Долой дракона!

Мы с моим другом Максимом Сорокиным сидели в маленьком скверике на перекрёстке улиц Сухэ-Батора и Горького и смотрели на дракона. Малая архитектурная форма производила удручающее впечатление: краска слезала лохмотьями, и поэтому ажурная структура звероящера производила впечатление проржавевшей насквозь. Максим страдал больше – он по роду деятельности является модным ландшафтным дизайнером, а значит, его утончённый вкус по определению прекрасному сопереживает более обострённо, чем чёрствая журналистская натура. 

– Чёрт знает что творится в этом городе, – репортаж начался именно с этих слов Сорокина. – Центр города, рекреация, а люди на лавочках вынуждены пялиться на эту ржавую рухлядь.

– Не надо печалиться. В течение ближайших пяти лет это безобразие уберут, а здесь построят парк европейского типа, – лениво разгласил я внутреннюю служебную информацию. По уже существующему проекту, утверждённому департаментом градостроительной политики Иркутска, скверик предполагается полностью перелопатить, выровнять, проложить новой плиткой, озеленить сиренью и барбарисом, сдать дракона в утиль, а на его месте поставить что-нибудь более эстетически приемлемое. Например, бабра. Плюс 23 урны и четырнадцать скамеек, чтобы чисто и удобно. 

На всё это великолепие заложено два с половиной миллиона рублей в ценах 2008 года – в отделе озеленения департамента градостроительной политики меня заверили, что, во-первых, цены ко времени строительства должны быть индексированы, а во-вторых, в этом году сквер реконструировать не будут совершенно точно, ибо эти расходы не заложены в бюджет города. Так что если очень повезёт, то деньги заложат в городской бюджет следующего года, но в идеале всех бы устроило появление частного инвестора. Потому что два с половиной миллиона – это очень мало, сказали в департаменте градостроительной политики.

– Не понимаю, как три миллиона, учитывая неизбежную индексацию, может быть мало на этот жалкий клочок муниципальной земли, – раздражённо сказал я. – Они что, собираются там поставить золотые урны для мусора? 

– Вас, журналистов, вечно подводит гуманитарное образование, -– глубокомысленно сообщил Максим. – А я этим занимаюсь профессионально и точно знаю, что это совсем небольшие деньги, чтобы обустроить даже такую скромную территорию. Смета у тебя есть?

Автор сидел в сквере и считал муниципальные деньги

– Есть. Но сначала скажи. Вот ты – ландшафтный дизайнер для богатеньких буратин. Каждый первый твой заказ – это эксклюзив, индивидуальная, штучная работа. А сам-то ты сколько берёшь за заказ? 

– Беспредметно рассуждать глупо, но могу приблизительно сообщить, что десять соток ландшафтного дизайна в среднем стоят два миллиона рублей под ключ. 

– А в этом скверике сколько? – Я кивнул головой на настороженно прислушивающегося дракона.

– Ну-у, – Сорокин цепко огляделся. – Соток от двенадцати до пятнадцати…

– Вот и получается, что городская администрация заложила в смету сумму, за которую можно было выстроить не типовой проект, а позволить себе нанять крутого частного дизайнера и отстроить здесь отдельно взятый Эдемский сад. Потому что три миллиона на пятнадцать соток – это как раз твои собственные буржуйские расценки. 

Куда уходят деньги

Первым пунктом в смете стояла «Разборка существующих конструкций». Мы несколько обескураженно огляделись. Конструкции были представлены только ржавым драконом. 

– Видимо, кроме кривозавра, имеется в виду вывоз его и скамеек с урнами в утиль, – предположил Максим.

– Это за 173 ты ры? – скептически поджал я губу. – Я за эти деньги его на себе уволоку куда угодно в пределах города и его предместий. А на сдачу ещё и площадку здесь разровняю. С другой стороны, а где у наших городских властей хозяйственное мышление? Дракон – пёс с ним, что-нибудь другое поставят. Но лавки-то с урнами зачем в утиль? – бесновался я, радея за каждую народную копейку.   

Гражданское негодование автора удалось погасить, дозвонившись до отдела озеленения департамента градостроительной политики. И.о. начальника отдела Надежда Черепанова пообещала, что в утиль ничего не сдадут:

– Лавочки и урны, которые там стоят сейчас, будут сданы на баланс одной из ответственных организаций, например, МУП «Горзеленхоз», точно я сейчас не скажу. Но могу утверждать, что позднее их поставят в каких-нибудь дворах города, они не пропадут. То же самое касается дракона. Его, конечно, вывезут оттуда, но вас кто-то обманул, что его демонтируют и отправят во вторсырьё. Ему подберут новое место, возможно – на одной из детских площадок или в каком-нибудь детском городке, его починят и покрасят, и он будет стоять дальше. А в остальном в сквере ничего старого не останется – все отделочные материалы предусмотрены новые. 

В течение ближайших пяти лет здесь построят парк европейского типа. Цена вопроса – до трёх миллионов рублей

Надо отметить, что проектировщики на лавочки и мусорки не поскупились – скамеек парковых по проекту предполагается в две линейки поставить четырнадцать штук, по 21 тысяче 311 рублей каждая. А чтобы они не стояли впритык, их разделят частым пунктиром новых мусорных урн – 23 штуки общей стоимостью чуть более четверти миллиона. Всего удобно сидеть и культурно мусорить по смете обойдётся в 558 тысяч 599 рублей с учётом доставки и установки.  

– Сколько может стоить тротуарная плитка? – поинтересовался я, недоверчиво глядя на второй пункт сметы, «Устройство тротуаров». – Точнее говоря, может она стоить 898 тысяч, даже если её уложить здесь, в том числе на месте газонов и цветников? 

И мы позвонили в иркутскую фирму с говорящим названием «Супер камень». Оказалось, что тротуарная плитка оценивается в зависимости от технологии производства. Обычная плитка эконом-класса стоит 480 руб./м2.

– Плитка классическая, изготовленная методом вибролитья. Премиум-класс стоит дороже, 600–800 рублей, потому что в неё добавляют присадки, увеличивающие прочность, и на неё дается гарантия на более длительный срок, – объяснили нам. – Самая дорогая, до девятисот,  – брусчатка, потому что она мелкая. 

Максим вытащил из кармана калькулятор, и мы стали считать. В плане реконструкции сквера есть графа «Ведомость тротуаров, дорожек и площадок», где общая площадь сквера оценена в 308 квадратов. Простое арифметическое действие дало ответ: стоимость одной только плитки, самого дешёвого «премиума», составит около 185 тысяч рублей. 

– Но ведь это голая плитка! – заспорил Максим. – Её же ещё уложить надо!

Я снова позвонил в фирму с говорящим названием. Оказалось, что стандартную плитку 30х30см в среднем стоит положить 300 рублей за квадратный метр.

– Если плитка фигурная, то чуть подороже. Но вы же понимаете, что чаще всего нанимают класть плитку родственников Равшана и братьев Джамшута, а это дешёвая рабочая сила – с ними можно договориться и дешевле средней цены на рынке, – интимно сообщили нам в «Супер камне».

Тем временем цена мощения увеличилась всего вполовину – купить и уложить тротуар выходило в сумму 277 тысяч руб.

– Но ведь нужно ещё разровнять и загрунтовать площадку, – уже неуверенно сказал мой друг Сорокин. Как-то не очень верилось, что основные расходы составляют меньше трети общей суммы, заложенной на «устройство тротуаров», а на траты, проходящие по разделу «прочее» (подготовка площадки, транспортные, фонд заработной платы, обычно составляющий 10% сметы), щедрой рукой отмеряно шестьсот двадцать тысяч.   

После этого выяснять рентабельность копеечных зелёных насаждений было как-то мелочно. По проекту в скверике предполагается разбить маленький цветничок в тринадцать квадратных метров и два газона общей площадью 232 м2. От шума и пыли перекрёстка будет отделять живая изгородь барбариса в 122 куста, а украсит сквер, кроме цветов, ещё и сирень, девять кустов группами по три штуки. Да и стоит это по-божески, 237 тысяч.

Спорным остаётся только лежбище динозавра. Про него в отделе озеленения сообщили туманно: «Дракон не предусмотрен. Пока там предполагается цветник, а потом поставят скульптуру или памятник. Какой – пока никто сказать не может». 

Мудрая еврейская пословица утверждает, что считать чужие деньги – любимое занятие дураков и бездельников. Но не в этом случае: мы с вами – налогоплательщики, а значит, это и наши с вами два с половиной миллиона. И, как это ни банально, мы имеем право знать, на что они будут потрачены. И стоило ли оно того.