На своём официальном сайте в разделе «Биография» бывший дипломат, пресс-секретарь Бориса Ельцина, фотограф и охотник Ястржембский запечатлён рядом с поверженным носорогом. Он – старый охотник и соучредитель компании Hunt Essential Fish Fantastic, занимающейся услугами сафари по Южной Африке. 

– Что общего между жителями африканских племён и большой политикой России? – задали Ястржембскому вопрос в Иркутске.

– Наполненность адреналином, – сообщил он. «Конкуренту» он поведал, что однажды ему пришлось, испрашивая разрешения на съёмку, стоять на коленях перед вождём одного из африканских племён.

– Перед Ельциным на коленях стоять не приходилось?

– Нет, там это было исключено, – засмеялся Ястржембский. 

Позже зрителям он признался, что должность пресс-секретаря Ельцина – «чисто адреналиновое такое занятие».

После 2008 года, когда Ястржемб-ский расстался с политикой, захотелось иного сорта адреналина. Тогда он вспомнил, что «все мы родом из детства», и отправился в Африку, как когда-то Николай Гумилёв: «Ах, бежать бы, скрыться бы, как вору, в Африку, как прежде, как тогда, лечь под царственную сикомору и не подниматься никогда». У Ястржембского два года как своя кинокомпания Yastreb Film, на заставке которой ястреб гордо садится на земной шар. Она ведёт проект «Вне времени» об исчезающих племенах Африки. Сейчас отснято десять фильмов, в проекте ещё 10 – 15. Сериал уже показывали в Словакии, планируют – в Италии, с Нового года – на телеканале «Россия-2». 

Эта консервная банка в губе девушки сурма так же прекрасна, как 15-сантиметровые каблуки европейских модниц. С её точки зрения

В Иркутск Ястржембского вместе с главным оператором проекта Элизбаром Караваевым заманили организаторы фестиваля «Человек и природа» с фильмом «Калашников из каменного века» – об одном из самых диких и грозных племён Африки – сурма, живущем на территории Эфиопии. А через пять дней был закрытый показ в кинотеатре «Звёздный». На этот раз фильм рассказывал о пигмеях бака из тропических лесов Камеруна. 

Слоны-пигмеи

Процесс подготовки одной экспедиции занимает год-полтора. «У нас есть «разведчики», которые едут в страну. Если во французские колонии, то это обычно граждане Франции, в бывшие британские колонии – граждане Великобритании, ЮАР, – говорит Сергей Ястржембский. – Они договариваются со старейшинами об условиях съёмки и её цене. Далеко не всегда это деньги. Бывают одеяла, котлы, сахар, мука, керосин». У суровых сурма, к примеру, очень ценятся безопасные бритвы. В этом племени приходилось договариваться не только со старейшинами, но и с каждым отдельным «персонажем» фильма. «Сурма используют это как способ пополнить скудный семейный бюджет. Небольшие местные деньги они требуют в очень агрессивной форме», – рассказал Ястржембский.   

«Я видел, как малые народности под воздействием нашей цивилизации стремительно теряют идентичность, патриархальные обряды, – говорит он. – Есть такой французский термин – «клошары», бродяги, которые никак не могут найти новое место в жизни. Я решил, пока ещё не поздно, снять жизнь малых цивилизаций Африки. Мини-культур, если хотите, которые ещё живут той, древней жизнью». Пройдёт 20 лет, буквально жизнь только одного поколения, и мини-цивилизации Африки исчезнут, уверен он. Это аутсайдеры человечества, стартовавшие слишком поздно. 

Они как дети. Ни пигмеи бака, ни сурма даже не знают своего возраста. Но удача, если человеку посчастливится «перевалить» за 50 лет. Это два очень разных племени. Сурма – агрессивные, замкнутые скотопасы, устраивающие кровавые бои на шестах. Пигмеи бака – музыкальные, весёлые лесные собиратели и охотники. Первые поклоняются небесному богу Тума, несущему благодатные дожди. Вторые – богу леса Комба и его слуге, покровителю охотников Дженги. 

Когда этот ребёнок станет взрослым, сурма уже могут навсегда потерять свою культуру

Рост мужчины-пигмея не превышает 140 см. Поэтому Сергей Ястржембский рядом с ними на фото смотрится великаном. Они маленькие, как многие люди из «пояса пигмеев» –  экваториальных лесов. Низки ростом и амазонские индейцы, и аборигены Цейлона, Филиппин. Просто в дождевых лесах очень много животных и очень мало пищи. Кто мельче, тот и выживает. Лесной слон, к примеру, тотемный собрат пигмеев, значительно меньше слона саванного. Он тоже «пигмей». И карликовая антилопа – «пигмей». У пигмеев много ветвей, и считается, что одна из них, а именно пигмеи мбуту, живущие в долине Конго вместе с бушменами кхоси в Ботсване, считаются самыми близкими к «праотцам человечества», людям палеолита. «Мы работали среди пигмеев группы бака, живущих в экваториальной части Камеруна, это в тропических лесах, где 98% влажности. Только заходишь в лес, и ты уже весь мокрый», – рассказывает Сергей Ястржембский. Бака около 40 тысяч, и они единственные сумели сохранить родной язык – либака. Глядя на них, мы видим себя такими, какими были десятки тысячелетий назад. 

У них абсолютный музыкальный слух. На охоте бака могут со 100-процентной точностью имитировать крик любого животного. Ястржембский и его группа наблюдали, как только губами и языком, без всяких манков пигмей кричит детёнышем антилопы дукера. Пигмеи, чьё хоровое пение занесено в список мирового наследия Юнеско, практически никогда не поют в одиночку. Так неугодно верховному духу леса Комба. Петь нужно негромко, следуя за шумом леса, у каждого своя партия. И своя импровизация. Любимые музыканты Комба – пчёлы. Американский африканист Тернбул однажды заметил, как ночью на лесной поляне плясал юноша-пигмей. Учёный спросил, почему он танцует в одиночестве. «Я танцую не один. Я танцую с лесом. Я танцую с луной!». После удачной охоты мужчины бака делают себе качели из лиан и, раскачиваясь, поют «песню радости». Группа Ястржембского наблюдала, как женщины бака после рыбалки зашли в воду и начали бить по ней ладошками, поднимая миллионы брызг. Каково же было изумление белых, когда в этой какофонии начала проступать мелодия. «Это настоящий джаз на воде!» – был поражён Ястржембский. «Мы нигде не видели и никогда не увидим такие способы рыбалки, как у пигмеек», – с удивлением говорит он. Они перегораживают мелкие речушки, вычерпывают воду и собирают рыбёшек. Мужчины нарубают в лесу особые лианы, содержащие растительные яды. Разбивают их до мягких волокон, погружают в воду. Сок лиан усыпляет рыб, они всплывают на поверхность. За полчаса рыбу надо собрать, потом она очнётся и уплывёт.

Бака живут рядом с более продвинутой группой народностей Африки – земледельцами банту. Пигмеи называют их «большими чёрными», или патронами. У банту свои плантации, европейская одежда, деревянные домики, телевизоры. Пигмеи работают на плантациях банту за пол-евро в день, продают им дичь, лечат. На них  – обноски современной одежды, а живут они в хижинах из прутьев и листьев. Их мечта – расстаться с лесом ради цивилизации. 

Бои на шестах Донга в Эфиопии запрещены. Но никто не решается объяснить это людям
с автоматами Калашникова

Тотемное животное пигмеев – слон. Они верят, что когда-то их предки могли превращаться в слонов. Когда семье надо было перейти на далёкое расстояние, глава оборачивался слоном и защищал родных. Пигмеи до сих пор считают, что в джунглях встречаются слоны-оборотни. «Когда я вижу слона, то внимательно смотрю на него и подтягиваю браслет (магический. – Авт.) ближе к плечу, – рассказывает охотник. – Если передо мной оборотень, он убежит, а если настоящий слон, то я выстрелю, и он умрёт». Сейчас в Камеруне пигмеям запрещено охотиться на слонов. Зато примерно за пять тысяч долларов любой приезжий может устроить себе охоту на лесного слона. Пигмеи нанимаются в такие кампании следопытами. Раньше охотники преследовали слона, пока он не заснёт. Тогда один из них, обмазавшись слоновьим навозом, бесшумно подползал к нему и вонзал намазанную ядом пику ему в пах. Через полминуты слон умирал. Сейчас после того, как слон добыт, клиент-охотник забирает в качестве трофея бивни, а туша достаётся пигмеям и банту. Её разделывают молниеносно – за несколько часов. В деревне, обслуживающей клиентов, 30–40 жителей. За охотничий сезон, с мая по август, там съедают пять-шесть двухтонных слонов.

«Скажите, а почему все стесняются задать вопрос Элизбару Константиновичу относительно той расчленёнки, которую он с такой любовью снимал? – вдруг поднялся с гневным вопросом ведущий встречи в кинотеатре «Звёздный». – Давайте спросим, это черта его характера или гражданский долг – снимать расчленёнку?». 

– Во-первых, я сам охотник, с большим стажем. 

– В общем, убийство – это состояние души? 

– Нет. Охотники не убивают. Охотники берут или не берут. Мы взяли, к примеру, слона. И у нас есть покровитель – святой Трифон. А у вас, у журналистов, Вельзевул, насколько я знаю, – парировал оператор. 

Косметика с бритвой

«Я хочу поблагодарить вас, что вы не убежали, хотя я видел, что многие из вас отворачивались от «перчёных» сцен, – сказал Сергей Ястржемб-ский. – В этом смысл документального кино. Это не киноконфетка. Это кино о том, как люди живут реально». Ястржембский довольно часто слышит обвинения в том, что увлекается кровавыми сценами. Но народы, которые он снимает, кровью увлечены не меньше. Даже мягкие пигмейки в моменты отдыха берут в руки бритву и наносят себе на лицо насечки. Это такая косметика. А всем подросткам пигмеи скалывают передние зубы треугольниками. Маленьких мальчиков – обрезают. Даже «большие чёрные» этот обряд доверяют пигмеям. «Мы сократили сцену в монтаже, – рассказал Элизбар Караваев. – Этот обрезатель ходил такой гордый, важный. С первого раза он это не смог сделать. Подрезал что-то потом ещё. У мальчонки в глазах было написано: «Я вырасту, то же самое с вами сделаю!». «У меня во время этой процедуры была в кармане фляжка с виски. От начала до конца», – признался Ястржембский.

Африку и политику объединяет одно – адреналин, уверен Ястржембский

Традиции сурма намного страшнее. Племя считается более примитивным. Сурма чаще ходят голыми и славятся своей любовью к крови. Они любят проткнуть стрелой шею коровы и слить немного крови, не убивая животного. Кровь смешивают с молоком и пьют. Это считается лучшим напитком. Сурма активно используют скарификацию – нанесение шрамов на тело. Палочкой рисуют нужный узор, затем подцепляют кожу острым шипом акации и подрезают бритвой. Потом в раны втирают грязь, подселяют личинок, чтобы пошло нагноение. Как только процесс начался, его останавливают при помощи дезинфицирующей травы. А на теле навсегда остаются выпуклые шрамы. Скарификация, как и татуировка, – это наше с вами прошлое. Загляните в «замёрзшие» курганы пазырыкской культуры на Горном  Алтае. И увидите, что наши предки, жившие в 4-3 веках до нашей эры, сплошь покрывали себя татуировкой. Она носила сакральный характер – рисунки защищали от злых сил, по этим знакам человек отделял себя от животных, по ним же предки в другом мире могли узнать его. Мы не так далеко ушли от них. Современная женщина, подкрашивающая ногти красной краской, имитирует нечто иное, как окровавленные когти. 

Женщины сурма, к примеру, не сильно озабочены тем, как подрезать отвисшую грудь. Зато у них свои «фишки». Юным девушкам прокалывают нижнюю губу и вставляют сначала палочку, а потом и диск, который достигает 30 см в диаметре. Перед этим девушке выбивают четыре нижних зуба. Есть версия, что женщин начали специально уродовать в период колонизации, чтобы их не увозили в рабство. Так или иначе, но сейчас это торговая ценность. Чем больше диаметр диска, тем больше коров дадут при замужестве за девушку. Есть и пить с таким диском невозможно, потому, если рядом нет чужих, его снимают, и губа повисает, как и мочки растянутых ушей. «У женщин можно найти и трапециевидные диски и губы, которые выглядят достаточно устрашающе», – рассказывает Сергей Ястржембский. Ужасаться этому, наверное, глупо. Просто представьте, как выглядят в их глазах наши девушки, надевшие на ногу крайне неудобные 15-сантиметровые каблуки. Чем выше каблук, тем больше дадут за девушку. Не коров, конечно. Но принцип такой же, как у дикарей.

Если современный мужик меряет себя величиной бампера своей машины, мужчины сурма бьются на шестах. Битва Донга запрещена правительством Эфиопии. Только сурма об этом не знают, они не говорят на официальном языке. Бьются деревня на деревню до переломов и кровавых ран. Единственное, чего нельзя, – это убивать. Нарушитель будет изгнан из деревни со всей семьёй. Но воины сурма очень быстро поняли, что надо иметь оружие серьёзнее, чем шесты. В соседнем Судане, пройдя несколько дней пути, за четыре–десять коров можно купить автомат Калашникова. И покупают. «Та лёгкость, с которой они переходят от мирного состояния к конфликту, вызывала у нас повышенную тревогу, – говорит Ястржемб-ский. – У нас были охранники, нанятые из их же людей. Но что такое два охранника с двумя Калашниковыми, когда этих Калашниковых там десятки! Когда мы снимали бои Донга, двое работали на параглайдере. Мы запустили его, и это вызывало у сурма такую бурю эмоций, что мы боялись, как бы не возникло у кого-нибудь желания на земле подстрелить параглайдер. К счастью, всё обошлось». Элизбар Караваев даже обучал воинов технике безопасности. «Я, как охотник, просил у них Калашниковы посмотреть, – рассказывает он. – Затвор – раз, смотрю – патрон в патроннике, предохранитель снят. Я вытаскиваю, говорю: «Всё, ходи без патронов».  

Когда операторы перегоняли отснятый материал на ноутбуки, сурма кричали от восторга, видя себя на экране. Когда Элизбар Караваев давал больному таблетки, за ним сразу выстраивалась очередь здоровых. Лишь бы получить магическое средство в подарок. Скажете, мы цивилизованнее? Ну, как посмотреть. «Мне просто интересно, чё они там пили?» – послышался заинтересованный мужской голос, когда на экране появились пигмеи со стаканами. «Это самогон, сделанный из трав, кореньев, плодов», – пояснил Ястржемб-ский. Мужчина не отставал: «На чём сбраживают?». «Типично русский вопрос, – вздохнул Ястржембский. – Не знаю». 

В руки Аль-Каиды 

Сергей Ястржембский считает, что аналогов его серии фильмов на сегодняшний день нет. «Нет фильмов, снятых с фокусом на африканскую глубинку», – полагает он. Его мечта – попасть в зону Сахары, чтобы снять фильм о туарегах – интереснейшем народе, в котором сохранились остатки матриархата, где мужчины, а вовсе не женщины обязаны везде закрывать лица повязками. «Но во многих странах этого региона, к сожалению, активно действуют группировки Аль-Каиды, – говорит Ястржембский. – Буквально несколько дней назад в Нигере были похищены очередные пять иностранцев». Видимо, адреналина ему всё же не хватает. В январе 2011 года группа отправится  на африкан-ский фестиваль Вуду. «Это будет одна из наиболее тяжёлых наших экспедиций, – считает он. – Родиной Вуду считается Западная Африка. Ежегодный фестиваль Вуду – визитная карточка Бенина. Мы попытаемся снять то, что сможем, потому что процесс переговоров там очень долгий. Есть обряды, которые они не хотят, чтобы мы снимали. Мне надо думать и о безопасности членов группы, в том числе и энергетической. Нельзя нарушать местные табу». 

«Я очень неравнодушен к вашему городу», – признался Ястржембский. В один из приездов, когда Сергей Ястржембский презентовал в Иркут-ске свой фотоальбом о Московском Кремле, иркутяне встретили его свое-образно. Прямо в зале художественного музея в него кинули сырое яйцо. Правда, прирождённый охотник Ястржембский молниеносно увернулся, и яйцо попало только в плечо. Как видно, обид он не помнит. Всю прошлую неделю Ястржембский провёл на Байкале, в Иркутске, снимая фильм к 350-летию города. «Мы рассчитываем показать его в рамках программы, которую я собираюсь запустить с января на канале «Россия-2», – сказал Ястржембский на показе в «Звёздном». Ранее он сообщил, что «Россия-2» предложила ему возродить «Клуб кинопутешественников» и вести эту передачу. Однако программа будет несколько «в другом соусе», чем та, что ушла с экранов вместе с Юрием Сенкевичем. «Здесь, в Иркутске, мы отсняли очень много интересного материала, – сказал Сергей Ястржембский. – Акцент будет сделан на истории. К примеру, часть – на исторической канве, связанной с Колчаком. Это новое, что меня сильно тронуло». 

Ястржембский признался, что по Африке у съёмочной группы уже идёт «определённое насыщение». Да и на встречах всё чаще звучит вопрос: «А Россию почему не снимаете?». Поэтому на этой неделе группа улетает на Чукотку. И кто знает, какие кровавые обычаи отыщет там охотник за адреналином.