Один из последних отголосков – недавняя публикация в альбоме «Пути русского импрессионизма», изданном Третьяковской галереей. В нём доктор искусствоведения А. Морозов пишет: «В 1955 году Пластов сообщает в родную деревню Прислониха: «Сегодня – особенный день, сегодня вернисаж в Третьяковке… У меня на выставке две работы, одна – девочка молоко наливает… от неё и вправду глаз нельзя оторвать, такая она «сияющая вечерняя, красивая…». Речь идёт о полотне «Ужин трактористов», которое уже с 1952 года жило в Иркут-ске, а в 1955 году отправилось на вы-ставку в Москву, где и увидел его автор после четырёхлетней разлуки.

Но почему Морозов обращается к повторению картины, хранящейся в Третьяковской галерее, и совершено игнорирует первый, наиболее ценный иркутский вариант? В заключение он объясняет это так: «После повреждения главной картины (имеется в виду наше полотно 1951 года. – Авт.) в 1961 году (то есть 10 лет спустя. – Авт.) Пластов создаёт вариант-повторение специально для Третьяковской галереи». А картину 1951 года он фактически объявляет давно погибшей. Но так ли это? Приходите к нам в музей, поднимитесь на второй этаж, и вас встретит полотно-первенец, о котором с такой нежностью писал на родину автор! Пластов работал над ним в сложную сталинскую эпоху, когда от искусства требовалась идеализация советской действительности. Однако смелый мастер остался верен себе: он не героизирует деревенский труд, а его модели – это простые и хорошо знакомые ему жители родной деревни: Николай Лобанов (режущий хлеб), Валентина Боблева (наливающая молоко), Виктор Земчихин (мальчик). В крепких, не всегда привлекательных фигурах людей он видит истинную красоту человека труда. Плотная, густая живопись картины будто пропитана запахами весенней земли, прошлогодней травы.

Как же такой шедевр, повторением которого ныне гордится Третьяковка, оказался в далёкой Сибири и почему художник вынужден был написать повторение? Об этом рассказывают документы из архива иркутского музея и музейные публикации.

Картина «Ужин трактористов» впервые появилась на Всесоюзной выставке в 1952 году и сразу стала объектом критики. Одни ругали за «увлечение живописностью в ущерб идейному содержанию», другие рекомендовали «глубоко вникать в сокровенную суть вещей и явлений и выявлять в своём произведении не случайные, а действительно характерные стороны, существенные и важные для данного общественного строя…».

Третьяковская галерея и Русский музей, обладавшие правом первыми закупать картины с выставок, отказались от неё, и картина была передана Иркутску по заявке музея. В наступившую «хрущёвскую оттепель» о ней вспомнили, и в 1955 году она была временно передана в ГТГ на выставку, посвящённую XX съезду КПСС, с гарантией возврата. Но прошло более семи лет, а Третьяковская галерея картину не возвращала.

Что же случилось? Чем было вызвано нарушение священного правила межмузейных отношений – гарантии возврата? Дело в том, что за эти годы она успела побывать на международных выставках в разных странах (Италия, Бельгия, Англия, США, Австралия и др.), где имела большой успех.

У московских искусствоведов словно открылись глаза. Молодой кандидат искусствоведения Д. Сарабьянов писал о картине в 1959 году: «…Люди, изображённые на картине, органически входят в окружающий пейзаж, который кажется близким, родным и вместе с тем героическим и возвышенным. Высоко вздыбилась земля, только что вспаханная, лёгшая вдоль борозд жирными длинными пластами. Линия горизонта поднята кверху, так что поле кажется безбрежным, огромным. Озарённое вечерним солнцем, оно горит яркими, густыми красками свежей земли, темнеющей на светлом и лёгком фоне неба. Здесь подлинная поэзия повседневной жизни, истинная красота этих обыкновенных людей, неповторимость русского пейзажа. Картина «Ужин трактористов» посвящена простым людям, их делам, будничным и в то же время героическим».

После такого успеха картины за рубежом Третьяковская галерея подала министру культуры прошение о том, чтобы нашего Пластова оставили им. В ответ из Иркутска в Москву полетели письма и телеграммы с требованием вернуть картину домой. Но оказалось, что Иркутское управление культуры в обход музея дало согласие на передачу картины. Тогда-то и появилось заявление от коллектива музея об опасности такой политики иркут-ских властей. «Если мы не поможем, то ГТГ начнёт отбирать и другие работы. Например, картину И. Репина «Нищая», которая является, по мнению художника И.Э. Грабаря, «жемчужиной музея»: ещё в 1947 году Третьяковка хотела отнять её у Иркутска. К счастью, не получилось».

В защиту картины «Ужин трактористов» поднялась вся общественность Иркутска и Ангарска. А музейный реставратор и поэт Г. Дудин сочинил целую поэму, в которой были такие строки от имени картины:

Смотрела нас столица милая,
Маршрут в Венецию дала.
Там красотой своей пленила я,
Иркутску славу создала…
Прозревши, тётя (ГТГ)  спохватилась,
И, не жалея льстивых слов,
Опять меня она… добилась,
Унизив тем сибиряков… 

Наконец 9 января 1958 г. было отправлено коллективное письмо в высшие органы власти – ЦК КПСС и Совет Министров СССР – с 12 подписями (А. Фатьянов, В. Рогаль, Б. Лебединский, Г. Дудин, Е. Конев, Л. Кунгуров и др.). (Рассказывают, что письмо попало к Хрущёву; он долго возмущался и требовал, чтобы картину немедленно вернули Иркутску – «энергетическому центру Сибири». И добавил в адрес Третьяковской галереи: «Прошляпили в своё время, так уж нечего теперь…»). 

Из архива музея:

«12.02.58 г. Приказ по Министерству культуры СССР «О передаче художественных произведений. «В частичное изменение приказа по МК СССР от 18 ноября 1957 года N 691 ПРИКАЗЫВАЮ: 1. Директору ГТГ т. Лебедеву возвратить ИОХМ картину А. Пластова «Ужин трактористов». Зам. министра культуры СССР В. Пахомов».

1.03.58 г. Письмо А. Фатьянову от директора ГТГ П. Лебедева о том, что картина будет направлена по возвращении её с выставки в Брюсселе.

16.03.59 г. Телеграмма из МК СССР о том, что «Ужин трактористов» включена в состав выставки и будет направлена в Нью-Йорк. По прибытии из Нью-Йорка картина будет возвращена в Иркутск.

27.07.61 г. Из письма директора иркутского музея А. Фатьянова начальнику отдела изобразительных искусств А.К. Лебедеву, копия в ГТГ П.И. Лебедеву: «Прошло уже более семи лет, а ГТГ до сего времени не вернула картину «Ужин трактористов»…

Что же происходило между 1959 и 1961 годами? Дело в том, что когда Третьяковка окончательно потеряла надежду сохранить картину, она обратилась к Пластову с просьбой повторить её. И Пластов работал над другим полотном, пользуясь иркутской картиной.

1961 год, октябрь. Картина «Ужин трактористов» возвращена Иркутску. 

Не обошлось без несправедливых обвинений, которые болью отозвались в сердцах иркутян. Об этом вспоминает музейный искусствовед Лидия Григорьевна Пуховская: «Не помню, в каком году меня представили Пластову в Москве на одной из выставок. Узнав, что я из иркутского музея, он стал очень сердитым и выговорил мне за то, что Иркутск не отдал подлинник Третьяковке и что Третьяковка должна «довольствоваться лишь поздней копией». Было обидно это выслушивать: ведь именно мы, сибиряки, первыми оценили картину и спасли её от забвения».

1965 год. В музейном архиве за этот год хранится письмо директору А. Фатьянову из Лондона от редактора Британской энциклопедии: «Мы планируем воспроизвести Вашу картину «Ужин трактористов» в нашей статье «Русское искусство»… и будем рады, если Вы сможете подписать вложенное в письмо авторское право».

…Настоящее признание пришло к Аркадию Пластову лишь во времена оттепели: в 1958 году за картины «Ужин трактористов» и «Девушка с велосипедом», являющиеся собственностью Иркутского художественного музея, он был награждён золотой медалью Министерства культуры СССР, а в 1966 году ему присуждена Ленинская премия.