Когда Лёше Чепурнову было семь лет, его вместе с семьёй увезли из родного Ульяновска. «Нас подняли ночью, отвезли на станцию и  закинули, как мешки, в телячьи вагоны и везли до станции Ксеневская Читинской области. Ехали две недели – как скот, на трёх ярусах в духоте, вонище и грязи. На Ксеневской нас выгрузили за колючую проволоку, а через месяц погнали пешком в тайгу за 30 км. Там поместили в бараки на двухъярусные нары. Набили битком. Эти бараки очень скоро разгрузились – голод, тяжёлые болезни и власть сделали своё дело! Тогда нас разлучили с родителями: отца угнали в Сковородино, маму неизвестно куда. Я, четырёхлетняя сестра и девятимесячный братик остались без родителей. Вскоре сестра с братом умерли, а меня в лесу уже без сознания нашёл китаец, собиравший черемшу. Он отнёс меня за три километра до Еорбичанки, где в большинстве проживали китайцы, они-то и выходили меня. Так до восьмого класса я стал называться Лу Дин Суй. Мой спаситель куда-то надолго уезжал, а я оставался жить один. Вот тогда я научился мыть золото». 

За зимний сезон 1941–1942 годов бригада, в которую входил наш герой, сдала в Фонд обороны более 14 килограммов золота, по два килограмма каждый из семи человек. «Могочинский район, рудник «Ключи», участок «Коса», – вспоминает наш собеседник. – Мыть золото при 40 градусах мороза является пределом человеческих возможностей, независимо от количества добытого. Работали с четырёх утра до полудня, а уже к двум часам дня шли в школу за 7 километров».

В армию призвали 28 августа 1942 года. Во время Орловско-Курской битвы в составе 2-й танковой армии был контужен и ранен, в голове находилось два неизвлекаемых осколка. Второе ранение получил в конце 1943 года во время форсирования Днепра и жесточайших боёв за плацдарм в составе 279-го гвардейского истребительного противотанкового полка 5-й артдивизии прорыва. После контузии долго учился ходить, говорить. От заикания избавился только ко второму курсу института. Был списан, но ушёл на фронт. До конца войны служил в должности наводчика в составе 48-й армии 399 ст. 1046 артполка. Участвовал в операции «Багратион», форсировании рек Друть, Нарев, Неман, штурме Кёнигсберга. Получил пять ранений без выхода с поля боя. «Из-за осколка в правой лопатке в течение месяца я исполнял обязанности командира, так как ранение не позволяло быть наводчиком, а командир наводил», – вспоминает он. 

Судьба неоднократно была благосклонна к нашему герою, спасла она его и ближе к завершению войны. В январе 1945 года ему два раза пришлось прикрывать отход полка, когда немцы совершали прорыв. «Во второй раз погиб мой расчёт, была разбита машина. Увы, я остался жив, ранен легко. Была ночь, холод, автомат пуст, патроны кончились. Куда идти? Шёл вдоль дороги по целине тяжело и долго-долго. Вдруг увидел населённый пункт. Подхожу, слышу окрик: «Стой, кто идёт! Пароль!». Грузинский акцент. Что ответить? Говорю: «Чепурнов», – а в ответ очередь над головой. Меня спас второй патрульный, который успел поднять ствол автомата грузина. Это оказался Иван, боец из нашего расчёта, который после ранения был оставлен в штабе полка. Он закричал: «Это же Алексей!». Меня привели в штаб, но я настолько замёрз, что на вопросы командира полка отвечать не мог. Потом, когда выходили из окружения, командир полка приказал мне быть в его охране, – вспоминает он. – Я часто думаю: «Что хранит меня?». Бабуся говорила, когда мы с ней в Ульяновске собирали милостыню: «Лёшенька, ты божий человек. Он тебя будет хранить». Ну вот, мне уже 86 лет».

За годы войны он сдал в Фонд обороны более двух килограммов золота и все деньги в период службы, получил семь ранений и две контузии, был награждён четырьмя орденами и многими медалями. «В 1946 году я поступил в институт. Жил на стипендию в 20 рублей, а хлеб на рынке стоил 100 рублей булка, – вспоминает Алексей Павлович. – Я был крайне истощён, да ещё лечился в госпитале для инвалидов. Приработки были редкими. Страшно голодал. В летнюю сессию 1947 года на последнем экзамене упал в голодный обморок, не успев ответить на последний вопрос». 

19 ноября на вечере международного студенчества и Дня артиллерии Алексей Павлович пригласил на вальс милую девочку. «Вот мы и танцуем с ней, не расставаясь с тех пор. А звали эту девочку – Зоренька ясная! Просидели с ней в институте за одним столом три года, а в день последнего экзамена зарегистрировались», – вспоминает он. 

Супруга Алексея Павловича Зоретта Борисовна работала учителем истории, а потом завучем в мужской средней школе города Читы. Её учениками были братья Соломины, Юрий и Виталий. Была преподавателем кафедры педагогики педагогического института. А Алексей Павлович был назначен директором школы рабочей молодёжи №5. Правда, проработал он в этой должности около двух месяцев: вызвали на бюро ГК ВКП(б) и утвердили проректором, а затем ректором вечернего университета марксизма-ленинизма при горкоме партии. «Работа была интересной, – вспоминает он. – Появился широкий круг людей – засланных к нам «космополитов», которых разрешалось привлекать к лекциям. Выступали с лекциями секретари обкомов, в том числе Геннадий Иванович Воронов, являвшийся с 60-го по 70 год премьером РСФСР и членом Политбюро. Он единственный, кого отправили на пенсию в 60 лет за попытку вернуть России Крым».

Алексею Павловичу прочили партийную карьеру – он успешно справился с задачами в должности завотделом РК КПСС по идеологии, и ему «светило» повышение. «Но партработа мне не нравилась. Школа — вот моё желание! – вспоминает он. – В те годы отец Зоретты Борисовны, который жил в Иркутске, очень болел, и я попросил помочь мне переехать в Иркутск, где пошёл работать в железнодорожную школу №42. Здесь мы создали «маленькую Третьяковку»: собрали картины, подготовили экскурсоводов». 

В 1957 году его назначили директором средней школы ВСЖД, которую в те годы называли «маленькой кузницей большого спорта», ведь её выпускники на городской спортивной олимпиаде по всем видам спорта заняли первые места: по лёгкой атлетике, гимнастике, баскетболу, настольному теннису, волейболу; завоевали кубок по шахматам. «Первым мастером спорта по художественной гимнастике стала наша ученица Золикова», – вспоминает Алексей Павлович. 

Потом несколько лет наш собеседник проработал директором интерната №21, который в те годы находился в плачевном состоянии: 575 детей, в том числе 120 сирот, разбежались по городу, заполонив рынок, магазины; общежитие интерната было заморожено, а имущество разграблено. Но уже через несколько лет стараниями директора, родителей и попечителей провели ремонт общежития. «А сама школа стала чистенькой, нарядной и уютной, с чудесными, технически оснащёнными кабинетами и цветными телевизорами в начальных классах», – вспоминает Чепурнов.

В 1979 году наш Алексей Павлович ушёл на пенсию как инвалид Великой Отечественной войны, а через 19 лет из-за критического состояния здоровья супруги Чепурновы срочно выехали в Израиль. «В России мы вместе проработали 102 года: я – 54 и Зоретта Борисовна – 48 лет. У моей жены большие заслуги перед страной: она отличник просвещения РСФСР, заслуженный учитель РСФСР, кавалер ордена «Знак Почёта», награждена медалью «Ветеран труда». Уже 12 лет мы снимаем с Родины заботу о нас. Надеюсь, что эта экономия пойдёт в Фонд обороны», – говорит он.

Подготовила Виктория КОМАРОВА