Руководитель Федеральной службы по надзору за соблюдением законодательства в области охраны культурного наследия (именно так звучит его должность) Александр Кибовский был в Иркутске на прошлой неделе. Он проводил межрегиональное совещание органов охраны культуры Сибири и Дальнего Востока по вопросам применения охранного законодательства. Обсуждая интервью до приезда Кибовского в редакцию, мы решили – не будет вопросов о проблемах охраны памятников, 130-м квартале и «Как вам понравилось в Иркутске?». Хотелось увидеть живого человека. И Александр Кибовский не подвёл. 

«Говорить о том, что я дворянин, – смешно»

– Вы из дворянского рода, верно?

– Слушайте, ну это когда было! Сейчас говорить о том, что я дворянин, это смешно. У меня есть масса корней, которыми я горжусь не меньше, чем корнями по своей основной линии. Если брать фамилию Кибовский, то мои предки испокон веков жили в Смоленском регионе. После того как в 1654 году Смоленск был присоединён к Московскому царству, мои предки перешли на русскую службу. В 1662 году был составлен местный полк смоленской шляхты, в Бельскую роту был зачислен мой предок. Получил он и землю из уделов княжества Смоленского. Там, собственно, и жили предки по этой линии до 1920 года. В Смоленской области похоронен мой прапрадед, а в столицу после Гражданской войны на работу был переведён прадед. Так Кибовские и оказались в Москве. К сожалению, фамилия наша довольно редкая. Смоленский регион – многострадальный. Вы помните, что там было в годы Великой Отечественной войны. 

Если откроете общероссийскую Книгу памяти, то там много наших. Почти все из села Дентялово Смоленской области – это мои близкие. В разной степени родства. Конечно, война прошлась по семье жестоко. Прапрадед мой, пожилой человек, служивший ещё в царской армии, так и остался на месте, не захотел эвакуироваться, и зимой 1941–42 годов сгинул. В итоге сейчас по мужской линии с такой фамилией я остался один. Есть носители фамилии, но они уже по дальней, не прямой ветке. А так в основном всё дочки, дочки…

– И у вас дочки? 

– У меня ни сыновей, ни дочерей пока нет. Но последним из могикан я долго оставаться не собираюсь. По другим семейным линиям у меня, поверьте, не менее достойные предки. Вот по одной из веток – известные вятские купцы Гребеневы. Гражданская война их разметала. Старший брат моей прабабки Александр был в белой армии и погиб в сибирском походе. А младший, Алексей, был мичманом военно-морской авиации, потом попал в Красную Армию, едва не поплатился в 1930-е годы за своё «офицерство», был исключён из партии, но всё обошлось, и закончил он свой путь генерал-лейтенантом, похоронен на Новодевичьем кладбище в Москве. Прабабка в юности была курсисткой на Бестужевских курсах в Казани, под влиянием романтических идей в марте 1917 года вступила в партию. Ей очень повезло – в репрессии не тронули, и в итоге она после ХХ съезда оказалась в числе немногих выживших старых большевиков. А дед мой по линии матери Борис Семёнович Волошинов родился здесь, в Слюдянке, он потомственный железнодорожник. 

– В Слюдянке? Да не может быть.

– Как не может? Так и есть. Прадед мой, Семён Волошинов, был инженером-железнодорожником и во время русско-японской войны попал на строительство КБЖД. А в 1906 году у него родился сын Борис. Когда дорогу построили, они уехали отсюда, и прадед закончил службу начальником участка от Туапсе до Сочи. А у деда судьба военная оказалась тяжёлой. От 1941 до 1945 года прошёл всю войну. Служил на бронепоезде, попал в окружение в Киевском котле, долго пробирался по лесам, теряя товарищей, попал в плен, бежал из него во время харьковского наступления, причём вышел к своим с оружием. Но всё равно – фильтрационный лагерь и штрафная рота, Сталинград. Тяжелейшее ранение. Потом, как «искупивший кровью», благодаря редкой профессии возвращён в железнодорожные войска и закончил войну капитаном. Когда дед лежал в госпитале, познакомился с медсестрой Зоей Лобковой. После войны они поженились. Бабушка моя Зоя Сергеевна из известного рода оренбургских казаков. У меня и сейчас тётя живёт в Орске. Так что получается, всё у меня есть – смоленские дворяне, вятские купцы, оренбургские казаки… Знать-то свою семью хорошо. Но вопрос не в том, кто у тебя предки, а кто ты сам такой. На мой взгляд, иметь достойную родню – это не доблесть, это обязанность. 

– В Российском дворянском собрании вы состоите? 

– Нет. Я поддерживаю контакты, мы хорошо знакомы, и я очень уважаю людей, которые там работают. Но придерживаюсь мнения: если и состоять где-то, то надо работать, а мне и так хватает общественной нагрузки, поскольку я являюсь председателем попечительского совета Общества потомков участников Отечественной войны 1812 года. 

Кибовский – первый историк в семье. В его роду – физики и экономисты. А у него с самого детства был интерес к истории. 

– Согласитесь, интересная у вас биография. Окончил институт, аспирантуру, защитил кандидатскую диссертацию. И ушёл на срочную службу в армию. 

– О, это действительно занятная история. Я ведь защищал диссертацию дважды. В первый раз ВАК заметил, что среди моих оппонентов был замечательный и авторитетный учёный, чьим оппонированием можно только гордиться. Но в своё время в институте он мне читал курсы. Пришлось переделывать работу и снова защищаться. Хотя всем было очевидно, что это чистое недоразумение. Но пока ВАК официально не подтвердит степень, диплом тебе не выдают. А в отсутствие диплома ты как бы уже не аспирант, но ещё и не кандидат. Что в военкомате и подтвердилось. И если вы сравните мой военный билет и диплом, то очень удивитесь. Сначала я защитился, потом был зачислен на военную службу, а уж потом получил диплом. Собственно, я за ним и пришёл спустя год в форме и гремя сапогами, чем вызвал в ВАКе неподдельный интерес – случай-то небывалый, чтобы кандидат наук – и срочник! Вот, собственно, и вся история. Хотя, кроме кандидатства, у меня был целый ряд оснований не ходить в армию: и госчиновником я был, и ограничение по зрению имелось, и у Минкультуры квота была. Но я пошёл. Попал в ВМФ. Постепенно легенда про «матроса – кандидата наук» дошла до начальника морской пехоты Юрия Васильевича Ермакова. Он приказал меня «выловить». После гарнизонных будней, где «через день – на ремень», служба под его началом оказалась интересной и действительно полезной. Правда, в конце, перед «дембелем», я, что называется, расслабился, утратил бдительность, за что справедливо поплатился. Так что теперь имею в своём активе такую редчайшую военную учётную специальность – паркетчик. В строительно-эксплуатационной части я быстро прошёл все стадии «превращения из обезьяны в человека», жаль только, профессию сварщика освоить не успел. 

«Пуговицы серебряные, эполеты серебряные и аксельбанты серебряные»

«Историко-предметный метод атрибуции произведений портретной живописи России 18-го – первой половины 19 века» – тема кандидатской диссертации Александра Кибовского звучит для непосвящённого устрашающе. Но благодаря именно этому методу, как утверждает Кибовский, ему удалось вернуть имена не менее 60 портретам, на которых значились пометки: «Портрет неизвестного мужчины», «Портрет неизвестного военного». Если заглянуть в каталоги Третьяковки, то там рядом с возвращёнными именами портретов есть и фамилия Кибовского.

– По портрету можно, наверное, сказать, в каком звании был человек, но имя-то как его установить?

– В 1918 году портреты сваливались в запасники без особого разбора, и сегодня, конечно, уже трудно установить, что за люди на них изображены. Но в обществе 18-19 веков была очень важна система внешних символов и атрибутов. Это и мундиры, и ордена, и другие знаки отличия. В принципе, если делался портрет мужчины, то он почти всегда был в форме. Ведомственной или какого-нибудь полка. Есть три метода атрибуции любого произведения живописи. Первый – технический: какого времени холст, какого – краска, рама. Второй – искусствоведческий: какого периода, стиля, школы картина. То есть идёт анализ от автора портрета. Третий – историко-предметный. То есть какие детали есть на портрете. Если сопоставить их с историческими реалиями, можно узнать практически всё. 

– Так и всё?

– Когда мы проводим исследования, то можем сказать, кто изображён, в каком году портрет написан и, нередко, кто автор данного портрета. Если собрать все статьи, то у меня около 60 опубликованных атрибуций, а неопубликованные я, честно говоря, не считал. Это очень специфическая работа, поскольку она находится на стыке разных дисциплин и немногими практикуется. У нас, к примеру, есть хорошие специалисты по военному, гражданскому костюму. Но они не всегда знают, как искать, к примеру, сведения о личном составе, какие списки офицеров и чиновников существуют. Есть искусствоведы, которые прекрасно понимают в живописи, но не ориентируются «в выпушках, петличках». Я попытался систематизировать и соединить все эти направления. 

– В чём ценность такой атрибуции? Ну, нашли вы имя неизвестного военного, и что?

– А вы знаете, сколько у нас портретов царей, которые совсем даже не цари? Любой юный человек с бакенбардами и пышной причёской у нас Александр I. А уж сколько николаевских офицеров в декабристы в своё время напринимали! Или вспомните повесть Ираклия Андроникова «Портрет», про якобы обретённый им портрет М.Ю. Лермонтова. Автор встречался с известным специалистом, покойным Яковом Давидовичем. Самое интересное, что Давидович ему всё правильно рассказал, но Андроников написал с точностью до наоборот. А на портрете, конечно же, не Лермонтов. 

– Не можете ли вы нам помочь в атрибуции военного мундира? Сейчас наша издательская группа готовит книгу о губернаторе иркутском, якутском и красноярском Константине Светлицком. И есть вот такой чёрно-белый портрет. Поскольку проект будет цветной, мы решили, что можно его восстановить в цвете. 

– Это сюртук генерал-майора Генерального штаба… Какие годы? 80-е? 

– Это между 1884 и … 

– 80-е, да. Значит, будет так. Сюртук тёмно-зелёного сукна, такого оливкового оттенка, близкого к цвету морской волны, но ещё не впадающего в синеву, что стало модным чуть позднее. Пуговицы серебряные с орлами, эполеты и аксельбанты серебряные. Воротник чёрный с красной выпушкой по краям. На шее у него крест – орден Святого Владимира третьей степени. Красный крестик с золотыми каёмками. Да, ещё выпушка по обшлагам красная. Но обшлага не чёрные, а цвета сюртука. Две золотые звёздочки на поле эполета, эполеты такие прямые, без чешуйчатой шейки. Контрэполеты серебряные с чёрным подбоем…

Александр Кибовский говорит с такой скоростью, что зафиксировать это может только диктофон. И хорошо, что он включён.

– У вас ведь есть опыт работы консультантом в кино. К примеру, «Адмиралъ»…

– «Адмиралъ». Меня записали консультантом этого фильма, хотя это не совсем верно. Там всё делал художник по костюмам Максим Кардашов, а также Дмитрий Крупенников. Я был на рабочем прогоне фильма, потом написал несколько листов замечаний, к сожалению, уже было поздно и ничего учтено не было. Но в консультантах фильма я, тем не менее, появился. В этом фильме много проблем с сюжетами и техникой. Однако с точки зрения костюмов, Максим Кардашов хорошо поработал, в костюмной части более-менее всё прилично, насколько можно было сделать в тот момент. А если говорить действительно о моих работах, так это сериал «Гибель империи». Владимир Иванович Хотиненко пригласил меня на картину после внезапной смерти выдающегося специалиста Валерия Николаевича Куликова. Хотя уже многое было сделано и съёмки шли полным ходом, удалось в принципе многое вытянуть.

– Зачем вам в своё время нужен был «»Сибирский цирюльник». Правда и вымысел киноэпопеи»?

– Книжка тогда наделала много шуму. Рассказывали какие-то легенды. Я заявляю вам со всей ответственностью – я ни копейки ни за эту книжку, ни за другие мои книги не получил. Ни от тёмных сил, ни от светлых. Эту работу я сделал из любви к искусству. Другое дело, что сегодня я бы такую книжку выпускать не стал. Тогда наше кино только начинало выходить на промышленные рельсы, и была надежда этой работой как-то попытаться ситуацию переломить. Попытка осталась только попыткой. Потому что почти всё, что было снято после этого, окончательно девальвировало саму идею о кинодостоверности. На фоне последовавших «творений» фильм Никиты Сергеевича – просто шедевр. 

Летающие тарелки Третьего рейха

Тема кинофильмов не могла не вывести на разговор о Великой Отечественной. Такой, какую её видят в современных сериалах. Александр Кибовский в пылу разговора даже заявил, что согласен с генералом армии Махмутом Гареевым в том, что надо бы на какое-то время запретить современным телережиссёрам снимать фильмы о войне. «Дайте ветеранам дожить спокойно, а дальше делайте, что хотите. Снимайте хоть «Триста спартанцев», – сказал он.

– Но согласитесь, снять сейчас адекватную картину о войне сложно.

– Я хорошо помню после фильма «Штрафбат» свой разговор с Героем Советского Союза Владимиром Карповым, который, как вы знаете, был в штрафной роте. Я вам честно скажу: слушать его горькие, но справедливые слова мне было очень досадно. Ведь вот он среди нас – настоящий герой, который помнит, как это было на самом деле. Так зачем же искусственно создавать «киногероев», придумывая и фантазируя на ходу всякую отсебятину, создавая вместо образов великой трагической эпопеи какие-то разнузданные ходульные страшилки для досужих обывателей. После этого все разговоры авторов подобной продукции: «Мы же для молодёжи снимаем, адаптируем…» – несостоятельны. Ну, давайте Моцарта адаптируем. И если где-то звучит рингтон Турецкого марша, это не значит, что мы воспитываем уважение к Моцарту. 

– Можете сформулировать, какие типичные ошибки бывают в кинокостюмах?

– Есть такие фильмы, которые сами по себе ошибки! Многие киноленты снимают люди, которые, судя по результату, не то что не знают про войну, они, похоже, и в обычной армии не служили. Сколько было дифирамбов по поводу фильма «Мы из будущего»! Он, может, и полезен идеологически, но это же не фронт, а какая-то игра «Зарница». Это не передовая, а какой-то клуб по интересам. «Ну что, пойдём, Петя, в разведку через линию фронта?» – «А пойдем!». И ходят туда-сюда, как к себе домой. Я даже не говорю про ошибки с точки зрения форменной одежды. Сейчас у нас повальное увлечение – всем надо наклепать комиссарских нарукавных звёзд, цветных фуражек и пр. Ну не носили работники НКВД на переднем крае синие фуражки. Не надо из войны делать цирк. Мой дед-фронтовик уважал только один фильм, и то с большими оговорками, – «Живые и мёртвые» по Симонову. Есть хорошие фильмы, мне, к примеру, понравился фильм «Курсанты». Конечно, не без изъянов, но многие детали быта там просто здорово сделаны. Сразу видно, что с душой снимали. А в общем по телевизору идёт такой мутный поток под эгидой патриотического кино. То охота на летающие тарелки Третьего рейха, то борьба с оккультными эсэсовцами, то поиски тайных сокровищ наци. При чём тут патриотизм? Смотришь фильмы «Они сражались за Родину», «В бой идут одни «старики» – там жизни и правды гораздо больше, чем в современных «свободных от стереотипов» сериалах. 

– Вы сейчас пишете новые книги? 

– Я в долгах перед издательствами, как в шелках. Времени совсем нет. В 2008 году выпустил в соавторстве с Олегом Леоновым первый том книги «300 лет российской морской пехоте», который получил национальную премию «Книга года». До этого, к сожалению, морская пехота императорской России имела лишь небольшую брошюру, составленную сразу после Великой Отечественной войны. В свой труд мы включили массу иллюстраций. Большой объём информации посвящён знамёнам, регалиям морской пехоты, боевому пути отдельных частей. Много интереснейших документов удалось опубликовать впервые. Например, цветной план крепости Корфу, тот самый, который лично подписал Ушаков и сразу же отправил после победного штурма Павлу I в Петербург. Впервые мы опубликовали подлинный чертёж обороны Петропавловска-Камчатского от англо-французского десанта. Уникальная победа, которая была одержана ещё до начала обороны Севастополя и всех неудач Крымской войны. К сожалению, о ней все узнали уже после неудач, поскольку гонец с трофеями два месяца добирался из Петропавловска до Иркутска и ещё месяц – до Петербурга. Кстати, это единственный случай, когда британская морская пехота потеряла своё знамя, сейчас оно находится в Государственном Эрмитаже. В общем, первый том получился очень достойным и красивым. Я рад, что часть тиража альбома удалось выпустить по государственной программе патриотического воспитания. Благодаря этому мы смогли направить его бесплатно во все части морской пехоты.

Сначала мы хотели сделать только одну книгу. Но в результате объём материала привёл к тому, что первый том начинается от создания морской пехоты при Петре Первом и заканчивается Крымской войной. Второй том мы планировали от Крымской войны и до 1917 года. Но опять не получается. Огромное количество материала оказалось по Первой мировой и Гражданской войнам. Пришлось снова разбивать. Но и второй том получается крайне интересным. Вот лишь одна история. Нашли мы материалы по уникальному русскому герою, полному Георгиевскому кавалеру матросу Василию Фёдоровичу Бабушкину. Ему посвящена целая глава в книге «Цусима» А.С. Новикова-Прибоя. Оказалось, что живы его родственники, есть такой город Вятские Поляны, откуда он родом, и там даже стоит ему памятник. Это наш Поддубный номер два, профессиональный силач, борец. При росте 178 см вятский богатырь весил около 167 кг, имел объём груди 151 см, объём бицепса 54 см, а шеи – 60 см. Он руками рвал якорные цепи и гнул рельсы, поднимал на столе 14 человек, перегрызал пополам медные монеты, сгибал вокруг руки «тёщин браслет» из толстого железа, сдвигал за угол деревенские амбары и железнодорожные вагоны, на его голове кувалдой разбивали камни и кололи дрова. На родине «король железа и цепей» стал настоящей легендой. В тяжёлые годы Гражданской войны Бабушкин часть своих гонораров передавал на нужды беженцев и разорённых бедняков. После его трагической гибели благодарные земляки сложились и поставили ему памятник. Таких историй масса, я могу рассказывать и рассказывать…  

С ним действительно не соскучишься. 30 минут, отведённые на интервью, превратились в 40, потом в 50. Это не мы его пытались «раскрутить», это Кибовский готов был свободно разговаривать. Такой вот чиновник новой формации.

Александр Владимирович Кибовский родился 15 ноября 1973 года в Москве. В 1990–1995 годах учился в Московском государственном историко-архивном институте (ныне Российский государственный гуманитарный университет). С 1993 года работал в редакции военно-исторического журнала «Цейхгауз» (с 2008 года – «Старый цейхгауз»), в 1998 году стал заместителем главного редактора журнала. В 1996–1997 годах работал в музее-панораме «Бородинская битва». С 1997 начал карьеру чиновника: сначала занял должность главного специалиста, затем – заместителя начальника отдела лицензирования Департамента по сохранению культурных ценностей Министерства культуры РФ. В 2000 году защитил кандидатскую диссертацию, после чего ушёл на срочную службу в Военно-морской флот. Уволен в запас в звании сержанта морской пехоты. После демобилизации работал в столичном комитете по культуре, затем заместителем директора Департамента по сохранению культурных ценностей Министерства культуры РФ. С 2004 года – в Аппарате Правительства РФ, в 2006–2008 годах – заместитель директора Департамента массовых коммуникаций, культуры и образования Правительства РФ. 6 июня 2008 года назначен руководителем выделенной из структуры Россвязьохранкультуры Федеральной службы по надзору за соблюдением законодательства в области охраны культурного наследия (Росохранкультура). Член президентского кадрового резерва.С 2004 года Александр Кибовский преподавал историю военного костюма в школе-студии МХАТ. 

Он награждён рядом медалей, в том числе «За службу в морской пехоте» и «За достижения в культуре».

Источник: http://god-sobaki.com