Тренд на «умное телевидение»

«Не уверена, что это правильно, но всю свою профессиональную жизнь я отдала телевидению. Так сложилось случайно, потому что тогда не было специальности «телевизионный критик». Но время было хорошее, телевидение начало развиваться, было о чём писать», – говорит Петровская. С момента окончания журфака МГУ в 1982 году она работала в журналах «Огонёк» и «Журналист», вела рубрику «Телевидение» в «Независимой газете», была обозревателем программы «Пресс-экспресс», ведущей «Пресс-клуба» и главным редактором еженедельника «Семь дней». Сейчас Ирина Петровская пишет «Теленеделю» в «Известиях» и является соведущей программы «Человек из телевизора» на «Эхе Москвы». 

– Выступаю со стороны телезрителя, но чуть более насмотренного. И, знаете, я заметила, что с прошлого года едва ощутимо начало меняться отношение общества к телевидению. Я о той части общества, которая активно пользуется Интернетом. Среди них стало гораздо больше недовольных. В концентрированном виде это проявилось во время последних взрывов в московском метро. Когда произошли теракты, все следили за развитием событий по ТВ (после радио, пожалуй, это самое оперативное и всеохватное СМИ). И журналисты, и телезрители были шокированы. Не тем, как освещали теракты. Погибших почти никто толком не показывал, на фото террористов не заостряли внимания. Отличилась разве что пресса: «Комсомолка» опубликовала фото женщины вдвое старше реальной террористки. Она оказалась москвичкой и совершенно не причастной к терактам. Так вот, шокировало совсем другое: каналам не хватило элементарного такта, ума и указания сверху изменить всю программу, дабы случившееся не приходило в такое ужасающее противоречие с остальной сеткой вещания. К примеру, на «Первом» шёл, как обычно, «Модный приговор», другие развлекательные программы и реклама. Люди увидели в «ящике», что каналы не хотят оперативно меняться и соответствовать общественным потребностям. 

На фоне этого формируется тренд на более умное телевидение. Это относится к «Рен-ТВ» и «Пятому каналу». Люди, которые это делают, раньше угадывали только-только намечавшиеся тренды. Стало понятно, что мало ориентироваться только на развлечение, удовлетворение низкого массового вкуса и необходимо обновление. Если получится, то начнётся формирование новой зрительской популяции. В неё войдёт и часть прежних телезрителей, и часть более молодых, которые не застали середину 90-х годов – золотое для ТВ время. Хотя мои пессимистичные коллеги считают, что аудитория, которая вообще способна воспринимать нечто более высокое, уже безвозвратно потеряна. Что выросли поколения, не воспринимающие пропаганду, в которую превратилось телевещание.

– В «Известиях» недавно была статья Соколова-Митрича, в которой он утверждал, что телевидение медленно умирает, но само, может быть, этого ещё не понимает. Вы с ним согласны? 

– От телевидения начал отворачиваться главный и самый желанный молодой зритель. Он отошёл в Интернет от этого «ящика», который предлагает по большей части клише, не интересные ему. Максимум – смотрит по сети только то, что выберет. В результате у ТВ остаётся аудитория в возрасте «пятьдесят плюс», которая вряд ли уже освоит новые коммуникативные технологии. А ведь рекламщики охотятся именно за молодыми зрителями. С этой точки зрения у телевидения действительно немного шансов. С другой стороны, это вызов для ТВ. Многие озаботились тем, чтобы вернуть молодого зрителя к экрану. К примеру, показали сериал «Школа». Он вызвал страшную волну негодования, поскольку многие годы люди видели по ТВ лакированную картинку, гламур. А тут вдруг на экран прорвалась живая жизнь. Так что не думаю, что свободный Интернет полностью заменит телевидение. Скорее, заставит отвечать ТВ новым запросам публики. 

– Без работы не боитесь остаться? 

– На мой век хватит – это точно. Я на журфаке веду семнар «Медиакритика». Так что можно в этих рамках лавировать и критиковать, скажем, интернет-телевидение. Но пока во всех газетах колонки о ТВ пользуются большой популярностью. У людей огромная потребность в том, чтобы обмениваться впечатлениями от увиденного, сверять своё мнение с критиком. Телеобзоры читают даже те, кто утверждает, будто не смотрит телевизор уже много лет подряд. Это ведь лукавство, всё равно подсматривают. Очень смешно бывает, когда на «Эхо» звонят слушатели и начинают разговор со слов: «Я уже телевидение не смотрю лет пять, но вот тут  десятого дня такой-то сказал это, хотя третьего дня говорил совсем другое». Понятно, что такое «не смотрю телевизор». Хотя действительно есть небольшое количество людей, которые принципиально отказались от ТВ. Но в основном, конечно, смотрят. 

– Как новое «умное телевидение» может заинтересовать массового зрителя? 

– Эти передачи будут вне медиарынка, как сейчас канал «Культура», который является отдушиной для трёх-пяти процентов населения. Рейтинги таких программ никогда не превысят рейтинги развлекательных. Авторы «умного телевидения» отдают себе отчёт, что рискуют и на рыночный успех рассчитывать не могут. Они делают, скорее, репутационные проекты, чтобы сформировать новые категории телезрителей. «Умный зритель» ещё пригодится после цифровой революции, когда каждый сможет выбирать свой сегмент для просмотра. 

«Точка ржи» и «Девственность» 

У Ирины Петровской нет любимых телепрограмм, но много тех, которые она критикует. Особенно строго относится к юмористическим шоу, не стесняясь в выражениях. Новую передачу «Ты смешной» на НТВ Петровская назвала «Аншлагом» в интернате для умственно отсталых» и «точкой ржи». Ток-шоу «Малахов плюс» – «анекдотическим», «Комеди клаб» – «не смешным без слова «жопа», нынешнего Познера – «своим большим разочарованием и болью». 

– Существуют ли сейчас проекты, ради которых людям, отказавшимся от телевизора, стоило бы вернуться к просмотру? 

– Конечно. Из всех каналов можно составить личную программу передач. Сейчас смотрю на «РЕН» ток-шоу «Справедливость». Ведёт его адвокат, депутат Андрей Макаров. Всегда с большим сомнением отношусь к тому, что известного человека вставляют в определённый формат, но тут я поняла, что мне интересны ведущий и темы. Нормальное ток-шоу, без подстав. Рекомендую. Почти всегда с удовольствием смотрю то, что делает Парфёнов. К нему можно по-разному относиться, но точно, что это один из самых ярких телевизионных людей уже много лет. И даже «Хребет России» про Урал, проект, который многие считают неудачным, мне был интересен. Получилось визуальное современное исследование одного из регионов России. 

– Вы уже упомянули о живой жизни на экране. Как вернуть её телевидению? Ведь даже истории в ток-шоу «Пусть говорят» не всегда выглядят правдоподобно.

– «Пусть говорят» в принципе далеко от живой жизни, хотя в ток-шоу чаще всего настоящие, а не придуманные истории. Если исключить выпуски, когда речь идёт о знаменитостях, их смертях или разводах, то всё остальное – это обращение к патологиям людей, к их несчастьям. Начинает казаться, будто вся наша жизнь состоит исключительно из каких-то аномалий, что все семьи несчастны, насилуют и убивают друг друга. Живую жизнь сейчас иногда демонстрирует документальное кино. Режиссёры внедряются в среду, проживают какое-то время с героями. К сожалению, качественную документалистику сейчас можно увидеть только на фестивалях и очень редко на канале «Культура». Всё остальное, как правило, постановка. 

Взять хотя бы фильм Манского «Девственность». Автор выступает этаким обличителем современных нравов на примере трёх юных созданий. Они готовы за кажущиеся удовольствия продать девственность. Одна – ради трёх тысяч долларов, другая – чтобы попасть в «Дом-2». Вывод такой: мол, о времена, о нравы. Недавно этот фильм демонстрировали в «Закрытом показе». И туда они пригласили его героинь. Оказалось, что основную часть фильма режиссёр Виталий Манский просто придумал. Самые шокирующие откровения девочки просто озвучили по сценарию. Возникла больная тема: что вообще допустимо в работе с живыми героями на ТВ? Можно сконструировать ситуацию. Скажем, Мирошниченко в фильме «Русский крест» везёт совсем пожилого Георгия Жжёнова по местам, где тот сидел, ходил этапами 18 лет. Границы дозволенного не нарушены. 

На телевидении с живой жизнью сложнее, ведь у журналиста обычно совсем нет времени, чтобы сживаться с героем. Но, уверена, главное – не приходить к людям с заранее готовой схемой. Например, Бергману с Жиндарёвым (ведущие «На ночь глядя». – «Конкурент») гость в редких случаях бывает изначально глубоко противен. И тогда они, находясь во власти какой-то схемы, пытаются выставить его несимпатичным и для телезрителей. Так было с главным редактором журнала «GQ» Николаем Усковым. Специфичный, гламурный персонаж. При этом он историк, глубокий человек и этим мог быть интересен. А им он показался поверхностным, и они пытались над ним издеваться. Лучше бы говорили ему комплименты, помогли раскрыться. Живой человек всегда интереснее, чем представления о нём журналиста.

– Существуют программы, которые полностью состоят из позитива. Есть другой перегиб – только негатив. Как соблюсти баланс? 

– Процент должен быть таким, какой он в жизни. Не надо специально нагнетать или лакировать. У нас с какого-то момента стало считаться, что хорошая новость уже не новость. А лишь когда что-то взорвалось и полетело к чёртовой матери. Если десять убитых – вообще шикарно. Это кажется мне неправильным, потому что существуют и хорошие новости. У американцев, например, вообще не принято в ночном выпуске новостей давать негатив. Они понимают, что на следующее утро людям идти на работу. 

– Сами не устаёте от телевизора? 

– Слово «устала» даже не подходит. Иной раз так надоест, что глаза б мои не глядели. Но вынуждена смотреть. Если есть возможность отказаться от телевизора, скажем, в отпуске, то я вообще забываю, что он существует, и не включаю. На прошлых новогодних каникулах у меня ни разу не возникло такой потребности. Взамен много читаю, люблю театр. Иногда дважды в неделю хожу на премьеры. Предпочитаю концерты классической музыки. 

– В свободное время блог ведёте? 

– Принципиально нет. Мне и так хватает площадок для общения. Очень не люблю, когда к тебе приходят и хамят. Когда в субботу с утра садимся на «Эхе Москвы» и смотрим, какие отзывы написали люди, выливается столько всякой гадости. Свой блог не завожу, чужие читаю. К явлению отношусь хорошо, потому что, как ни странно, во всём этом формируется гражданское общество и дискуссия. Это даёт о себе знать, когда начинаются общественные протесты. Думаю, в результате государству всё-таки придётся считаться с мнением людей. 

С поправкой на местность 

«Раньше я часто бывала в регионах, ездила почти каждый месяц. Поскольку существовала такая прекрасная организация «Интер-ньюс», которая занималась обучением журналистов в регионах. Сейчас её нет, поэтому реже сталкиваюсь с региональным телевидением», – признаётся Ирина Петровская. Вместе с Дмитрием Дибровым, Кириллом Набутовым, Иваном Дыховичным и другими звёздами ТВ она преподавала в школе «Интерньюс», пока ту со скандалом не закрыли в 2007 году. 

– Региональное телевидение интересно тогда, когда оно идёт своим путём, отталкиваясь от особенностей жителей. Очень показателен знаменитый томский канал «ТВ-2», который точно соответствует ментальности города. Томск – академический, интеллигентный город, где не принято спешить. На «ТВ-2» даже ведущие медленнее, чем везде, говорят. Там делают качественные размышлительные передачи, успешные репортажи и расследования. Региональное телевидение популярно, если не стремится быть похожим на федеральное. Бесполезно ориентироваться на программы, которые выпускают большие каналы, иначе получится развлечение для бедных. Есть смысл развивать местное информационное и аналитическое вещание. Вот, например, существовало «Времечко», которое по звонкам ездило к конкретным тётям Машам, помогало, чинило, общалось с бюрократами. Идеальный был проект для регионов. 

– Имеет ли смысл вести телекритику в местной прессе? 

– В местной прессе легче выяснить, что нужно читателям. Меньше аудитория, есть обратная связь. Главное, чтобы на местном ТВ было полноценное вещание. Иначе там, может, и критиковать нечего, только пустой звук. Думаю, интересно было бы посмотреть на региональные передачи в контексте федеральных. В общем, я за любой вариант, кроме тех, когда мне даже из других стран присылают мои же колонки, подписанные другими именами. 

– Телекритик должен стремиться к объективности? 

– В «Известиях» меня публикуют на полосе «Мнения». И это моя индульгенция, отмазка от того, чтобы быть объективным. Я не стремлюсь к этому. Субъективность здесь наиболее интересна читателям. Хотя, конечно, есть жанры, где нужно её преодолевать. 

– Может ли нашей стране подойти модель общественного телевидения?

– Убеждена, что она вскоре тоже появится наряду с другими, к примеру, частными каналами. Государственного телевидения, которое финансируется из бюджета и подчиняется власти, нет нигде, кроме Кубы и Северной Кореи. В других странах это общественное ТВ, которое зависит от некоего совета из авторитетных людей. У нас тоже появится такое. Последние 20 лет у нас ведутся разговоры насчёт этого. Но пока всё получается, как в детском анекдоте: собираешь коляску, а получается автомат Калашникова. При нынешней системе любое общественное ТВ всё равно будет упираться в государственный контроль.