Как отыскали они друг друга в этом бушующем мире – Инна Львовна Лейдерман, врач из Ангарска, и Сергей Владимирович Сперанский, учёный из Новосибирска, – это из неразгадываемых загадок. Но, как сказал поэт, надо разложить хворост, а огонь должен упасть с неба. «Хворост» тут был наготове, и огонь с неба не замедлил упасть. Две самобытные, незаурядные личности связала долгая, длиной в восемнадцать лет, переписка. Интенсивный поток писем с двух сторон был значительной частью их духовной жизни. 

Исток этой эпистолярной истории выглядит благой случайностью. Друг Инны Львовны поэт Анатолий Кобенков показал ей невзначай письмо Сперанского, посвящённое литературным темам. Инна Львовна взглянула, и у неё возникло ощущение, что письмо адресовано лично ей. Она осмелилась написать Сергею Владимировичу. И – понеслось, покатилось.

Кто же они, дарители бесценного и прекрасного, облечённого в эпистолярные рамки?

Она – врач по сердечному призванию, исповедующий принцип круглосуточного подключения к каждому пациенту. Спаситель, ставший другом едва ли не для всех спасённых. Литератор, взрастивший в себе писателя, подаривший читательскому миру несколько самобытных произведений. 

Он – учёный со жгучей страстью к опытам и экспериментам. Автор более ста научных публикаций. Доктор биологических наук. Член-корреспондент Международной академии энергоинформационных наук. А ещё – устроитель зажигательных поэтических вечеров, где в его исполнении звучат десятки любимых поэтов: Гумилёв, Ахматова, Цветаева, Пастернак, Ходасевич, Петровых, Кушнер… 

Литературная и просветительская стезя в их переписке обогатилась знакомством с необычными биографиями друг друга, с генеалогическими древами и нравами родных и близких. Жизнь во всех её проявлениях вошла в эти письма. Сперанский назвал их свечою, подожжённой с двух сторон.

«… Листы письма рвёт ветер страшно, – это из письма Инны Львовны Сергею Владимировичу, – пишу на балконе. Порою он же и рукой ведёт, так что – примите нас вместе». Ветры врывались в эти письма не только в таком, конкретном случае, но и в более широком смысле – как бури жизни, штормы судьбы. Верится, что и читатель переписки будет вовлечён в эту стихию.

Это – выбранные места из эпистолярного массива. Диалог идёт порой аритмически. Это не похоже на шахматы, где на ход партнёра непременно следует ответный ход. Сомерсет Моэм прав: «Реальная жизнь состоит из оборванных нитей и повисших концов; связывать их воедино – фальсификация».

Переписка была украшена ещё и тем, что Сергей Сперанский придумал и ввёл в обиход оригинально оформленные конверты, где всё играет свою роль и соотносится с содержанием письма: и форма конверта, и его цвет, и марки, и иллюстрации. Об этих поразительных конвертах Инна Львовна в своё время опубликовала статью «Чем помогу?» в журналах ЮНЕСКО и «Знание – сила». Известный иркутский фотохудожник Александр Князев очень удачно использовал конверты Сперанского, превратив издание в нарядный альбом.

По счастью, дочери Инны Львовны Людмила и Елена сохранили архив ушедшей из жизни матери. Кроме всего прочего, они берегут его как будущий роскошный подарок своим детям – внукам Инны Львовны. 

Сберёг письма и Сергей Владимирович. Он их всю жизнь хранит как зеницу ока. Воссоединившись, два эти архива стали основой рождения особого рода книги – эпистолярного романа второй половины ХХ века.