Владимир Алексеевич берёт на себя смелость заглянуть в глубину многомиллионной истории человечества, с тем чтобы разглядеть там, на самом донышке, первые слова, произнесённые человеком. По его мнению, речь начиналась с тринадцати первослов. Нет, он вовсе не выдумал их из головы, а нашёл в реалиях языка. Попробуйте последовать за ним и увидите, что это захватывающе интересное путешествие. Весь путь исторического развития человечества Владимир Рак описывает не в научных терминах, а живой и образной речью. У него есть своя сюжетная линия и свои герои, которые живут в первобытном человеческом племени. 

Вот так, по его версии, произошло первое слово. «С тех времён (когда первобытные люди увидели останки женщины, которую загрыз медведь-людоед, и из уст вырвались непроизвольные звуки «бррь, бррь») всё страшное и тёмное, что противопоставляла природа человеку, называлось словом «бррь». Это слово-страх изначально не обозначало ничего, кроме страха. Прошли тысячи лет, но мы и сейчас говорим точно так же – «брр, страшно», а самые большие кости нашего скелета называются словом «брр-ця – берцовые, медвежьи». Как знать, может быть, это «бррь» было вообще самое первое осознанное слово на нашей планете. Его никто не придумывал: люди, изведавшие настоящий ужас или холод, знают, что это слово произносится непроизвольно». А дальше рефлексы слов, производимых от «бррь», автор находит во многих языках. Например, в бурятском «бр-хн» – страшный бог-хан), в немецком (берген – горы). Подробнейшим образом раскрывается этимология слова «берлога». Получается, что берлога (берлёга) – это место, где залёг зверь – бер.

– В каком-то смысле ваша книга – путешествие во времени, почти к истокам человечества, согласны?

– Просто я полагаю, что в историю нужно всматриваться глубже и первым помощником в этом деле может стать … речь. Мы привыкли воспринимать первобытных людей как существа дикие, примитивные, а это совсем не так. Произведения искусства, которые они оставили, ничем не уступают полотнам величайших художников. Другое дело, что у древних людей не было технологий, изобразительных средств, способных в полной мере воплотить эти произведения. Я думаю, у наскальных рисунков есть глубинный, даже сакральный смысл. 

Для того чтобы осознать что-то, человеку следовало сначала создать виртуально-материальный образ явления. Именно рисунок стал таким образом для древних людей. Наскальные фрески выполняли функцию икон, образами на них были тотемы. Образ – это уже не предмет, но ещё не слово. Точно так и сейчас существует эта проекция «Я–икона–Бог». 

Осознавая своё чувство божества-тотема, человек его изображал и ощущал себя единым целым с изображаемым объектом. Через искусство человек пытался понять своё божество, и в этот момент образ должен был получить название. Так что и в этом смысле верно евангельское изречение: «Слово было у Бога, и Слово было Бог». Через рисунок человек смог в логическую память вместить само понятие, и боги-тотемы стали напрямую формировать логическую память и мышление человека.

Думаю, способность чуять, чутьё, запах как таковой человек осознал через собаку. После этого собака стала тотемом, божеством у древних людей, с которым люди чувствовали себя единым целым. Не зря у половины населения планеты – китайцев, бурят, монголов – слово «хунн» означает «человек». Но по-немецки «хунд» – собака. Очень близко по звучанию к нему стоит «унт». Это уже обувь, «унте» – у эвенков и бурят. Думаю, «унт» было не чем иным, как обувью из собачьей шкуры, из «хунд». Так что боги давали человеку одежду. 

Наверное, около 90% населения нынешней России – люди неверующие. Я, конечно, могу ошибиться, но не суть важно, насколько точна цифра. Речь о том, что Бог «потерял влияние» на людей. Но давайте оглянемся назад и пойдём в Египет, к шумерам, в Индию. Там стоят огромные ритуальные сооружения – ступы, пирамиды. Представьте себе, чего стоило построить такие махины в те времена! Какова должна быть вера у людей, чтобы вкладывать половину своего бюджета, труда, материальных ресурсов в культовые сооружения. Если уйти на 200–300 лет назад в нашу, российскую историю, мы увидим, какие прекрасные храмы воздвигали наши предки. Собор Василия Блаженного был построен в 1561 году. Не секрет, что древние храмы красивее, чем современные. Значит, и веры было больше. Даже в нашем городе первое каменное здание – Спасский храм. А ведь каменотёса из Москвы выписывали, потому что сами с камнем не умели работать. Жили-то в деревянных домах, а храм – каменный. Сейчас и технологии есть, и денег в городе, наверное, больше, а храмы если и строят в последние годы – крошечные. Особенно это бросается в глаза на фоне разных рынков и торговых центров. Сразу видно, во что сегодня люди верят и кому поклоняются. А изначально, наверное, Бог у людей был всем. Просто люди не имели материальных возможностей показать свою веру. 

В языке это не могло не найти своего отражения. И слово было на служении у религии. Послушайте, как похожи слова: русское «петь – пети» и немецкое «beten» – молиться. У немцев «bett» – кровать, и «beds» по-английски – грядка. На грядку молились, и на кровать молились, чтобы там родилось. И молились просто так. Причём молитвы пели, как и сейчас поют в храмах. Думаю, и петуха – Петю изначально приручили, потому что он пел солнцу. Петух стал своеобразной иконой огня, солнца, которому пел гимны. 

В книге много просто красивых и оригинальных этимологий. Например, вы знаете сказку про деда и бабу да Курочку Рябу? Думаете, почему дед с бабой предпочли простое яичко золотому? Владимир Рак считает: потому что «на древнерусском языке слово «яйцо» произносилось как «Я е це – Я есть это». Именно так назовёт себя современный украинец. Люди понимали яйцо как символ живой души, а душа дороже золота». А дальше автор предлагает вместе с ним прислушаться к слову «шелестеть». Слышите? – «Шелестеть – ще лес тече – ще лес течеть – это лес течёт!».

– С чего начались ваши изыскания, что было первым посылом? 

– Трудно сказать. Просто мне с детства нравилось слушать речь. Я родился в Омской области в деревне Покровка. Половину жителей составляли сосланные и беженцы. Украинцы, так и не решившие вернуться на родину после войны, калмыки, немцы Поволжья, из которых вышла и моя мать, Полина Алексеевна. Немцев сослали в самом начале войны. Они оказались тогда в стране «пятой колонной» – чужие среди своих. Первое время жили в землянках, которые сами себе и вырыли. Матери ещё повезло. От трудармии она была освобождена, потому что у неё на руках было трое малолетних детей. Я родился позже, через пять лет после войны, но мы всё ещё жили в землянке. Удивительно, я ни разу не слышал от немцев обид или упрёков, высказанных местным, деревенским. Люди, как могли, старались жить дружно, не обижая друг друга. 

Что такое землянка, в которой родился и до пяти лет рос будущий предприниматель и писатель Владимир Рак, а тогда ещё просто Вовка, теперь требует отдельного описания. На сухом бугорке выкапывалась яма размером четыре на два метра и метр в глубину. По периметру этой ямы выкладывались стены из дёрна. Кровля изготавливалась просто. Вдоль строения укладывалась матица, а на матицу со стен прокидывали жерди. Всё это сооружение покрывалось хворостом, потом этот хворост снова застилали пластами дёрна. Получался домик в одно оконце, стоящий на один метр в земле и на один метр над поверхностью земли. Снаружи – вроде кочки на метр, внутри стены были высотой два метра. 

После того как была сделана кровля, начиналась лёгкая работа. Около домика вскапывали круглую яму, добирались до глины, убирая слой чернозёма. По деревне собирался конский навоз, его кидали в эту круглую яму и перемешивали с глиной. Начиналось самое интересное для детей – топтание глины. В яму наливалась вода, все разувались и ногами перемешивали эту массу. Через час топтания масса была готова. Начиналось обмазывание домика. Обмазывалось всё полностью, так что домик становился словно вылепленным из глины. Потом всё произведение белилось известью, только пол оставался небелёным. Удивительно, но некоторым землянкам люди умудрялись придавать вполне пристойный вид. 

Семья питалась тем, что маме удавалось украсть на работе. Она работала дояркой, а коровам давали не только сено, но и другие корма. Домой Полина Алексеевна приносила картошку, жмых, иногда даже отруби. К своей юбке она пришила специальный карман с внутренней стороны и в нём тайно приносила эти припасы. Печёная в печке на углях картошка была настоящим лакомством для её вечно голодных мальчишек. «Щавель, лебеда – всё шло в пищу, братья разоряли сорочьи гнёзда, – вспоминает Владимир Алексеевич. – Нельзя сказать, что мы жили намного хуже других, бедно в послевоенное время жили в деревне все». 

– Так и получилось, что деревня у нас была интернациональная, дружная и я с детства слышал разную речь. Меня всегда удивляли просторечные выражения. Со временем я стал над ними задумываться. Неважно, какой национальности был человек, лошадь все понукали одинаково: «пр-р-р», на поросёнка говорили «усь-усь», цыплят подзывали «цыпь-цыпь», а кошку – «ксь-ксь». Какой смысл изначально был заложен в этих словах? Я потом понял, что такое «усь» – это клин поросячьей морды. А в более широком смысле – это посыл. И собаку тоже «науськивают», посылают вперёд, натравливают. 

– И всё-таки это загадка, почему вы взялись за такое удивительное исследование. Был какой-то момент, когда вы решили для себя, что напишете эту книгу? Хотели донести до людей свои мысли? 

– Я написал книгу прежде всего для себя, потому что сам хотел разобраться в этих вопросах. Если это окажется интересным ещё кому-то, я буду рад. Сначала я вообще выписывал на листочки отдельные слова, смысловые цепочки из слов, «смысловые гнёзда». Когда накопилась груда таких листочков, возникла потребность систематизировать информацию. Я стал пытаться записать их в единый текст. Человек, оказывается, такое существо, которое не может всё держать в себе. Если он что-то знает, ему нужно поделиться с окружающими, появляется насущная необходимость быть понятым. Помните фразу из советского фильма «Счастье – это когда тебя понимают»? А меня не понимали. В своём отечестве нет пророка, и прежде всего это касается собственных детей, которые не верят в то, что делает отец. В итоге всё это вылилось в книгу. Но написана она не в коммерческих целях, потому что я зарабатываю несколько иным способом, я бизнесмен. 

Книга «История забытых цивилизаций» вышла из печати 16 марта, а 17 марта у автора был юбилей, ему исполнилось 60 лет. Между прочим, он уверяет, что вовсе не старался подгадать и сделать себе такой вот подарок на день рождения. Просто так получилось. С этой книгой у Владимира Рака вообще связано много почти мистических историй. «Мне очень хотелось вручить книгу Валентину Распутину, – говорит Владимир Алексеевич. – А где его найти? Ладно, думаю, не судьба. Решил позвонить знакомому, пригласить на презентацию книги. А знакомый отвечает: «Извини, не могу прийти. В этот день как раз иду в драмтеатр, там Распутин будет». Как узнал он, в чём дело, тут же меня пригласил, устроил встречу с Распутиным. В общем, книжку я нашему мэтру всё-таки вручил». 

– Какое у вас образование и где вы учились писать? Книга написана образным литературным языком. 

– По образованию я художник, а писать учился, пока работал над этой книгой. Но сказать, что я писал её, – не сказать ничего. Я три года жил этой книгой. Друзья и родственники в какой-то момент подумали, что у меня просто «крыша поехала». Я ведь ни о чём другом говорить не мог. Представьте себе, идёт нейтральный разговор, и вдруг я цепляюсь за какое-то слово и начинаю его разбирать. Словом, разговаривать со мной было невозможно. Был случай, я стал официантке в ресторане доказывать, что Владимир – это не «владеющий миром», как принято считать, а тот, кто живёт «в ладу с миром». Сны постоянно снились на эту тему. Некоторые слова просто во сне пришли. Когда я только начал писать, несколько суток спал по 1–2 часа. Такой азарт был, какой бывал перед хорошей картиной, которую я заранее знал, как сделать. Дрожь, азарт… Эту дрожь я, конечно, никогда не забуду. 

Наверно, я бы не написал эту книгу, если бы у меня «не хватило» хоть одного составляющего в жизни. Если бы я, например, не родился в колхозе, я бы этого не написал. Если бы я не занимался историей искусства, не проехал весь Египет от Верхнего Нила до Нижнего на теплоходе и не увидел великолепные храмы, скульптуры… Не будь я художником и не имея образного мышления, я бы этого не написал. Всё-таки художник думает немножко иначе, чем другие люди, он думает образами. Не будь я охотником, я бы многого не понял. Всё сложилось так, как должно было сложиться. И в конце концов, занимаясь бизнесом, я заработал достаточно денег, чтобы издать эту книгу. 

Наконец, когда пришло время садиться за неё, сын меня начал «шпынять»: «Папа, у всех есть компьютер, а у тебя нет. Ты отсталый». Я это слушал, слушал, и мне надоело. Пошёл купил и со злости овладел им. И только я освоил компьютер, как дети подарили мне словарь Фасмера, зная мою давнюю любовь к этимологии. Это вообще был роковой шаг. Потому что я этот словарь прочитал залпом и до того возмутился… Ну как так можно речь изучать? Как можно русское слово искать более чем в ста языках мира? В итоге если он его находит в другом языке, то доказывает, что это слово не русское. А если не находит – оставляет с «тёмным происхождением». А почему не пойти наоборот? Давайте в этих ста языках мира будем искать русские слова и говорить, что все остальные произошли от русского. Но я не утверждаю, что кто-то от кого-то произошёл. Я как раз думаю, что в начале начал речь была единой, а потом от одного народа к другому переходили знания вместе со словами и так развивалась речь. 

– Ваша теория утверждает, что человечество произошло на Байкале, где располагалась мифическая, сказочная страна Суперборея – «Супирь – Парья», как вы называете её в своей книге. Значит, и речь пошла отсюда?

– Я ничего не выдумал, и официальная наука сейчас говорит о том, что человечество откуда-то из этих краёв вышло и расселилось по всему миру более 40 тысяч лет назад. Было два потока, первый из них пошёл в Америку, и люди эти не выжили, хотя оставили свои рисунки. Потом был второй поток, порядка 13 тысяч лет назад опять двинулись люди из какой-то точки и разошлись по миру. Должен быть какой-то центр, из которого они вышли. У меня этот центр в Прибайкалье. Я здесь поселил своих героев Ятама и Яву, прибайкальских Адама и Еву. А что, не нравится? 

– Ну почему, нормально… 

– И мне тоже нравится. 

– Только это попахивает каким-то местечковым шовинизмом, когда «каждый кулик свою кочку хвалит»…

– А я не космополит. Я тут живу и воспользовался тем, что Иркутск – середина земли. Я, кстати, встречался с нашим знаменитым земляком археологом Германом Медведевым. Он очень много вопросов задавал по книге, но упрёков в неаккуратности с датами я от него не слышал. 

Но я не рассматривал язык как национальное явление. Люди прежде всего перенимают знания и так развивают речь. Потому-то в русскую речь вошли древнегреческие слова, латынь, немецких слов множество, особенно технические и военные термины. Словарь иностранных слов насчитывает 35 тысяч слов иноязычного происхождения. Или откройте бурятский словарь, в нём больше половины слов русского происхождения. Просто мировые знания пришли к бурятам через русский язык, так уж сложилось исторически. Но теперь буряты – одна из самых образованных наций в мире. 

– Вы ссылаетесь на словари Даля и Фасмера. Какие ещё научные источники вы использовали?

– Должен честно признаться, я специально не стал углубляться в науку. Мне показалось, и теперь я лишь укрепился в этом мнении, что у людей учёных появляется некий «забор» из знаний, через который они не могут заглянуть. А я, как человек не-

знающий, спокойно это делаю, потому что я свободен. Меня мои теории ни к чему не обязывают, у меня нет никаких дипломов, я могу себе позволить заниматься тем, что мне просто нравится. 

– Собираетесь продолжать работу?

– Конечно. Буду делать второе издание, и в него войдёт многое из того, чего нет в первом. Думаю, эта тема просто неисчерпаема. А сейчас моя главная забота – создание федерации творческих союзов Байкальского региона. Идея состоит в том, чтобы объединить творческие организации региона в один союз. За основу можно взять модель, которая существовала в Союзе художников во время советской власти. Эта организация объединяла в своих рядах наиболее ярких и талантливых художников, по сути своей не являясь коммерческой структурой. Для осуществления коммерческой и хозяйственной деятельности при союзе, но самостоятельно от него, был образован Художественный фонд. При желании каждый член Союза художников мог взять заказ в Худфонде и выполнить его. Это считалось материальной поддержкой. Через структуру фонда происходило накопление движимого и недвижимого имущества. В нашем случае организаторскую функцию может исполнять уже созданный Фонд духовного наследия Сибири. 

Если члены союзов будут согласны с такой идеей, я предлагаю рассмотреть её шире и глубже. Параллельно с организацией федерации творческих союзов предлагается создать федерацию союза бизнесменов. Объединившись, они могли бы создать совершенно новую модель – федерация творческих союзов плюс Фонд духовного наследия плюс федерация бизнеса. Предлагаемая форма могла бы служить консолидации творческой элиты региона с бизнес-элитой. Понятно, что вместе они смогут решить гораздо более масштабные задачи по возрождению культуры и духовности, чем действуя поодиночке, даже и объединившись в союзы.