Лето в нашем городе наступает так: на эстраду – зелёную раковину – поднимается оркестр. Старый трубач занимает своё место. «До-ре-ми» – прочищает горло труба и, помолчав, не торопясь запевает: «Цветёт, как в детстве, мой вишнёвый сад».

Оркестр подхватывает песню. Это сигнал. Его только и ждёт мальчик Лето. Он поднимает руку, и тотчас прилетают ветерки, они разносят песню по садам и палисадникам, и сейчас же зацветают вишни и яблони. Потом мальчик Лето натягивает свой зелёный лук, из него вылетают, как стрелы, стрижи и падают в синее небо.

В этом году труба не сыграла летнего сигнала. Май шёл к концу, а вишни не цвели, не носились по небу с визгом стрижи, холодный дождь шёл не переставая.

– Лето всё не наступает, – вздохнула мама.

– Лето не наступает потому, – сказал Антошка, – что мне не покупают велосипед. Без велосипеда какое лето!

Тогда мама вытряхнула деньги из копилки-свиньи, и они отправились в магазин.

Возвратились втроём. Третьим был велосипед по имени Стриж.

Антошке не терпелось прокатиться на нём по дачным вольготным дорожкам. И вечером все уже были на даче в посёлке Картошки. Но дождь шёл и здесь, велосипед и Антошка скучали вдвоём на веранде. Зато не зевала, гуляла по улицам копилка-свинья. Дождя она не боялась и каждому встречному жаловалась: «Я деньги копила-копила, а велосипед Антошке купили». Прокатился Антошка по веранде, и мама уложила его спать. А копилка шаталась по посёлку до тёмной ночи. Пока не набрела на подростка Оську. Остановилась свинья и опять завела: «Я деньги копила-копила, мне ничего не купили, а Антошке велосипед». «А где он стоит, велосипед Антошкин?» – поинтересовался Оська. «Стоит на веранде». – «Вот и ладно. Велосипед я снова продам, а все деньги тебе отдам».

Ночью Оська залез на веранду. Стриж упирался как мог, но Оська зажал звонок, уселся в седло, хотя Стриж был ему мал, укатил на нём в город. Там к нему подошёл Утиль, сборщик металлолома: «Велосипед, сразу видно, не твой. Тебя поймают с ним. Давай я его спрячу получше, деньги потом получишь». Утром Стрижа не нашли на веранде. Антошка плакал, мама себя ругала: «И надо ж было оставить его на веранде… Навела кого-то на грех!». Прибежал на шум соседский пёс Треф. Всё обнюхал и взял след. След вёл через посёлок к шоссе и оттуда в город. А Стриж томился в городе в лавке Утиля. Тёмная каморка, на окне – решётка, кругом разный металлический хлам.

– За что меня заперли? Что со мной будет? – спросил Стриж у Кастрюли с отбитой полудой. 

– Расплавят тебя, и дело с концом, – брякнула в ответ Кастрюля.

– Неправда! Ты врёшь! А кто катать Антошку будет?

– Спроси хоть у кого.

– Да-да, – забренчало Погнутое ведро. – Расплавят за милую душу. А я вот не трушу. Всему миру скоро конец.

– Конец! – грохнул Дырявый таз. – Всё равно ничего не будет после нас. Останется пустое место.

Из угла раздалось: 

– Замолчите!

На середину коморки вышел Бронзовый рыцарь. Он был в латах и с мечом.

– Таких дырявых голов я не видел ещё. Чего вы болтаете? Стриж – велосипед ещё совсем маленький.

«Дырявые головы» всех обидели.

– Мы что, велосипедов не видели? Чем он лучше нас? – забренчал Дырявый таз.

– Надо смотреть правде в глаза! – надрывалась Сковорода.

Ведро гремело:

– Это не дело! Нас оскорбляют, господа!

Бронзовый рыцарь заткнул уши:

– До чего несносна глупость, – обратился он к блестевшей в темноте соседке Трубе.

– Нет мочи слышать этот шум. Сыграйте, сударыня, что-нибудь, я вас очень прошу!

Труба, деликатно откашлявшись, не торопясь завела: «Цветёт, как в детстве, мой вишнёвый сад…».

Да-да, это была та самая труба из летнего оркестра. Целый месяц уже она скучала в лавке Утиля.

– Ах, если бы можно было начать жизнь сначала! – воскликнул Бронзовый рыцарь, когда Труба замолчала. – Ах, если бы я умел петь! Я бы не простоял всю жизнь бесполезной статуэткой на столе! Но у меня нет песни…

– Петь вовсе не трудно, – сказала Труба из оркестра. – Нужно только выучить ноты и не фальшивить. Повторяйте за мной.

– До-ре-ми-фа-соль, – твердил Бронзовый рыцарь, вторя негромко игравшей Трубе.

И вдруг пропел:

Соль-ля-си,

Фа-ми-ре-до!

Доблесть и честь

Прежде всего!

Да, доблесть и честь! 

Вот и у меня песня есть!

Бронзовый рыцарь выхватил меч и – раз-два! – разрубил решётку на окне пополам. Потом выпрыгнул в окно и настежь распахнул дверь:

– Выходите скорее!

Выехал только велосипед Стриж и помчался вон, подальше от лавки Утиля. И тут наконец появился усталый пёс Треф.

– Ага! Это ты новый Антошкин велосипед? Я тебя едва нашёл. Бежим!

– Труба не должна оставаться в темнице! – воскликнул Бронзовый рыцарь. – Был бы больше, я бы сам её утащил. Отнесите её, куда она скажет, доблестный пёс. До-ре-ми…

Треф влетел в каморку, схватил Трубу и понёс. Бронзовый рыцарь едва за ним поспевал.

– Отнесите меня к хозяину, – попросила Труба. – Вот он обрадуется! Хозяина этой весной уволили из оркестра. Сказали, что стар и некрасив. Нам не на что было жить, и Утиль выпросил меня за гроши.

– Меч и щит! Твой хозяин – настоящий кудесник! И завтра же он будет снова в оркестре! Щит и меч! Доблесть и честь!

Бронзовый рыцарь и пёс исчезли из виду. Велосипед Стриж, вырвавшись из города, изменил дорогу и поехал через лес: «Тут никакой Оська меня не поймает». Он трясся по кочкам, спотыкался о корни и камни и вдруг услышал: шумит ручей в овраге. Стриж решил отдохнуть и спустился к нему. У родника сидел мальчик в зелёном берете, зелёном жилете. Это был сам мальчик Лето.

– Я заблудился, – сказал он. – Сбил ноги. Уже месяц я жду Трубу, когда она подаст сигнал. Я всегда шёл туда, где она.

– А ехать можешь? – спросил его Стриж.

– Ох, не знаю… Я очень устал.

– Садись. Я научу тебя петь, как научила Труба.

Мальчик Лето прыгнул в седло, а Стриж запел-зазвенел во весь свой звонок:

– До-ре-ми – на педали жми!

Фа-соль-ля-си – веселее колеси!

И мальчик Лето нажал на педали. С этой песенкой они влетели в посёлок Картошки. Как их встречали! Мама смеялась, смеялся и прыгал Антошка. А утром они вчетвером – Стриж, Антошка, мальчик Лето и мама – вышли на веранду и стали ждать. Они ждали, когда запоёт Труба. И вот донеслось издалека: «До-ре-ми-фа…». «Это она! Я её слышу!» – закричал мальчик Лето. А Труба серебряным голосом уже завела: «Цветёт, как в детстве, мой вишнёвый сад…». Это был сигнал. Мальчик Лето взмахнул рукой, и вишни покрылись белой фатой, а дождь перестал. Тогда он выстрелил из лука, и взлетели в синее небо стрижи.

– Кататься, скорее кататься! – прозвенел Стриж. – Погода хорошая!

И они помчались по главной улице посёлка Картошки. И там повстречали подростка Оську. Он пытался бежать, но в его штанину крепко вцепился пёс Треф. Он рычал, как разъярённый лев. «Так ему, так!» – кричала из подворотни копилка-свинья.

Вот и вся история. Ми-фа-соль-ля.