«Работать обычно мне лень» 

– А как называется то, чем ты занимаешься, ну твоя профессия? – спрашиваю я Лену Коркину. Вообще я знаю, чем она занимается, – всякой фигнёй. Это не я так говорю, а она. Впрочем, комплексовать по этому поводу она и не думает. 

– Довольно много людей делают фигню, хотя думают, что нет, и кажется, что нет, – философски замечает Лена. И добавляет: – А с названием профессии косяк. Всегда сложно ответить, кем я работаю. Не все знают, что есть хэндмэйд, ну и потом, хэндмэйд – понятие растяжимое. 

В случае с Леной «растяжимое» – это точно. Она вяжет, плетёт из бисера, валяет из шерсти, лепит из пластики. Делает сумки, игрушки, браслеты, серёжки, открытки, бусы, «ну и всякое другое, я даже не знаю, как всё назвать». 

Окончив вуз по специальности «журналистика», она поняла, что специальность эта не её. Два с половиной года редакторствовала в корпоративной газете одного из иркутских предприятий, полгода писала в молодёжной прессе и говорит, что знает «ощущение, когда до слёз не хочешь на работу идти». Решила: «Нафиг такую работу, даже за большие деньги». Поэтому, когда получала диплом в университете, понимала, что по специальности работать вряд ли будет. 

– Дело же не в сидении в офисе, и даже не в зарплате, и не в свободном графике, объясняет Лена. – Я не стремлюсь к этому. Просто так получается, что работа, которая меня не напрягает, она такая. 

Уже около полутора лет Лена на работу не ходит – работа ходит к ней сама, в виде заказов на поделки. 

– Бывает, делаешь слона, а он тебе говорит: «Я буду не такой, как ты задумала, а другой, и уши у меня будут вот такие!», – описывает Лена творческие мучения в духе Льва Толстого. – Отвечаешь: «Ну ты, слон, не буду тебя делать!». Но потом остываешь и продолжаешь. 

Фото того, что получилось, Лена выкладывает в «Живом журнале» и «В контакте» и называет примерную цену. Это – самый сложный момент.

– Раньше понятия «продавать» и «я» мне вообще казались несовместимыми, – говорит Лена. – Да и теперь этого я толком не умею: назвать цену мне очень сложно, да и что такое «пиарить себя», я не знаю. 

Основные клиенты Коркиной – это «чуваки из Интернета, знакомые, знакомые знакомых». Почти всегда это люди 20–30 лет. Начинала с иркутян, сейчас довольно много иногородних заказчиков. Недавно обзванивала друзей с вопросом «Не едешь ли в Москву?».

– Сделала срочный заказ девочки из «Живого журнала», договорилась встретиться, чтобы передать его в центре города, – рассказывает Лена. – Накануне встречи заказчица звонит, чтобы уточнить место, и предлагает: «Ну что, на станции метро Белорусская?».

Рабочего графика у Лены нет. Ну или это рабочий график под названием «Мечта». 

– На работу я трачу… ну фиг знает, обычно три с половиной будних дня в неделю. Могу сидеть по 3–4 часа ежедневно, могу по 20 часов, а потом отдыхать три дня. Если срочный заказ – работаю хоть когда. Но обычно мне лень, – говорит она. – Я предпочту погулять, или поспать, или сгонять куда-то. 

Однако того, что Лена зарабатывает хэндмэйдом, ей мало, поэтому  приходится делать то, от чего сама же открестилась: подрабатывать журналистом. Хорошо хоть, что в основном эта работа тоже на дому. Впрочем, это мелочи жизни, которые не стоят того, чтобы идти на поклон к официальному работодателю, считает Лена. Ещё бы – ей 23 года, есть собственное жильё, и единственные, за кого нужно отвечать, это любимая собака Эльса и ненавистный кот Степан. Уж с ними Коркина как-нибудь справится. 

– Большинство знакомых считают, что я занимаюсь фигнёй. В общем-то, так оно и есть, если думать о том, что можно зарабатывать больше и более уверенно стоять на ногах, что ли, – рассуждает она. – Да и я понимаю, что сейчас это не есть нормальная работа, но я живу одним днём и перспективы пока в перспективе. 

Белый маг

То, что с народным целителем Петром Дмитриевичем Савчуком получится отличное интервью, я поняла сразу. Он, как только узнал, что я журналист, многозначительно сообщил: 

– Я тебе все тайны выдам. Чувствую: у нас с тобой установится теснейший контакт. Ты будешь делать то, что умеешь, а я – что я умею. 

Умеет Пётр Дмитриевич многое, чуть ли не всё. «Снятие порчи, венца безбрачия, выход из тупиковых ситуаций, лечение алкоголизма» – да! «Биокоррекция и психотерапия» – пожалуйста! «Работа по фото отсутствующего человека, ясновидение, лечение мыслью» – конечно!

Через него, говорит, только в Иркутске уже семь тысяч клиентов прошло. Не только обыкновенные горожане – услугами целителя пользуются «первые лица банков, работники правительства, депутаты». Всё задокументировано: у Петра Дмитриевича не одна тетрадка, где в столбик написаны ФИО его посетителей и суммы, которые они оставили у магистра народной медицины. Я видела цифры в рублях от ста до 25000 (платят по собственному желанию). А вы думали, в сказку попали? Нет, к дипломированному профессору по биоэнергетике.

– Я чувствовал, что ты официальное подтверждение спросишь, – хитро улыбается Пётр Дмитриевич и вручает мне папку, полную разных документов. – Вот и лицензия. Видишь, как! 

Лицензия выдана «Школой народных целителей, действующих при международной ассоциации «Возрождение планеты», подписана её президентом, господином Д.Д. Анисимовым-Спиридоновым, и заверена в главном медуправлении Москвы. 

– А в СССР статья за мою деятельность была. 12 лет тюремного заключения, – говорит магистр. – Хотя, конечно, подпольно я всё же лечил.  

Оказывается, в современной России биоэнергетику ценят и поощряют. На пользовании её услугами попался и известный российский политик. Всё в той же папке с документами я обнаружила два талона почтового электронного перевода на 500 рублей каждый. Сообщение о назначении денег: «Савчуку Петру Дмитриевичу, спасибо за присланную информацию. Точные прогнозы. ЛДПР, Жириновский». 

– Я ему предсказания даю, когда выборы, – поясняет магистр. – Но вообще в политику не слишком лезу, потому что это грязное дело. 

Что делает Пётр Дмитриевич регулярно – например, помогает лечиться от бесплодия. 

– До разговора с тобой принял людей, – рассказывает он, прихлёбывая чай. – Муж с женой восемь лет живут, а детей нет. Два раза отторжение амбриона. Я взялся помочь, я умею. Скоро пойдут тесты сдавать в больнице. Я потом уложу амбрион. Ну, в смысле приживлю его. И будет развиваться ребёночек. 

Таким нестандартным способом, уверяет целитель, в Иркутске забеременело порядочно народу. Некоторые приходили целыми рабочими коллективами, когда узнавали от коллег о чудесах. Прямо демографический тим-билдинг. Причём пока традиционная медицина стоит в стороне, нетрадиционная развивается вместе с информационными технологиями, заявляет целитель. 

– Я с помощью скайпа работаю с клиентами из США и Минска. Недавно у женщины в Белоруссии второй ребёнок родился, зачатием обоих занимался я через Интернет, – говорит целитель. Хотя чаще он называет себя просто – «маг». 

 – Такие люди, как я, могут делать и добро, и зло. Зло возвращается в десятикратном размере. А я белый маг, добром живу. Видите, мне 80 лет, а я востребован, ко мне идут красавицы, идут руководители.

Впрочем, бывало, что помощь оказывалась не только не востребована, а даже наказуема. 

– Как-то я в Москве в гостинице «Россия» принимал, и крутые парни требовали предсказать будущее, – рассказывает Пётр Дмитриевич о фантастических страстях 90-х. – Они собирались ехать в Подмосковье, на разборку. Я главарю сказал: уедешь из Москвы – тебя убьют. А он ответил, что «если останусь живым – сам убью тебя». Посадили меня в «Крузёр» и увезли в свой офис. Там девчата, все красавицы, как жена Высоцкого. Мороженым угощали. Вдруг они забегали, а одна мне и говорит: «Правильно вы сказали!». Оказалось, машину главаря с гранатомёта уничтожили. Мне снова мешок на голову, посадили в BMW и обратно привезли. А утром я пошёл в буфет, заказал сосиски с капустой и кефир. Вдруг заходит дубина в тёмных очках, вынимает конверт – и на стол мне. Я доел сосиски, капусту, запил кефиром, конвертик пальцем р-раз – смотрю, 500 долларов! 

В конце разговора Пётр Савчук мне пообещал: мол, и тебя вылечим, в смысле «оберег поставим, чтобы ауру не пробили». Я, правда, отказалась. Но перед прощанием белый маг всё-таки повернул руки ладонями ко мне: 

– Чувствуешь тепло? 

– Чувствую, – говорю. 

– Ну вот. Если есть какие-то женские болезни – ничего не будет! – пообещал он мне.

Кто его знает, может, и правда не будет. Чего у нас только не бывает. 

Человеческий эксперимент 

В музей занимательной науки «Экспериментарий» мы попали вместе с мальчишкой Колей, лет одиннадцати, которого привела его тётя Ева, и оба, несмотря на разницу в возрасте, были в одинаковом восторге от экспонатов и их демонстратора Игоря Булыгина. 

«А в СССР статья за мою деятельность была. 12 лет тюремного заключения»

– Я-то думал, здесь скучно будет, а тут вон как интересно! – восклицал Коля, обращаясь к тёте Еве. Рядом со мной тёть не было, поэтому я продолжала молча и сосредоточенно разглядывать нос комара под микроскопом. 

– Смотри, – обратился ко мне Коля. – Можно горы строить! 

И мы принялись с ним «строить горы» с помощью магнита и металлического порошка под стеклянной крышкой. Потом вставали на лампочку, а она не лопалась. Потом садились на тысячу гвоздей. Столько открытий я не совершала на всех вместе взятых уроках физики. 

Для Игоря Булыгина музей стал основным местом работы примерно два года назад: его сманил директор «Экспериментария» Константин Кравченко. Вдвоём находят материал дома, у знакомых, на помойках и самостоятельно сооружают экспонаты. Оба читают лекции посетителям. Но большинство из них – дети. И сейчас разъехались. Так что пока лекции Булыгина проходят не чаще раза в неделю, хотя во время учебного года по пять-шесть раз ежедневно. 

Параллельно Игорь, известный в городе программист, поддерживает свои сайты, посвящённые фотографиям Иркутска, его истории, возведению нового моста. 

– Сейчас делаю сайт по строительству домов. Хочу собрать материалы, чтобы человек сам мог дом собрать. Ну и чтобы я тоже мог, – говорит Булыгин.

Все ладони Булыгина в мозолях: он приобрёл участок на острове посреди Ангары, куда добирается на старой моторной лодке. Хочет там соорудить дом. 

– Интересную идею нашёл месяц назад, называется «геокупол», – с увлечением рассказывает он, демонстрируя собранный макет: полукруглое сооружение, смахивающее на юрту. – Здание должно получиться прочным, а материала уйдёт минимум. 

В дверном проёме музея вдруг появляется дворовый мальчишка лет 17, зовут Нияз: 

– Можно я велик возьму? Ненадолго? 

– Бери, только верни, – кивает Игорь. И поясняет мне: – У меня так уже шесть велосипедов угнали. 

Нияза Игорь знает уже девять лет. Познакомились, ещё когда «Экспериментария» не было вовсе, а сам Булыгин был руководителем клуба «IQ» для беспризорных детей. Ходил с ребятами в походы, организовывал субботники, а главное, учил работе с электроникой. Если ребёнок собирал компьютер, учил этому товарища и мог печатать вслепую, машину он забирал домой. 

– Работа в клубе была построена на доверии, – вспоминает Игорь. – Я детям, а всего их было около 30, с 10 до 18 лет, абсолютно доверял. Был велосипед – катайтесь. И потеря доверия, когда они чувствовали, что я расстроен, на них действовала очень сильно. Поэтому не воровали особенно.

Клуб просуществовал три года, потом дети подросли и сманить их в поход стало гораздо сложнее. Сейчас девчонка, которая была первой посетительницей клуба, скололась, говорит Игорь. Среди выпускников «IQ» есть ещё парочка законченных наркоманов. Но большинство вышли в «нормальную жизнь», кто учиться пошёл, кто работать. 

– Недавно одна порадовала, которая вообще безбашенной была, – улыбается Игорь. – Позвонила, говорит, школу чуть ли не с золотой медалью окончила. Они мне все звонят и приходят периодически. 

Постоянно в музее бывает только Нияз, как говорит Игорь, в прошлом один из самых неблагополучных ребят. 

– Он и вырос без каких-либо интересов в жизни, но тут что-то пытается делать. Ну и выслушивает мои нотации. Я для них пока остаюсь авторитетом. 

Главное, что втолковывал и втолковывает до сих пор Игорь Булыгин подопечным, – «Мысли нестандартно! Не беги туда, куда тебя тянет толпа». Сам он, до того как занялся беспризорниками, работал на хорошей должности, получал по 30 тысяч в месяц. 

– А сейчас из-за клуба и музея уже выпал из нормальной жизни, – признаётся Булыгин. – Наверное, обратно не попаду. Да и не хочу. Я и так счастлив.