Город у Пурсея
В декабре 1954 года в Падунском сужении Ангары появились первые строители. Это тогда Николай Сластенко написал на скале Пурсей: «Здесь будет построена Братская ГЭС». След на льду замёрзшей Ангары проложил сюда и я, командированный «Восточкой». Это была моя первая командировка от этой газеты. Самый первый кадр – сосёнка на скале Пурсей – стал заглавным снимком в огромной серии фотографий. Эту сосёнку и незамерзающие Падунские пороги напечатала газета «Правда». Позже меня пригласили работать в Телеграфное агентство Советского Союза. После месячного испытательного срока меня назначили собственным фотокорреспондентом ТАСС по Братской ГЭС.
Я получил квартиру в посёлке Постоянный. Это было жильё для семьи и корреспондентский пункт. В нём собирались журналисты, фотографы из разных городов нашей огромной страны. Событий в Братске было много: опустили на дно реки лиственничные ряжи, прорубили дорогу от Падуна, приезд очередного отряда строителей… Я едва успевал за всеми. У Падунских порогов выстраивались рядами первые палатки, шагнули через вековую тайгу линии электропередачи. Первый ток на стройку пришёл с Иркутской ГЭС в 1957 году. А с окончанием строительства Братской ГЭС мощные линии по 500 тысяч вольт вошли уже в единую энергосистему.
Когда смотришь сегодня на город-ские кварталы и проспекты, плотину величайшей ГЭС, шестисотметровые пролёты цехов алюминиевого завода и многочисленные изделия лесохимии, не может не поразить, что отделяют нас всего несколько десятилетий от того момента, как ступила нога человека в эту таёжную глухомань.
Как я «охотился» на Марчука
О строительстве Братской ГЭС мы услышали в1954 году из речи на торжественном заседании, посвящённом очередной годовщине Октября. Туда моментально был откомандирован отряд иркутских журналистов и кинохроникёров (телевидения тогда не было). В их число попал и я, тогдашний внештатный фотокор «Восточно-Сибирской правды». До Тайшета мы добирались поездом, а там нас ожидал специальный вагон с паровозом-«кукушкой», который послал за нами Иван Иванович Наймушин, назначенный руководителем строительства плотины.
Привезли нас, помню, на Заверняйку, в бывший лагерь заключённых. Сторожевые вышки были сняты, а колючая проволока ещё оставалась. Вот там, в одном из бараков, служившем столовой, и организовали встречу с руководством стройки. Это тогда настойчиво ходили неверные слухи, что Братскую ГЭС строили заключённые. После официальной встречи дали концерт силами местной самодеятельности. Артистами в основном были молодые ребята, выпускники института имени Баумана, приехавшие в Сибирь всем курсом. Не жалел тогда я плёнки и щёлкал аппаратом, не подозревая, что снимаю будущих знаменитостей. Среди тех, кто попал тогда в объектив, был и Алексей Марчук, тот самый, «что играет на гитаре, а море Братское поёт».
Сам Марчук был в большой обиде на Пахмутову и Добронравова и считал, что они ему жизнь испортили. Его имя обязательно ассоциировалось с этой песней, хотя он был незаурядным инженером и сделал блестящую карьеру. Чем выше он поднимался по служебной лестнице, тем больше тяготился своим, как ему казалось, легкомысленным прошлым. А поскольку большой кусок его жизни хранился и у меня в архиве, он принялся выманивать у меня негативы: «Отдай да отдай!». Особенно хотел заполучить свой снимок на водных лыжах. Как я его раздобыл – это целая история.
Водными лыжами в Братске увлекались многие со времени заполнения водохранилища. Поэтому на известие, что Марчук любит делать виражи на воде, я бы не обратил особого внимания, если бы не одна подробность. Мне шепнули, что он осваивает катание под музыкальное сопровождение: одной рукой держится за линь, а другой наигрывает на гитаре. Я, конечно, тут же загорелся. Сами понимаете, кадр-то уникальный. Как сделать такой снимок? Ясно, что Марчук меня и на пушечный выстрел не подпустит. Я и так у него давно уже в печёнках сидел. Тогда разрабатываю такой план. Разыскал катериста, который вывозил Марчука в море, и попросил спрятать меня на катере под брезентом. Он долго упирался, но когда я выставил для знакомства бутылочку и сказал: «Не я, а сама история просит», немедленно согласился и снял все возражения.
В условленное время я, обвешанный фотоаппаратами, пришёл на причал и забрался под брезент. Я предполагал, времени будет в обрез, оптику менять некогда, но с какого-нибудь аппарата хоть что-то да получится. Думаю, по разу хотя бы щёлкну затвором. А щёлкнуть удалось три раза. Один кадр был действительно удачным. Обнаружив меня, Марчук сделал такое зверское лицо, что я моментально крикнул мотористу: «Гони к берегу, а то Марчук может и гитары не пожалеть!». Доплыв до берега, мы отцепили трос и рванули в «нейтральные воды». У меня «рвали» нарасхват этот кадр все издания. Но монополистом оказалось ТАСС. Алексей от ярости скрипел зубами, а потом меня простил и даже рассказывал об этом случае, как примере ловкости и находчивости фотокорреспондента. Негатив у меня приняла моя фоторедакция, и он осел в Госархиве кинофотодокументов.
