«Золотая осень» на дорогах

Александр Антоненко, обозреватель по строительству: Осень и впрямь золотая получается. В этом году «Единая Россия» 566 миллионов на дороги Иркутска нашла, губернатор привёз миллиард к юбилею Иркутска. Как осваиваются эти деньги? Что мы можем успеть в этом году, освоим мы эти деньги или их у нас, как обычно, заберут обратно в федеральный бюджет?

Виктор Кондрашов: С осенью нам, в самом деле, в этом году повезло.

Когда средства выделялись, я был в Москве. Иркутск поначалу обошли, и пришлось деньги «выхаживать» довольно долго. На дворе стоял июль, и я, как строитель, уже понимал, что нереально освоить эти средства в текущем году. Процедура длительная, мы проведём конкурсы и зайдём на дороги в лучшем случае в октябре, до снега рукой подать. Поэтому обязательным условием было предусмотреть возможность переноса этих средств на будущий год: конкурс отыграть в этом году, а средства перенести на следующий. И такая договорённость была достигнута.

Я постарался никому об этом не говорить. Знаете почему? Если бы подрядчики об этом узнали, они бы работали шаляй-валяй. Мы постарались по максимуму начать работы, сделать то, что успеем, и потом перенести средства на следующий год. На будущий год по дорогам запланировано гораздо больше, чем на этот, и нужно было постараться какие-то вещи сделать сейчас. 

Некоторые дороги шли у нас с экспертизой, по проекту, а некоторые – просто текущим ремонтом. Мы четырнадцать дорог запустили текущим ремонтом, например улицу Сергеева от перекрёстка с железной дороги и с выходом на Синюшку. Многие возмущаются: как же так, оставляют улицы прежней ширины, просто асфальт перекладывают. А у нас как минимум лет пять этот асфальт простоит, причём гранитные бордюры останутся практически навечно.

Первое, с чем я столкнулся, – это отсутствие проектов. Пришёл к строителям, а они только руками разводят. 350-летие на носу, а у них только три проекта: Грязнова, Киевская и Степана Разина. Оказывается, никто не верил, что деньги свалятся, вот и не подготовились.

Мы экстренно заложили проектирование капремонтов дорог на объём примерно в два миллиарда рублей. Что-то будет уже в будущем году готово, что-то уйдёт на 2012 год. Кстати, то же самое – по детским садикам, по школам, по системе здравоохранения. Жизнь продолжается, запас должен быть. Появились деньги, что-то выделили, например, из областного правительства – а у нас уже проекты готовы, дело только за финансированием.

Теперь про золотую осень. Действительно, с погодой нам повезло. У нас работает технадзор, и мы договорились, что, как только температура опустится и технадзор скажет, что больше асфальт не укладываем, работа прекращается.

Мы планировали до 15 октября на улицах работать. Тем не менее, пока тепловой режим позволял, некоторые улицы закончены полностью. Не успевают улицу Сергеева сделать до конца, там протяжённый участок остаётся. 

Самое странное, что мы на такие работы не можем найти большое количество подрядчиков. Заходит большой генеральный подрядчик, берёт 3-4 субподрядчика, и всё равно не успевают сделать.

Это заставляет задуматься: на следующий год кто будет работать? Часть конкурсов будет отыграна уже в декабре этого года, конкурсы будут проводиться в феврале-марте, чтобы люди успели запастись материалами, заранее разместили заказы. Многие думают: вот, конкурс провели, деньги выделили – можно работать. Нет, там же целая цепочка работает, живой механизм. Инертных материалов может не хватать, бордюрного камня, у кого-то транспорт «разошёлся» по другим объектам. Поэтому мы заранее объявляем, что в Иркутске потребуются дорожные строители.

Александр Антоненко: Сколько освоим в этом году?

Виктор Кондрашов: В деньгах? Процентов 75% освоим – и это всего за два месяца.

«Кто шил костюм?»

Дмитрий Люстрицкий, шеф-редактор ВСП.ru: Судя по всему, улица Киевская в зиму уйдёт без асфальта?

Виктор Кондрашов: Конечно, начинать сегодня асфальтовые работы там бессмысленно. Мы её отсыплем в гравии, придётся зиму потерпеть. Сделан сложнейший объём работ, пришлось дополнительно согласовывать с энергетиками, с Водоканалом, там все сети перекладывали. Зато Киевская, Грязнова – это будет почти навечно и красиво: плитка, гранитные бордюры, решётки ограждающие. Теперь в центре у нас остались Фурье, Пионерский переулок, улица Бабушкина… Постепенно мы пойдём из центра города: улица Октябрьской революции и дальше.

Наталья Мичурина, шеф-редактор еженедельника «Конкурент»: Но улицу Бабушкина недавно заасфальтировали?

Виктор Кондрашов: Пока будет готов проект с экспертизой под перекладку сетей, пока найдутся деньги, пройдёт лет пять – там и асфальт менять нужно будет, у него срок службы небольшой.

Что нужно Иркутску, так это хороший асфальт. Я изучал тематику, приглашал специалистов, приезжали немцы и наши ребята из Питера. Главная проблема – качество асфальта, вернее, его главной составляющей – гудрона. У нас его производит Ангарск, конкуренции нет, качество оставляет желать лучшего. От качества связующего зависит всё остальное. Делают вроде бы по 

ГОСТам, но свои коррективы вносит климат, плюс материалы немного не такие. Получается как у Райкина: «Кто шил костюм?»…

Александр Антоненко: Вы посмотрели качество работ. Какой подрядчик лучше по качеству?

Виктор Кондрашов: Я должен подумать, как мне отвечать, чтобы это не отразилось на результатах конкурса… Моё личное впечатление: неплохо сработали «РегионСпецСтрой», «Топка» и Байкальская дорожно-строительная компания. Тен не работал в этом году на улицах Иркутска, но я знаю, что он может выполнять работы с высоким качеством. Вот, пожалуй, четыре компании. Это не значит, что остальные сработали слабо – кто-то не успел подготовиться и в итоге сорвал сроки, кто-то с качеством не справился.

Александр Гимельштейн, главный редактор: Виктор Иванович, когда вы забраковали работу по улице Марата, как отреагировали подрядчики?

Виктор Кондрашов: Дня через четыре бордюры начали менять. Может, выводы сделали, может, какое-то моральное давление имело место. Хотя воз и ныне там: по асфальту качество в лучшую сторону не изменилось, поэтому, скорее всего, будем через суды решать.

Скажу сразу, что денег пока никому не выплачивали. На сегодняшний день средства, которые получены из федерального дорожного агентства, никому не выплачены. Есть ещё одна тонкость: когда мы объявляли конкурс, лот специально сделали большим. На практике ведь как бывает: лот объявляется миллионов на двадцать, небольшая компания его выиграла и сделала на три. И начинаются разговоры: вы нам три закройте, а кто доделывать остальное будет, не наше дело, уже вон зима настала. Мы сделали просто: лоты разыгрывали крупные, свыше пятидесяти миллионов, и требовали от компаний внесения залоговой суммы. 

Залоговая сумма позволяет, во-первых, подтвердить компании её платёжеспособность, во-вторых, даёт нам возможность применить санкции в случае неисполнения обязательств. В результате участников по-убавилось, зато это крупные компании, которые сейчас делают дороги за свой счёт, мы пока ни копейки не выплатили. Конечно, это в определённой степени ущемление интересов небольших компаний, но мы ведь знаем, что предъявить к ним штрафные санкции практически невозможно. Поработали, а на следующий год лица те же, а компания уже по-другому называется.

И ещё: конечно, мы доставили неудобства жителям города. Потерпите, пожалуйста, всё равно другого выхода не было: если бы мы перенесли ремонт на следующий год, то этот объём присоединился бы к объёмам 2011 года. А там тоже запланировано немало, и вышло бы точно хуже. 

Кредит доверия ещё не исчерпан

Георгий Кузнецов, обозреватель по вопросам экологии: Наша Кайская роща в Химкинский лес не превратится?

Виктор Кондрашов: Неужели я всей своей жизнью, своими действиями не доказал, что я работаю по-другому? Бьюсь за сохранение зелёного массива в районе микрорайона Ерши, где я запретил вырубать лес, и что называется, подставился, и испытываю сейчас серьёзное давление со стороны определённых бизнес-кругов. И если я эту зону не согласился отдать под строительство, неужели реликтовую рощу отдам под вырубку?

Например, рядом, за ботаническим садом, внизу был детский лагерь железной дороги. Они его решили выставить на торги. Я сделал всё, чтобы либо торги не состоялись, либо чтобы в них принял участие муниципалитет и забрал участок именно под детский лагерь. И всех, кто заявлялся на конкурс и кто приходил посоветоваться – так, мол, и так, мы хотим там построить коттеджный посёлок, там чудное место, я сразу предупреждал: даже не рассчитывайте, что у вас будет разрешение на перевод земли. И потихонечку люди ушли. То же самое – курорт «Ангара».

Что касается рощи… Да, есть генплан. Но пока улица Лермонтова справляется с транспортом, и пока там ничего трогать не будем. До 2020 года хотя бы. Но, по моему опыту, все садоводства, которые находятся в городской черте, рано или поздно нужно переводить в жилой фонд. Люди там сами построятся, а раз это будет индивидуальное жилое строительство, они потребуют туда тепло, воду и канализацию. Это всё пойдёт через депутатские запросы и будет вполне законно. Мы будем вынуждены это делать. И я предполагаю, что эти люди – возможно, это будут подросшие дети нынешних обитателей садоводства – сами потребуют туда хорошую дорогу.

Чтобы внести ясность в моё отношение к парковым зонам, расскажу, что я побывал в Польше и в Вильнюсе недавно. В Вильнюсе мне очень понравилось, как они город перестроили. Он по площади в два раза больше нашего, а по населению такой же. Разница – в огромных пятнах парковых зон, которые бережно сохранены.

Георгий Кузнецов: А можно ещё раз тему сменить? Вы, как мэр, наверное, чаще стали бывать в Москве…

Виктор Кондрашов: Наоборот, гораздо реже. 

Георгий Кузнецов: Как вы относитесь к истории вокруг Лужкова? Как это всё воспринимается именно из шкуры мэра?

Виктор Кондрашов: Работаю всего семь месяцев, думаю, у меня кредит доверия определённый ещё существует, чтобы не получить формулировку «в связи с утратой доверия».

Берт Корк, корреспондент еженедельника «Иркутский репортёр»: И снова к дорогам. Когда по новому мосту пустят наконец общественный транспорт? Пока все ссылаются на то, что мост не принят на баланс города. А вы вообще будете его принимать?

Виктор Кондрашов: Когда – не отвечу. Мост сдан с определёнными нарушениями, а денег на него больше не предусмотрено. Если примем – нам доделывать. Там, например, есть места, где асфальт волной пошёл. Казалось бы, чуть-чуть, но… Депутаты городской Думы категорически сопротивляются, мы тоже. Примем на баланс – нам придётся вложить миллионов тридцать-пятьдесят, не примем – не сможем пустить общественный транспорт. Приходится выбирать. Я считаю: не жили богато, нечего и привыкать. Потерпим ещё движение автобусов по старой схеме, тем более что зимой асфальт перекладывать всё равно никто не будет.

Все за развитие. Но у каждого оно своё

Дмитрий Люстрицкий: Кстати, о позиции депутатов, которые против. Много лет формирование городской Думы проходило не без участия вашего предшественника на посту мэра Владимира Якубовского. Как вам работается с депутатами, как складываются взаимоотношения, есть ли противоречия?

Виктор Кондрашов: Если брать в целом, то принципиальных разногласий нет, все как будто за развитие. Но как коснёшься частностей, а особенно – интересов кого-то из депутатов, оказывается, что у каждого развитие своё. Приходится с каждым договариваться, убеждать.

Я стараюсь действовать системно, но прекрасно понимаю, что при желании покритиковать городскую администрацию повод всегда найдётся. Достаточно сказать: то плохо, это плохо. Например, можно распекать за то, что не все школы огорожены забором. В общей сложности нужно соорудить более 43 километров забора, на эти цели требуется свыше 160 миллионов рублей. А где их взять в бюджете? Никто из депутатов не предложил: давайте возьмём отсюда. Они говорят: ищите сами. Можно распекать нас за то, что нет мест в детских садах. Но ведь многие депутаты работают по второму созыву. Что они сделали, чтобы в Иркутске строились новые сады? Ни одного проекта нового не было, а мы на следующий год запланировали десять проектов.

Антагонизма нет, там сидят нормальные здравые люди. Случайные люди в Думу не попадают, многие из депутатов имеют свой бизнес, некоторые пришли из бюджетной сферы. И существуют какие-то попытки, просьбы что-то решить в части бизнеса. И как только ты кому-то не уступил, значит, на ближайшей думской комиссии, на заседании Думы будет критика. А повод всегда найдётся: в городе достаточно нерешённых проблем, я, при всём желании, решить все разом не могу. Пока старюсь объединить депутатов, может быть, иллюзии такого рода растают, и тогда нужно будет принимать более жёсткие меры.

Александр Гимельштейн: Виктор Иванович, от вашего предшественника вам досталась не только Дума, но и администрация: закон о муниципальной службе связал мэров по рукам и ногам. Как вам, человеку, привыкшему подбирать команду под себя, работается с чужым управленческим коллективом?

Виктор Кондрашов: Это долгая шахматная партия. Приходится очень вдумчиво расставлять фигуры. Кем-то пришлось пожертвовать, где-то и пешка прошла в ферзи. Я не скажу, что собираю команду «под себя», некоторые люди приходят, с которыми я никогда в жизни не работал. Бывает так, что достаточно пообщаться с человеком, чтобы понять, каким образом он мыслит, предложить ему: «Если хочешь, попробуй что-то изменить». Некоторые, кто начинал здесь свою карьеру, учился, а потом уехал в Москву, в Красноярск, возвращаются в Иркутск. 

Александр Гимельштейн: Вице-мэр Дмитрий Разумов, например?

Виктор Кондрашов: И Разумов, да. В кадровом резерве у меня сегодня стоят четыре человека, которые никак не устроены. Сначала беру кого-то в помощники, потом… да вот сегодня один из помощников назначен заместителем мэра. Это Евгений Девочкин, председатель комитета по градостроительной политике, который работал в ранге помощника. Это тот самый закон о муниципальной службе: ну не могу я его сразу назначить, одно только согласование по допуску к секретной документации занимает три месяца. И если каждого так согласовывать, вы представляете, что будет? 

Подтягиваются молодые ребята 30 – 45 лет, у которых есть энергия.

Смотрю по определённым качествам, чтобы не было разветвлённых бизнесов, стараюсь представить, как человек себя поведёт. Договариваюсь, что если не подойдёт – чтобы не было споров. Меняю, пробую следующего…

О городских финансах, или История о шагреневой коже…

Олег Быков, обозреватель по вопросам культуры: Было много планов по обустройству набережной Ангары. Как дела обстоят сегодня, что можно ожидать?

Виктор Кондрашов: Набережная Ангары у нас по обоим берегам начинается от плотины ГЭС и уходит за границы города. Будем говорить об отрезке набережной от «Весны» (ул. Кожова,10. – Прим. ред.) до старого Ангарского моста и от моста до Ушаковки. Подготовлен и прошёл экспертизу проект, в котором есть несколько этапов. В процессе согласования расходов на проведение юбилея города Иркутска сумма на эти цели несколько раз была урезана, и на сегодняшний день она составляет 720 миллионов рублей. Мы обсудили, что на эти средства реально сделать, и пришли к выводу, что это участок от Вечного огня до Ушаковки. 

Олег Быков: Получается, как шагреневая кожа…

Виктор Кондрашов: К сожалению, с финансами всегда так: они сжимаются, и как ни тянешь, всё шагреневая кожа получается.

Александр Антоненко: И что мы там увидим?

Виктор Кондрашов: Увидим новую набережную, причём довольно интересную в проекте. Там ведь сегодня набережной нет вообще, к воде не спуститься. Это будет двухуровневая набережная, даже с благоустройством, хотя работы по благоустройству мы на конкурсе не разыгрывали и на эти цели привлекаем внебюджетные фонды. Часть работ сделает группа компаний «Фортуна», часть – за счёт Байкальского банка Сбербанка России, который возводит там новый офис. Освещение, решётки, ограждения мы сделаем сами.

Тендер на работы выиграла СПМК-7, которую возглавляет депутат городской Думы Иркутска Алексей Красноштанов. В ходе торгов было реальное соревнование, и победитель снизил стоимость работ на 128 миллионов. 

Ольга Мутовина, корреспондент: Виктор Иванович, ответьте, пожалуйста, на два вопроса. Во-первых, почему вы стали редко выходить в «Живой журнал»? Там накопилось большое количество просьб и обращений. И второй вопрос: как решается проблема нехватки детских садов? Возможно, нужно поискать какие-то нетривиальные решения, например выплату компенсации семьям, чьи дети вынуждены посещать негосударственные дошкольные учреждения?

Виктор Кондрашов: В ЖЖ стал бывать редко, поскольку времени нет совсем. Мой рабочий день начинается с семи утра и продолжается до часу ночи. В «Одноклас-сниках» я бываю почти каждый день, потому что там много моих друзей, в «Живом журнале» – реже.

Мой почтовый адрес многим известен, и туда поступает огромное количество писем. Приходится как-то ограничивать доступ, потому что сейчас, чтобы найти конкретное письмо, мне адресованное, приходится сначала получать сообщение в «Одноклассниках»: «Смотри почту, я тебе письмо отправил». 

Я знаю, что в ЖЖ, например, много поступает обращений и жалоб. Соответствующая служба просматривает их и передаёт мне, и я уже расписываю поручения заместителям. Вообще, моя переписка в «Одноклассниках» – ещё год-два, и можно будет издавать книгу. Видели бы, что люди пишут и каких советов просят… Это просто сказка.

Александр Гимельштейн: Ловим на слове. Будет желание – давайте издадим…

Виктор Кондрашов: Раньше я много времени проводил в Интернете, это часть моей жизни. Сейчас сеанс пребывания в Сети у меня начинается где-то после часу и до двух ночи. И спать – чтобы хотя бы пять часов в сутки получалось. Пока катастрофически времени не хватает. Надеюсь, что ещё три-четыре месяца и получится отстроить команду, станет легче. Можно будет тратить время на общение, завоёвывать популярность у блоггеров. Пока же надеюсь, что все люди неглупые и меня поймут: очень много реальных дел.

По детским садам. Строительство детского сада по нормативу занимает полтора года. Из тех проектов, которые были начаты ранее, мы заканчиваем детский садик в Ново-Ленино и на улице Горького. Они будут закончены в будущем году. На следующий год ни одного нового не запланировано, потому что не было проектов. Проекты будут согласованы и готовы только к 2012 году, и тогда мы начнём строить столько, сколько позволит бюджет.

Сегодня у нас примерно 21 тысяча мест существует и ещё 25 тысяч заявлений. То есть очередь более чем в два раза превышает наши возможности. К сожалению, построить 60-62 детских садика просто нереально: это только в денежном выражении шесть с лишним миллиардов рублей.

У нас была очередь в детские сады на уровне шести тысяч. Потом убрали компенсацию, и очередь резко начала расти. Мамы, которые получали раньше пусть и небольшую сумму, находили бабушек, приплачивали им и как-то решали проблему.

Сейчас, чтобы снять острую напряжённость, необходимо в каждом районе хотя бы по два детских садика. В общей сложности нужно ещё где-то десять садиков. Как можно решить эту проблему? Нужно что-то решать по частным детским садам. К сожалению, городской бюджет не в силах доплачивать, чтобы родители нанимали няню или посещали частный детский сад. Но мы можем, например, владельцу частного детского садика снизить арендную плату до минимума. Пусть это будет не полноценный детский сад, а группа ухода и присмотра за ребёнком. Но оказалось, что народ у нас не так уж и активен: за месяц были два или три подобных обращения. Хотя, казалось бы, любая домохозяйка может взять десять детей, а мы предоставим помещение. Если у кого-то есть педагогическое образование, можно взять и тридцать детей. Со своей стороны мы постарались сделать ревизию имеющихся помещений. Если его нет прямо сейчас, мы можем перетасовать имеющиеся, поджать кого-то и предоставить помещение. К сожалению, медленно раскручивается машина.

Как гражданин и человек

Геннадий Пруцков, обозреватель по вопросам сельского хозяйства: Как вы относитесь к переименованию улиц – как гражданин, как человек?

Александр Гимельштейн: А вопрос задан о переименовании улиц или о возращении исторических наименований?

Виктор Кондрашов: Вот видите: из ничего уже возникла дискуссия. Я скажу свою позицию по этому поводу. Мы исполнительная власть: в рамках закона исполняем волю народа. Может, я бы и переименовал что-нибудь, но я не сторонник разрушения. Если человек что-то создал, ни в коем случае нельзя это разрушать. Нужно ценить чужой труд. Памятник Ленину построен – его тоже кто-то создавал? – и улица названа.

И есть ещё экономическая целесообразность. Сегодня, чтобы переименовать улицу, нужно заменить прописку у всех, кто на этой улице проживает. И требуется замена всех юридических адресов у фирм, которые там зарегистрированы. А если, не дай Бог, акционерное общество, у которого сотни две акционеров разбросаны по всей стране? И я бы хотел, чтобы сначала люди взвесили, чтобы не было недовольства: «Хотели как лучше, а получилось как всегда».

А названия улиц… Названия мне нравятся. Амурская улица нравится, Большая, Тихвинская вообще великолепно звучит. Выбирать жителям.

Александр Гимельштейн: Воспользовавшись тем, что прозвучала тема по топонимике, позволю себе один вопрос. Десять лет назад в Чечне погиб офицер милиции, капитан иркутского спецназа майор Алексей Рыбак. Посмертно он получил звание Героя России. К предыдущей администрации было обращение от спецназовцев и от иркутской милиции с просьбой увековечить его память наименованием одной из улиц города. За это время в городе наименовано около сотни улиц: в коттеджных посёлках появились Садовые, Дворцовые и прочие Черёмуховые. На заседании общественного совета при ГУВД Иркутской области этот вопрос обсуждался, и генерал Обухов заявлял, что будет ходатайствовать перед администрацией. Со своей стороны редакция «Восточно-Сибирской правды» присоединяется к этой просьбе.

Виктор Кондрашов: За семь месяцев моей работы не было ни одного обращения по поводу наименования улиц. Это связано с тем, что в последние годы выделялись участки под застройку крайне неактивно. Так что, возможно, нужно вести речь всё-таки о переименовании.

Дмитрий Люстрицкий: Понятно, что у мэра огромное количество текущих дел и забот: асфальт, ремонты… Но, наверное, над текучкой должно быть какое-то восприятие города как некой сущности, со своими перспективами развития, со своим местом среди других сибирских городов. Как вам видится, каким будет Иркутск через пятнадцать, через двадцать лет? Где мы все окажемся?

Виктор Кондрашов: Через пятнадцать лет мы все окажемся в будущем. Вопрос – каким оно будет. Об этом вопросе можно порассуждать…

Дмитрий Люстрицкий: Давайте попробуем? Например, демографы рисуют нам довольно мрачные перспективы, и не потому, что мы плохие или хорошие, а в рамках глобальных процессов, которые происходят в Сибири и на Дальнем Востоке.

Виктор Кондрашов: Ну почему сразу безрадостные? Количество жителей практически не изменилось. Да, происходит замещение населения. Часть населения уезжает, приезжают выходцы из ближнего зарубежья. Есть изменения по национальному составу, по вероисповеданию. Сейчас примерно 50-70 тысяч мусульман в Иркутске проживает. Но Иркутск всегда был многонациональным городом, и, кстати, такие же процессы происходят и во Франции, и в Германии. Вопрос в том, насколько качественное образование получат дети приезжих, сумеем ли мы привить им нашу культуру. А они привнесут нам элементы своей культуры.

В экономическом плане город будет развиваться. В ближайшие семь лет (и это не мои слова, это сказано в Москве, на заседании оргкомитета под председательством Нарышкина по празднованию 350-летнего юбилея) Иркутская область получит экономический толчок такой, по динамике с которым не сравнить ни один из регионов России. Это и запуск алюминиевого завода, и запуск нефтегазовых месторождений, и химическая промышленность, энергетика. Приток инвестиций в область неизбежно приведёт деньги в Иркутск, как в деловой и административный центр региона.

Мы прошли стагнацию девяностых, прошли кризис 1998 года и нынешний кризис прошли, начинаем потихонечку шевелиться. Если строители два года назад не знали, куда квартиры пристроить, сейчас на рынке снова нехватка жилья. Заработало вновь ипотечное кредитование, программа по расселению заработала, программа по ветеранам. С рынка вымели всё малометражное жильё. И если мы такими темпами пойдём, то будем развиваться.

Пока Иркутск исключительно административный и управленческий центр. Сейчас мы присматриваемся к промышленной зоне в районе Ново-Ленино. Там есть проблема с энергетикой; как только энергетическую проблему решим, можно будет размещать производство, но это будет уже современное, экологичное, наукоёмкое производство. Намётки есть.

Александр Гимельштейн: Кстати, об экологии. Когда-нибудь в Иркутске будет свой завод по пререработке мусора?

Виктор Кондрашов: Завод можно за год поставить. Место даже есть, точка выбрана около Вересовки. Мусороперерабатывающий завод будет собирать на переработку мусор с Иркутска, Ангарска и Шелехова. Казалось бы, что мешает? Мешает тариф. Вы готовы платить в десять раз больше за вывоз мусора? У нас сейчас тариф около семи рублей, мусороперерабатывающий завод окупается при тарифе в районе 90 рублей. В квартирной плате это будет где-то 2-3%. В Братске уже сегодня так платят.

«Я – реалист»

Александр Антоненко: Как перезимуем? Уже ноябрь, готов ли город к зиме?

Виктор Кондрашов: К зиме готовы давным-давно. Когда я зашёл на должность, мы отставали по подготовке к зиме на два с половиной месяца. К сентябрю сократили до двух недель, но всё равно отставали. И некоторые, прямо скажем, уже руки потирали: сейчас мы его за плохую подготовку к зиме… Успели, сделали.

ЧП в нашей стране можно ждать всегда. Но мы для того и работаем, чтобы его последствия ликвидировать своевременно.

Олег Быков: Большой резонанс имело заявление о восстановлении кафедрального собора. Насколько это реально?

Виктор Кондрашов: Я – реалист. Всё, что я в жизни делал, проходило стадии от идеи и формулировки до воплощения. Как я к этому шёл, это долгая история, поэтому пройдём по основным пунктам. Во-первых, Казанский кафедральный собор находился не точно на месте, где сейчас стоит здание правительства региона. Поэтому я никогда и нигде не говорил, что хочу разрушить «Серый дом». А кто и как эту идею подал в СМИ – это уже фокусы медиа. 

Для того чтобы начать строить собор, нужно оформить земельный участок, подготовить проект под строительство, найти средства и построить. При оформлении земельного участка требуется согласование владельцев всех окружающих зданий, одно из которых – здание правительства Иркутской области. Чтобы там получить согласование, необходимо представить веские обоснования. Что я предложил? Для строительства собора бюджетных денег не нужно ни копейки: его можно построить за счёт пожертвований иркутских меценатов. По нашим прикидкам, стоимость получается порядка полутора миллиардов рублей. В течение нескольких лет я обсуждаю эту идею с бизнесменами в городе Иркутске и уверен, что эту сумму мы соберём легко и непринуждённо.

По поводу согласования. А вы знаете, что здание областного правительства требует ремонта? Оно не ремонтировалось капитально с шестидесятых годов, и это всё равно нужно делать. Можно сделать ремонт, а можно – подыскать хорошую площадку в центре города и построить современное здание. И такие площадки есть: это площадка ТЭЦ-2, площадка бывшей чаеразвесочной фабрики. Сейчас, в варианте промышленной застройки, они выглядят непривлекательно, а потенциально это красивое и выгодное место. Если жители решат, что такое возможно, – почему нет? А если нет, то нет.

Конечно, строить административное здание придётся за счёт бюджета. Но и тут есть свой резон: правительство Иркутской области сегодня разбросано по всему городу, и в «Сером доме» только небольшая часть находится. Если мы построим вместо 14 тысяч квадратов, которые есть сейчас, например, 25 тысяч, то освободившиеся помещения можно продать. Причём продать их выгодно.

Александр Антоненко: Что всё-таки будет готово в городе к юбилею? И что не будет?

Виктор Кондрашов: По поводу «ничего до конца готово не будет». Я, наверное, ещё не научился говорить красиво. Нормативный срок строительства бассейна – 1,6 года. Заключили муниципальный контракт с подрядчиком, конкурс выигран, люди работают. Срок окончания строительства – 1 ноября. Поговорили с подрядчиком, договорились, что можно сделать на два месяца раньше, к 1 сентября. Где-то сменность повысить, субподрядчиков дать толковых… Но объект-то можно показать уже хоть 1 июня: здание стоит, благоустройство сделано. Чаша сделана, показать можно. Да, для меня лично бассейн готов, когда в нём дети купаются. А потом говорят: вот, Кондрашов не верит, что объекты будут готовы к празднику.

То же самое Ледовый дворец. Ну, здание будет, но с шайбой играть ещё нельзя будет. Ну и что? Завершим позже. Хочется, чтобы люди устранили внутри себя недоверие к действиям властей. 

Поставьте себя на моё место, на место губернатора. Вот вам говорят: вместо пяти лет подготовки к юбилею вам даётся год и выкручивайтесь. А все будут подсмеиваться: всё равно же не успеете. А между прочим, темп сегодня такой задан, которого в Иркутске давно не было. Да никогда не было, особенно учитывая ту расхлябанность, которая воцарилась у нас. Спасибо надо сказать, что появится что-то. Когда мы говорим про праздник, что главное? Когда гостей в дом зовёшь, главное – настроение радостное. И любые изменения к лучшему вызывают радостное настроение. Ну и потолок неплохо побелить – так мы белим.

Дмитрий Люстрицкий: Насколько тяжело быть на посту мэра, велики ли искушения? Чувствуете, что меняетесь, или остаётесь тем же человеком, который полгода назад занял это кресло?

Александр Гимельштейн: И я продолжу: не пожалели, что променяли репутацию одного из отцов-основателей иркут-ского бизнеса на не самое великое счастье работать мэром города Иркутска?

Виктор Кондрашов: Да, я стоял у истоков частного бизнеса в Иркутске, но больших денег не заработал. В Иркутске есть компании и есть люди, по меркам которых я человек нищий. Почему так? Дело в том, что мне хватало года полтора-два, чтобы отстроить бизнес, изучить его досконально и тогда мне он становился неинтересен, хотелось чего-то нового.

Мне легко сейчас работать. Сначала я думал, что это будет легко, через две недели я подумал: «Куда я попал?», а через три месяца всё вошло в рабочее русло. Какого предмета мы ни коснёмся в городском хозяйстве, я всё пропустил в своё время через свои руки: и частный бизнес, и строительство, и хозяйственную деятельность.

Для мужчины очень важно дело, которое он делает. И это дело должно быть трудным, нужно преодолевать себя, развиваться. Как только развития не получаешь, уже неинтересно. Когда сделаем в нашем городе всё, что намечено, и все вокруг будут довольны, – всё, уйду. Станет неинтересно.