Исполнительницы в спектакле не лишены чувства юмора, многие сцены играют под смех и аплодисменты зрительного зала. Абсурдность некоторых перипетий сюжетных линий актрисы отыгрывают преувеличенно подробно, с оценками, граничащими с фарсом. Всё как в жизни – от великого до смешного…

И всё же режиссёр Валентина Просекина, актёры театра «Диалог», увлечённые темой, заявленной драматургом Олегом Богаевым, не до конца сумели оправдать, сделать живыми символы, предложенные автором в качестве содержания пьесы. И возможно ли это? Спектакль, который заявляет о сопричастности судьбам российских вдов, до конца дней своих не устающих ждать мужей с войны, должен оправдывать драматургические фантазии, туманно прописанные автором. Олег Богаев предлагает театру новые формы, точно не представляя, как они должны реализовываться режиссёром на сцене. Каким образом белка должна превращаться в Левитана, а гриб – в трагедию инвалида, выброшенного злой женой в лес? В подобной драматургической ситуации постановщики невольно запутываются, запутывая и зрителей, вос-приятие которых начинает блуждать в бесконечных лабиринтах-образах многочисленных персонажей пьесы.

Но отделим зёрна от плевел. Выразим чувство признательности «Диалогу», который помог нам вспомнить о женщинах, ставших для России символом верности. Спектакль даёт об этом явлении простое, ясное, не замутнённое новыми формами представление.