Я честно помню свою первую книгу, хотя никто не верит, что можно помнить в два с половиной года. Это была красно-зелёная «развёртывающаяся» книжка «Маша и медведи». В общем, с этого момента, наверное, и возникло ощущение, что книжка – это не буквы. Это трансформер, который можно складывать и раскрывать. Потому, когда я прочитала «Хазарский словарь», поняла, что это – моя книга. Во всём виновата моя двоюродная бабушка по линии отца. Я бы выросла нормальным ребёнком из спального района, если бы она не работала в иркутском библиотечном коллекторе. На день рождения и просто так она привозила нам домой кучу книг. У многих из них были оторваны обложки, подмочены блоки, а какие-то были просто «изжёваны» неведомыми механизмами. Короче, бабушка доставала и дефицит, и свозила нам весь драгоценный брак. Я читала всё подряд. Во втором классе, когда начались каникулы, девять часов просидела, читая «Шерлока Холмса». Забыла, что надо вставать с постели, убирать комнату и есть. В сумерках отец, вернувшись с работы, отнял у меня книгу.

Мне было семь лет. Мы пришли в дом к маминой знакомой. Я долго не могла понять, что там не так. Лакированные шкафы без пыли, ковёр, телевизор. Взгляд не находил чего-то привычного. «Мам, а где книги?». Книжного шкафа не было. «Столько пыли от них, когда ремонт был, я все отдала. Бери конфету, девочка», – сказала мамина подруга. Конфету я не взяла. И грубо добавила: «Мам, пошли домой». Сейчас я уже понимаю, что люди бывают разные и так нельзя. Но тогда я была поражена. Чем занимается этот человек, если у него нет книг? А где-то в 19 лет поняла, что книги, в общем-то, иногда обладают способностями, которые головой объяснить невозможно. Звонит мне друг, с которым мы не виделись месяца три. И первым делом кричит в трубку: «Я такую книгу прочитал!». Я ему в ответ: «Нет, ты погоди, это я тебе сейчас скажу, какую я книгу прочитала!». Это оказался «Чёрный обелиск». Совпадение? Да не верю я в такие совпадения. 

Нельзя ничего сделать с тем, что любая книга – это больше чем текст. Это запах, это шершавость под пальцами, это бумага, картинки и ощущение веса. В ней есть что-то от игрушки. От того, что можно вертеть в руках, складывать-раскладывать. Захлопывать на замочек, раздвигать складные карты. И это ощущение не менее важно, чем текст. Не зря все эти «электронные книжки» соперничают в матовости листа и девайсах «под настоящую книжку». Ощущение книги – основное. Потому вам тупо не нужен просто букварь. А свой букварь, со следами батончика «Мурзилка», съеденного, пока училка не видит, на уроке чтения, – нужен. 

Вокруг каждой кни-ги – история. Второй том этимологического словаря Преображенского, репринт 50-х годов с дореволюционного издания. Его мне «за чирик» отдала дама-алкоголик с подбитым глазом в Академгородке. Стоит печать какой-то библиотеки. Разбитая, зачитанная книжка «зарубежной прозы». Первая страничка: «Они там. Чёрные, в белых костюмах, встали рань-ше меня, справят половую нужду в коридоре и подотрут, пока я их не накрыл». «Полёт над гнездом кукушки». Это книжка из Молчановки. Когда я её прочитала, то поняла, что назад не отдам. Сказала, что потеряла, и заплатила штраф. Я не знаю, зачем мне «КПСС в резолюциях». Краснорожая книжина в тысячу с лишним страниц. Тогда, в 90-е, она валялась на чердаке в моём институте. Рядом – разорванные пополам портреты Дзержинского. Мне стало её жалко.

Когда я вижу «Тысячу произведений мировой классики на одном диске», я понимаю, что это разумнее, чем содержать в доме ряды полок с книжками, к которым обращаешься раз в два-три года. Но тогда что мне держать в руках? Листать какие страницы, куда девать сборник стихов Башлачёва, который был распечатан на принтере с письма неведомого Вовчика? Я так и не узнала, откуда этот Вовчик, а письмо потерялось. Просто когда-то пересеклись дороги на форумах. И он прислал мне свою доморощенную книжку о СашБаше. Я знаю, что все стихи есть в Инете и можно, наверное, выкинуть эти листки. Но это значит выкинуть и Вовчика. Зачем мне старая-старая книжка полузабытого советского детского писателя К. Сергиенко «Унеси нас, Пегас»? Потому что есть люди, которым я хочу её подарить. И зачем мне красная большая книжка «Хижина дяди Тома», если она есть где угодно, в бумажном и электронном виде? Но эту книжку мне купила мама, когда я «слиняла» при её молчаливом согласии с уроков в школе. И мы долго гуляли по парку, делая «салют» из листьев.

Я мечтаю о книге, которая бы раскладывалась, как «Ящик для письменных принадлежностей» Павича. Книжка, где текст и игра вместе, похожая на шкатулку, головоломку и Библию. Жаль, что книги сейчас уходят в чистые байты. Так, конечно, они компактнее. Но ощущение игрушки исчезает. Как будто у тебя украли сокровище, оставив его вполне приличную фотографию.