Многие забирались на вал и распевали арии

Растерянный антрепренёр, заподозрив диверсию конкурентов, провёл внутреннее расследование, но почти что безрезультатно. Обнаружился некий свидетель из близких к театру кругов, но и тот предпочёл отмолчаться. Правда, дома за ужином всё-таки поделился с женой: 

– Гуляли господа артисты по снежному валу на набережной Ангары: очень хотелось им нынешний рекостав посмотреть. Но вот ведь незадача: ничего не увидели, а простудились-то как! 

В зиму 1906–1907 годов к привычному любопытству, которое вызывал рекостав, примешивались тревога и страх: минувшим летом выпало много дождей, и вода в Ангаре была очень высокая; явились небывалые прежде протоки, а часть островов, напротив, исчезла. В декабре подтопило Балаган-ский и Иркутский уезды, погибло много скота, и даже иркутское общество приказчиков отозвалось – решило подготовить в пользу пострадавших спектакль. Представление было назначено на вторник, 14 января, но сочувствующей публики собралось слишком мало: горожанам в этот день оказалось не до благотворительности – сами с часу на час готовились встретить незваную гостью Ангару.

«Вот-вот встанет…»

Наводнения ждали при рекоставе, а к 13 января льдом покрылся уже и участок напротив Вознесенского монастыря. Четырнадцатого вечером ещё переправлялись к вокзалу, но шуги было слишком много, а левый берег так залило водой, что негде стало высаживаться; пассажирам приходилось либо просто брести по колено в воде, либо возвращаться обратно под улюлюканье собравшихся на берегу зевак. Многие из них забирались на вал и, размахивая руками, распевали арии. Ветер путал ноты, срывал шапки с голов, но публика ещё больше 

пьянела, тут и там разносилось: «Вот-вот встанет», «Не уходить, не уходи-иить». Но Ангара ещё долго швырялась льдинами и лишь в три часа ночи при резком северо-восточном ветре, сдавши несколько раз, остановилась у дома генерал-губернатора. 

В этот час экипажи развозили запоздалых гостей, а оперный баритон, чувствовавший уже признаки простуды, держал ноги в горячей воде и увлечённо рассказывал соседу по номеру про отчаянный катер, затёртый ангарским льдом. 

Да, катер Потапова до последнего зазывал пассажиров; уже темнело, когда группка глазковцев, не желавших остаться на «чужом» берегу, взбежала по трапу. С крестом да с молитвой доплыли до середины Ангары и только-только успокоились, как судёнышко резко подхватило и понесло вниз, к Знаменскому монастырю! Потом ветер сменился, и отчаявшихся глазковцев стало прибивать к правому берегу, но метров за сто катерок вдруг сомкнуло льдом. Публика, напряжённо следившая за событием, так и «ухнула», но сейчас же отыскались несколько смельчаков, подхватили лежащие у лесных складов плахи и пробросили к судну. Пассажиры стали тотчас по ним пробираться, и едва лишь последний ступил на берег, как Ангара снова тронулась… Катерок потащило вниз, но у самого Знаменского монастыря Ангара снова встала. Капитан решился ждать, но час спустя благоразумие взяло всё-таки верх, команда отправились на левый берег, где на зимнем приколе стоял пароход «Муравьёв-Амурский» с баржами.

Их потом вырубали вместе со льдом

В это время неподалёку от скотобойни перекликались дружинники добровольного пожарного общества и полицейский наряд. Дежурства начались здесь ещё трое суток назад, ведь именно в этом районе ожидалась следующая остановка Ангары. Все ночи напролёт наезжали посыльные от его превосходительства губернатора Ивана Петровича Моллериуса. Не спали и господин полицмейстер и все члены совета общества спасения на водах, равно как и добровольного пожарного общества. В ночь на пятнадцатое января губернатор прибыл лично узнать, как сработали «очистительные» наряды. 

Дело в том, что не все жители низовий добровольно оставляли жилища, ко многим применяли и силу. И даже в этом случае не было уверенности, что кто-нибудь не попробует возвратиться обратно. В ночь на пятнадцатое, перед самым появлением губернатора, потянуло дымком от растопленной печки, и дружинники, не дожидаясь указаний, поспешили к реке. Минут двадцать спустя они принесли перепуганных мокрых стариков: вода уже хлынула в дом, когда подоспели дружинники.

А наряды полиции «вычистили» предместье Порт-Артур и каждое из семейств заселили в заранее приготовленные теплушки. Но перед самым наводнением несколько безумцев всё-таки пробрались «домой» – их потом вырубали вместе со льдом… 

Бани Коровина остановились на полном ходу

На левом берегу затопило весь луг Вознесенского монастыря, рыбные ряды, лесные склады и даже стоящий на возвышении лесопильный завод Лаптева. Залило Конный остров и все промышленные предприятия Русанова и Кравца. Бани Коровина в протоке Ангары остановились на полном ходу, когда лёд заполнил их топки. Сковало и соседние бани Половникова, а вот Курбатовские устояли – случилась лишь небольшая задержка с подачей горячей воды. В Троицком приходе, у домовладельцев Смагиных и Пролубщиковых, подпочвенная вода проступила через полы выше трёх вершков, а у их соседей вошла в погреба и подполья. Но последним не очень-то и сочувствовали, одна из местных газет даже написала в поучительном тоне: «Не следовало хозяевам экономить на цементировании полов, а погреба в ожидании наводнения можно было бы просто выморозить». 

Ещё в иркутских газетах отмечалось, что вал, выстроенный вдоль набережной Ангары, смог сдержать основные потоки воды, его не сдвинуло, не прорвало. Течи образовались лишь в немногих местах, где снег не был залит, хорошо приморожен или же ледяная корка пробита легкомысленными прохожими. Будь горожане посерьёзней, вода не просочилась бы на Набережную, Мыльниковскую и в переулок Мотоховский; не дошла бы по Троицкой до Беляевского переулка. Кстати, в этом переулке оказались весьма предприимчивые обыватели: на другое же утро они устроили первую переправу через вставшую Ангару. Лёд был очень некрепок ещё, не выдерживал лошадей с экипажами – и беляевцы сами впряглись в лёгкие кошёвки и санки.

Могли и не успеть

– Снежный вал обошёлся городу рублей в 150, не более, однако и к этой трате наши «отцы» отнеслись крайне не сочувственно и за дело принялись только лишь в январе. Могли ведь и не успеть: обычно Ангара покрывается льдом в декабре. Кроме того, снежный вал явно укоротили, не доведя до Савинской улицы, и, будь погода теплее, залило бы куда большие площади, – рассуждал чиновник губернского управления, составляя отчёт о наводнении в министерство внутренних дел. 

Его собеседник, отличавшийся тем, что мало говорил, но писал очень бойко, подумал-послушал – и составил статейку для «Иркутских губерн-ских ведомостей». Она и появилась в одном из ближайших номеров – без подписи, но вполне узнаваемая по стилю губернских, указующих бумаг: «Теперь городскому управлению следует соорудить постоянный вал, взяв землю на соседних островах, используя мусор от строительства. А ещё хорошо бы укрепить вал дёрном, деревьями, устроить удобные переходы, поставить скамейки и беседки – словом, устроить сквер. Безобразный вид набережной обращает внимание всех приезжих. Кто же, наконец, хозяин берега – город или лесоторговцы?»

Увлёкшись, автор наставления как-то забыл, что лесоторговцы – они же и гласные местного самоуправления. Но скоро спохватился и приписал: «Пора, наконец, нашим выборным от обывателей позаботиться и о некоторых удобствах для этих самых обывателей». 

Что до последних, то большинство давно уже не питало иллюзий, а просто радовалось, что с покрытием Ангары оживится подвоз дров и цены наконец упадут.

Автор благодарит за предоставленный материал сотрудников библиотеки Иркутского государственного университета