О том, как определить, правильно ли вас лечат, и куда обращаться, если вы по каким-то причинам не доверяете своему доктору, рассказывает врач, юрист, руководитель Медико-правового центра Иркутского государственного медицинского университета  Артём Воропаев.

– Артём Валерьевич, на кого чаще всего жалуются пациенты?

– Абсолютное первенство по количеству жалоб – у медицинского персонала платных клиник. Хотя это отнюдь не означает, что там лечат хуже, чем в бюджетных учреждениях. Дело в том, что права человека, который заплатил деньги за лечение, защищает Закон о защите прав потребителей. С точки зрения этого закона, труд врача не имеет каких-то особенностей и ничем не отличается от услуг, которые оказывает, к примеру, сапожник. Законодательство гарантирует результат человеку, который заплатил деньги. Но ожидать, что за деньги можно стать здоровым, – это большое заблуждение. Платная клиника может отличаться от бесплатной отсутствием очередей и более комфортными условиями пребывания. Возможно, там более современное оборудование и более профессиональные врачи. Но методика оказания помощи одна и та же. В развитых странах, например в Европе, закон о защите прав потребителей не распространяется на медицинские услуги. Там поняли, что требовать здоровья как результата лечения малореально. 

Чаще всего пациенты недовольны услугами стоматологов, гинекологов и хирургов. Такое распределение объясняется тем, что именно к этим специалистам чаще всего приходят на платный приём. 

– Какая часть из пациентов, которые считают себя пострадавшими, являются таковыми на самом деле? 

– Если судить по моей практике, примерно 50% всех претензий необоснованны. Во второй части жалоб есть основания считать, что пациенту действительно был нанесён вред, он испытал моральные страдания. За это пострадавший должен получить компенсацию. Многие клиники не понимают этого, встают в позицию «попробуйте докажите», заявляют, что судиться с врачами бесполезно. Но эта позиция ущербна. Опыт показывает, что докопаться до справедливости всё-таки можно. В прошлом году в Новосибирске был рекордный по объёму компенсации иск. Пациент стал инвалидом: из-за неправильного лечения ему ампутировали ногу. Решением суда с областной больницы взыскали два миллиона рублей. Это самая крупная сумма по всей России. Даже в пользу Сони Куливец, которой из-за ошибки анестезиолога ампутировали руку, потребовали 1,9 млн. рублей. Эту историю показывали по всем каналам. Но чаще всего компенсация морального вреда составляет 40–50 тысяч рублей.

Необходимо отметить, что в 90% случаев поводом для претензии является критика со стороны коллеги. То есть когда один врач в присутствии пациента негативно отзывается о методах лечения своего предшественника. Хочу обратиться к пациентам. Если врач плохо отзывается о работе другого доктора, это серьёзный сигнал, что ваш врач может быть не очень хорошим профессионалом. В Европе критиковать работу другого врача в присутствии пациента запрещено законом. У нас же нет единых правил этики и эталонов. Рынок медицинских услуг развивается стихийно. 

– Есть ли у вас информация о том, сколько медицинских дел ежегодно доходит до суда? Как эта цифра меняется?  

– Таких дел с каждым годом становится больше. По России только уголовных дел около сотни, которые заканчиваются реальным наказанием для медработников. Достаточно актуальное наказание – год или два колонии с последующим отстранением от врачебной практики. Из последних: в июле в Бурятии медработнику дали два года колонии. В моей практике три уголовных дела, которые тянутся годами. Такого, чтобы врач получил реальное наказание, у нас пока не было. Но это не значит, что в наших больницах лучше лечат. Просто люди не знают, куда обращаться.

– Как пациент может определить, качественное лечение он получил или нет?

– Качество медицинских услуг оценивают два человека. С одной стороны, это пациент. Здесь очень важно, чтобы врач, рассказывая больному о его проблеме, о диагнозе, о методах, которые можно применить, правильно подал информацию, сообщил обо всех особенностях: какие могут быть осложнения, какие ощущения пациент получит от манипуляции, как он будет чувствовать себя впоследствии. Разумеется, здесь мы не говорим о бесплатной медицине, когда на одного пациента отводится в среднем 12 минут. Это нереальная цифра, провести полноценный приём за это время невозможно. К сожалению, некоторые врачи этот стереотип переносят на платную медицину и мало внимания уделяют общению с пациентом. Кроме собственных объяснений, врач должен отслеживать восприятие пациента: понял ли он то, что до него хотел донести доктор. 

По большому счёту, недовольство пациента связано с тем, что у него возникли ощущения, о которых ему не говорили. Эти ощущения могут быть присущи той или иной услуге, но по небрежности врач не рассказал обо всех последствиях. Или рассказал, но не проследил, понял ли его пациент. Любую оплошность (я имею в виду информирование) пациент склонен интерпретировать таким образом, что его неправильно лечили. 

Второй критерий – оценка профессионала. Насколько качественно вам была оказана медицинская помощь, может оценить другой врач. Сделать это довольно легко. Каждый пациент имеет право получить копию медицин-ских документов: медицинской карты или истории болезни, всех анализов. Возможно, для этого придётся письменно обратиться с заявлением на имя директора или главного врача, но копии документов выдать обязаны. С ними можно пойти к любому другому врачу и оценить качество помощи. Если бы так делали все пациенты, ложных исков и претензий не было бы. Если врач выявил дефекты медицинской помощи, то тогда нужно подавать претензию, исковое заявление в суд. Этап предварительной оценки пациент обязательно должен пройти, без него это игра вслепую. 

– Должны ли клиники предоставлять гарантию на свои услуги?

– Гарантия предусматривается на материалы, которые используются при лечении. Например, на металлокерамические имплантаты. Что касается гарантии на сами услуги, её можно расценивать лишь как способ продвижения товара. Кто может гарантировать, как организм отреагирует на лечение, что не возникнет осложнений? Стоматологи придумали давать на свои услуги гарантию год. Есть одна клиника, в которой срок гарантии длится 30 лет. Но и цена в несколько раз выше, поскольку в неё закладывается несколько переделок. 

– Недавно я по объявлению позвонила в стоматологическую клинику. Один из вопросов, который я задала врачу: как давно он повышал квалификацию, есть ли у него сертификат? В ответ стоматолог сказал мне, что работает 15 лет, поэтому без всяких сертификатов и обучения является профессионалом. Это правда, что врачам из частных клиник не нужно регулярно проходить обучение?

– Требования ко всем медицинским работникам одни. Каждый врач, вне зависимости от того, работает он в бюджетном учреждении или в частном, один раз в пять лет должен продлевать сертификат. Плюс к этому раз в два года все клиники проверяет Росздравнадзор и один раз в три года – Роспотребнадзор. Другое дело, что в частной медицине достаточно много нелегалов, которые работают без лицензии. По некоторым данным, только в Иркутске больше половины стоматологических кабинетов работают нелегально. У них есть круг клиентов, они их потихонечку лечат. При этом не платят налоги, не выдают квитанции, их никто не проверяет. 

– А как отличить нелегала от законопослушной клиники?

– Нужно посмотреть лицензию: её копия должна висеть на специальном стенде в клинике. Обратите внимание на дату её выдачи и соответствие названия лицензии вывеске. Это значит, что лицензия должна быть выдана именно на право оказания медицинских, а не каких-то других услуг. Как правило, все крупные центры имеют лицензии. Если частная клиника имеет небольшое помещение, а оказывает много услуг, это сигнал насторожиться.

– Нужно ли заключать договор? 

– Если услуга разовая, договор не нужен, он считается заключённым в устной форме. Письменный вариант типового договора должен находиться у администратора, пациент может потребовать его в любой момент. Если необходимо более длительное лечение, тогда заключается письменный договор.

– Под силу ли обычному человеку разобраться во всех тонкостях договора, и вообще, стоит ли его читать?

– С моей точки зрения, договор просто должен быть. Пациента защищает законодательство. Для того чтобы доказать, что вас лечили именно в этой больнице, нужны только две вещи – договор и квитанция об оплате. Читать договор смысла нет, поскольку в этом документе прописывается не защита пациента, а защита лечебного учреждения. Кстати, одно из направлений работы Медико-правового центра – разработка договоров, которые защищают клиники от необоснованных претензий пациентов. 

– Имеет ли право врач за выписку определённых лекарств получать поощрения от компаний, продвигающих препараты? Это распространённая практика в наших больницах.

– Так делают во всём мире. Но в других странах медицинские представители занимаются промоуцией лекарств более мягко. Нормальные компании могут способствовать развитию медицины: давать лекарства на клинические испытания, организовывать конгрессы, привозить специалистов. Вряд ли рядовой заведующий отделением сможет съездить на конгресс, но благодаря помощи компании он может поехать, привезти новые методики, и пациентам от этого будет польза. У нас же всё упирается в национальную проблему. Есть коррумпированные схемы, когда врач напрямую получает какие-то бонусы в виде денег или подарков. 

– Как защитить себя от навязывания препарата? 

– Если доктор назначил лекарство, но вы не доверяете этому препарату, можно воспользоваться аналогами. Посмотрите, как называется действующее вещество, и уже по нему ищите аналоги. Такие данные можно найти в интернет-справочной по ценам и наличию лекарств, которая есть в каждом городе. В принципе, врач не назначит что-то ненужное. Просто из десяти препаратов с одним и тем же действующим веществом он выпишет тот, в продвижении которого заинтересован. То же самое в аптеке: на жалобу «У меня болит горло» вам в первую очередь дадут самый дорогой препарат. Это их коммерческий интерес. Каждый человек может сказать: стоп, а есть ли у вас аналоги? И купит препарат не за 200, а за 50 рублей. Нужно понимать, что, задавая неконкретный вопрос в условиях современной действительности, мы получаем ответ с максимальной выгодой для того, кто вам продаёт.

– Специальности медицинского юриста учат у нас в области?

– Нет, не учат. Как правило, это врач, который получил образование юриста. Хотя у нас в медуниверситете работают курсы для врачей. Обучение длится четыре месяца и проходит по Интернету. Эта форма удобна тем, что людям не нужно оставлять работу. Без отрыва от производства на курсах иркутского университета учатся доктора из разных регионов – от Краснодара до Хабаровска. Курсы востребованы врачами, которые уже столкнулись с претензиями пациентов и хотели бы узнать, как им противостоять. 

– А из Иркутской области кто-нибудь учится, чтобы защищать пациентов?

– К сожалению, нет. Хотя в дальнейшем тех врачей, кто обучился, мы привлекаем в качестве экспертов. 

– Много ли в нашем регионе юристов, которые занимаются медицинскими делами?

– Это главная проблема для пациента – найти хорошего представителя. Во-первых, их единицы. Во-вторых, о них мало знают.

 – Минздравсоцразвития разработал закон о страховании ответственности врачей. Если он будет принят, все больницы будут обязаны застраховаться от врачебных ошибок. По вашему мнению, поможет закон пациентам?

– Я считаю, что закон об ответственности врачей – это утопия. Я неоднократно стажировался в больницах и страховых компаниях Европы и видел, как там работает система досудебного урегулирования. Мне хотелось перенести этот опыт к нам. Воодушевлённый этой идеей, я обращался во многие страховые компании и везде получал однозначный отказ. Страховщики говорили мне: «Наша задача – деньги зарабатывать, а не тратить». В конце концов судьба свела меня с ректором Кисловодского института экономики и права. Он юрист, экономист, специалист в области медицинского права. Этот человек наглядно показал мне, что страхование врачей в России невозможно: слишком высоки риски. У нас огромное количество пострадавших. Сейчас до суда доходит даже не десятая и сотая, а тысячная часть всех медицинских дел. Представляете, какое количество претензий будет, если каждый пострадавший захочет компенсировать ущерб? Объёмы выплат превысят сумму страховых взносов. Я считаю, это очередные поборы с больниц, с них страховщики будут брать по полной программе, а пациентам компенсировать только часть ущерба. 

Ещё один важный момент, который обязательно нужно предусмотреть, – независимость экспертных комиссий. В их состав будут входить чиновники Министерства здравоохранения, которые не заинтересованы признавать вину своих подчинённых. К примеру, как чиновник может написать в заключении: да, это была врачебная ошибка? Ведь он знает, что в следующем году с больницы взыщут страховку в три раза больше из-за того, что её страховая история изменилась.

– Некоторые клиники, в том числе у нас в области, уже несколько лет по собственной инициативе страхуют ответственность врачей. Так работают, например, стоматологическое отделение факультетских клиник ИГМУ, родильный дом в Ангарске. Их опыт вполне можно назвать успешным. Почему вы так уверены, что страхование вызовет трудности? 

– Да, такие клиники есть. Сейчас свою ответственность страхуют далеко не худшие учреждения. Когда у нас будут застрахованы все, это в корне изменит дело. 

– Можно ли сопоставить европейскую и отечественную системы организации здравоохранения?

– К сожалению, сравнение будет не в пользу российского здравоохранения. И дело не только в чиновниках и врачах, но и в самих пациентах. Россиянину, как правило, безразлично всё, что не касается его личных интересов. По большому счёту ему всё равно, что происходит в обществе. Европеец же берёт знамёна, идёт на демонстрации, выходит на трибуны. Например, французы отстояли свой медицинский кодекс. Это очень объёмный документ, который подробно прописывает права пациентов и врачей. Если сложить вместе все российские кодексы, это будет французский медицинский кодекс. Вот когда нашему человеку будет не всё равно, что происходит вокруг, тогда и ситуация изменится в лучшую сторону.