«Лучше будет, если кости перезахоронят»
Московские антропологи приступили к графической реконструкции лиц первых поколений иркутян по методике Михаила Герасимова. Возможно, к 350-летию Иркутска появится альбом, где каждый сможет увидеть, как выглядели люди, жившие на этой земле в 18 веке и похороненные на приходском кладбище Спасской церкви. Это будет только один из результатов четырёхлетних раскопок иркутских археологов у Спасского храма. Археологи собрали уникальную коллекцию нательных крестов. И, возможно, нашли южную стену второго Иркутского острога. О раскопках «Иркутскому репортёру» рассказал аспирант кафедры археологии, этнологии, истории древнего мира ИГУ Иван Бердников.
Археология Иркутска 18 века – тема диссертации Ивана Бердникова. Он сразу предупреждает: «Вообще-то я занимаюсь ещё и неолитом, он меня больше увлекает. Некрополи Иркутска мы начали копать в связи с тем, что в последние годы шли реставрации и строительство возле нескольких церквей и уничтожался культурный слой. Нам приходилось проводить обследования и спасательные работы. Иначе бы всё исчезло». В 2007 году началась реставрация Спасской церкви и при обследовании территории археологи обнаружили большое количество захоронений 18 века. «Мы поняли, что просто так отдавать их под бульдозер нельзя, – рассказывает Иван Бердников. – На самом деле мы даже не представляли, что нас там ждёт, опыта таких раскопок не было вообще. Была информация, что коллеги работали по городским некрополям в Западной Сибири и Москве. Но с чего начинать в Иркутске, никто не понимал. А когда провели обследование, то поняли, что требуется сплошное площадное вскрытие, что и было сделано в 2008 году». Археологи шли прямо перед строителями, вынимали из земли всё, фиксируя, сохраняя, передавая химикам на обработку. Погребения обрабатывали антропологи.
– Вы предполагаете, что у Спасской церкви захоронения только 18 века?
– Верхняя хронологическая граница определяется довольно чётко: конец 60 – начало 70-х годов 18 века. А вот нижняя граница не определена, потому что мы не уверены, есть ли там захоронения конца 17 века. Просто промежуток там небольшой, меньше ста лет. И как отделить конец 17 века от середины 18 по внешним признакам, пока нам непонятно. Нательные кресты однотипные, появившиеся в конце 17 века.
Одежда иногда сохраняется, к примеру кожаная обувь, но она в таком состоянии, что сложно сказать, в чём разница между двумя веками. У нас сохранился хорошо один головной убор – повойник. Но их носили и в 17, и в 18 веке. Можно было датировать по монетам, но их нечасто клали в погребения, и всё, что нами найдено, относится к середине 18 века. Однако у нас есть предположение, что 17 век там должен быть. В этом районе совсем рядом должно находиться здание старой деревянной Спасской церкви, там должны быть захоронения. Особенно это касается погребений с северной стороны каменной Спасской церкви.
– Плит над ними не было?
– Они были уничтожены в ходе реставрации церкви, которую провели в 1970–1980‑е годы. У Спасской церкви по советскому проекту реставрации строители обнажили цоколь здания, вышли как бы на исходную поверхность, как раз относящуюся к началу 18 века. Весь культурный слой и плиты 18-19 веков сняли тракторами. Площадь археологических раскопок тогда, в 1960-е, была небольшой, но там, со слов участников работ, погребений было очень много. Однако с того раскопа не сохранилось никакой документации: ни полевых дневников, ни планов. Эту информацию пытались найти и сотрудники краеведческого музея, но тоже безуспешно. Сейчас есть только две плиты, обнаруженные в 1960-е годы группой археологов под руководством директора областного краеведческого музея Владимира Свинина. Ещё остались три рисунка несохранившихся надгробных плит, мне их передал археолог Николай Савельев, который, ещё будучи студентом, принимал участие в этих раскопках. И плиты, и рисунки датированы тоже серединой 18 века. Так что пока только 18 век, не ниже.
Тема некрополей неожиданно расширилась. В 2009 году археологам пришлось извлечь 46 погребений на территории, прилегающей к Владимирской церкви. А в 2010-м застройщика, начавшего работы у Крестовоздвиженской церкви, остановили. И пригласили археологов. Те не удивились, обнаружив здесь некрополь, в ходе раскопок которого было вскрыто 203 захоронения, так как до этого на данной территории неоднократно находили разрушенные могилы. И в отличие от Владимирской и Спасской церквей тут сохранились могильные плиты второй половины 18 – начала 19 века. На некоторых читались надписи. Их расшифровкой занимался профессор ИГУ Александр Дулов. «На плитах, как это и положено, писались имена, статус, даты рождения и смерти, – рассказывает Иван Бердников. – Причём в 18 веке писали дату смерти вплоть до часов. Например, «в шесть часов пополудни».
– Так кто эти похороненные?
– На этом погосте хоронились церковные прихожане – от самых бедных до богатых. Мы считаем, что часть этого некрополя относится к приходскому кладбищу Крестовоздвиженской церкви, которая существует с 1719 года, я имею в виду первую деревянную церковь. А потом этот кусок вошёл в общегородское кладбище, и это хорошо видно по многочисленным нарушениям культурного слоя. Иногда могилы 18 века просто разрушались захоронениями 19 века. Очень много детских захоронений. Это, на самом деле, не уникально. У Спасской церкви около 62-63% могил детей. Просто детская смертность в то время была очень высока. Два года назад у Спасской церкви мы обнаружили похороненных женщин на последних сроках беременности. И новорождённые были погребены вместе с матерями.
– В 2008 году вы рассказывали о том, что при раскопках на Спасской церкви нашли большое количество нательных крестов. Что сейчас с этой коллекцией?
[/dme:img_group]
– Ставрографическая коллекция с тех пор выросла. По Спасской церкви у нас 234 экземпляра, с Владимирского некрополя – 31, с Крестовоздвиженского – порядка 160 крестов. Такой большой коллекции в Сибири я не знаю. Разве что из раскопок, произведённых в Красноярске в последние годы. Но мне неизвестно, в каком состоянии их коллекция. Дело в том, что есть неплохие собрания нательных крестов, которые так и лежат окислившиеся, на них нельзя ничего прочитать, даже металл определить невозможно. Наши кресты отреставрированы, они очищаются по особой методике, которая разработана кандидатом химических наук, сотрудником ИГУ Виталием Хуторянским. Разнообразие крестов поражает воображение. Выделено не менее 8-9 основных типов, есть подтипы, варианты и подварианты. Все отличаются по форме и декоративному оформлению. Кресты одного типа могут быть сделаны из разных металлов: меди, бронзы, олова, сплавов с содержанием серебра и золота. Но все они изготовлены в традициях русской металлопластики 17-18 веков. Единственное, что мы не можем установить, – к какой школе можно отнести кресты тех или иных типов, потому что в разных центрах могли делать одинаковые кресты. Но некоторые экземпляры, к примеру красиво украшенные эмалью, делались только в определённых местах. В основном кресты везли сюда из европейской части России, потому что медное литьё в 18 веке было прерогативой старообрядческих ремесленных центров, которые до середины 19 века снабжали всю страну литыми нательными крестами, образками. В Сибири 18 века, однако, тоже были свои центры литья. К примеру, при раскопках Саянского острога в Красноярском крае были найдены формы для литья крестов. На самом деле мы набрали уже столько материала по нашей коллекции, что планируем издать отдельную монографию. Отдельная научная работа будет и по некрополям у трёх храмов, и по реконструкции одежды и обу-ви, найденных в захоронениях.
– Раньше сообщалось, что по Спасской церкви должны провести работы московские антропологи.
– Антропологи отобрали 50 хорошо сохранившихся черепов, которые можно обмерить и сделать довольно точную реконструкцию лица. Один из московских специалистов уже сделал несколько реконструкций по методике Михаила Герасимова. В большинстве встречаются православные русские, но есть в некоторых лицах и монголоидные черты. Это было определено ещё по черепам, метисация тут была очень сильная. Если мы получим финансирование, то к 350-летию Иркутска появится альбом о первых поколениях жителей Иркутского острога. В нём будут представлены графические реконструкции лиц по черепу. Люди будут изображены в профиль, фас, с причёсками, некоторые – с головными уборами из тех погребений, где остались фрагменты одежды. Правда, с этой книгой случай интересный: все одобряют, но денег не дают. Стоимость хорошего альбома – около 500–700 тысяч. Часть средств обещала дать мэрия города.
– В Иркутске с какой-то периодичностью находят брёвна от старого острога. В 2007-м появилась информация, совсем недавно опять нашли брёвна.
– На самом деле фрагменты деревянной стены мы нашли в 2007 году, когда было предварительное обследование. Потом мы её законсервировали, а в 2008-2009 годах работали у восточного и южного фасадов Спасской церкви. К раскопкам территории у северной стены мы приступили только в этом году. Вот и получилось второе «открытие». Мы обнажили деревянную стену, длина которой составила 13 метров на вскрытом участке. Это тын, частокол из бревён диаметром 20–25 см, вкопанных вертикально. Предполагаем, это была стена второго Иркутского острога. Некоторые архитекторы согласны с нами. Стена находится где-то в четырёх метрах севернее Спасской церкви, значит, она не может быть стеной последнего острога, 1693 года, поскольку в эту стену была встроена сама церковь.
– Это не может быть какая-то рабочая постройка последнего острога?
– Вряд ли. Поначалу меня смутил диаметр брёвен. Не очень мощные, прямо скажем. Но, посоветовавшись с архитекторами, я узнал, что в некоторых сибирских острогах брёвна частокола внешних стен были примерно такого же диаметра. Сейчас важно определиться с датой. Анализом почвы из траншеи займутся специалисты биолого-почвенного факультета ИГУ, остатков стены – заместитель директора СИФИБР дендрохронолог Виктор Воронин. У наших дендрохронологов есть специальная шкала, позволяющая им определить даже год рубки дерева. Брёвна, вероятно, сосновые, потому что стена разрушалась прямо на глазах. К примеру, лиственничные брёвна из-под фундамента колокольни церкви, которая начинала строиться в 50-х годах 18 века, в очень хорошем состоянии. Дендрохронологи брали на анализ целиком фрагменты разрушенных брёвен. Шансы получить датировку – 50 на 50%.
– Если выяснится, что это острог, будет сенсация?
– Не сенсация, но уникальная, очень интересная находка. Если предположение подтвердится, мы сможем определить границу и направление южной стены второго острога. Это сильно поможет в будущем, если когда-нибудь начнутся полномасштабные раскопки Иркутского острога. Историки давно говорят о необходимости таких раскопок, тот же Александр Дулов. Мы знаем об истории Иркутского острога, на первый взгляд, много, но этого недостаточно даже для составления точного плана. Фактического местоположения стен, сооружений мы не знаем. Особенно это относится к первому острогу, 1661 года. Нам даже не известно, где точно располагалась старая деревянная Спасская церковь. Существуют планы, но они очень неточные. Единственные целенаправленные раскопки на территории Иркутского острога предпринял в 1928 году профессор ИГУ Лаптев. На месте, где сейчас находится улица Сухэ-Батора, у него были заложены шурфы, раскопы. И, судя по всему, он нашёл восточную стену последнего острога, 1693 года. Были обнаружены остатки сооружений, возможно, башен. В силах археологов восстановить план острога, но нужны масштабные площадные вскрытия. Если они состоятся, мы сможем очень многое узнать об иркутских первопоселенцах.
– Где-то в других городах подобные реконструкции делались?
– К 400-летию Томска были проведены довольно большие работы на месте Томского кремля. Были обнаружены стены, башни, очень много интересного материала, который потом вошёл в монографию. Археологи даже предлагали проект музеефикации. Они планировали восстановить часть башен и стен. Очень интересно было бы. Но, как я понимаю, на этом всё и закончилось. Такой проект был бы крайне интересен и у нас.
Реставрация Спасской церкви завершается, археологи тоже заканчивают работы. И у всех есть желание поставить добрую точку. Иркутская епархия предложила установить крипту возле храма, в основании крипты будет специальная камера, где перезахоронят все обнаруженные останки с некрополей у трёх церквей. «Мы сами предлагали установить такой знак и с большим удовольствием отдадим останки, – сказал Иван Бердников. – Коробки с ними хранятся у нас в сухом подвале и занимают не менее половины большой комнаты. Не полагается вот так держать подобный антропологический материал, лучше будет, если кости перезахоронят». Крипта должна появиться к 350-летию Иркутска.
