В столице Восточной Сибири давно ждут этих денег: взлётно-посадочную
полосу, как говорят в региональном правительстве, последний раз
реконструировали 20 лет назад. А это уже затрагивает вопросы обеспечения
безопасности полётов и комфорта, что для Иркутска, имеющего репутацию
города падающих самолётов, ещё как важно. Всё, что связано с воздушными
воротами, в нашем городе воспринимается очень остро. Конечно, здорово,
что первое лицо государства выступило гарантом получения денег на
реконструкцию, и замечательно, что модернизируют взлётно-посадочную
полосу. Но не только ВПП требует апгрейда. Я об отношении аэропорта и
его сотрудников к тем, кто обеспечивает существование этого бизнеса, то
есть к нам, пассажирам.

Ранним утром осенью прошлого года мы вместе с друзьями ехали в
иркутский аэропорт. За ночь навалило целые горы снега – город был очень
красивым. Мы спешили на регистрацию утреннего рейса в Москву, откуда с
пересадкой должны были лететь в Уфу. По дороге спорили, отложат рейс или
нет, проверить-то не могли. Ни один справочный телефон не отвечал,
онлайн-табло на сайте не хотело обновляться. Только по приезде стало
известно: рейсы безнадёжно задерживаются. Через час аэропорт просто
закрыли до обеда. Скоротать ожидание не помогли даже бесплатные плюшки
от «Аэрофлота». И мы уже большой компанией поехали домой. В течение
всего времени ожидания телефоны аэропорта были наглухо заняты,
онлайн-табло не менялось, а перспектива не в первый раз опоздать на
самолёт сильно пугала. «Регистрация вашего рейса началась», – сообщила
девушка по телефону, когда мы уже наугад отправились в аэропорт.

Спустя некоторое время после того случая появилось сообщение, что
теперь информацию о рейсах можно получить по смс и e-mail. Совсем
бесплатно. Сама я ещё не пробовала, но, думается, если там телефоны ещё
толком не освоили, то как дела обстоят с современными технологиями? Наша
коллега после командировки с недоумением рассказывала, как на
регистрации по электронному билету от неё потребовали распечатку с
компьютера и отправили искать в соседнем здании компьютер с выходом в
Интернет и принтеры. Зачем? Ведь для регистрации достаточно предъявить
документ, на который оформлен электронный билет.

Байки про иркутский аэропорт доходят до абсурда, но почему-то я
склонна им верить. «Сегодня прилетел из Москвы. Сидим в самолёте,
сообщают: «Подождите в салоне, в Иркутске только один автобус». Две
гламурные девицы, сидевшие рядом, читают: «Международный аэропорт
Иркутск» – и удивляются, как он получил такой статус, если даже автобуса
нет. Не очень удобно было перед гостями города. Сказал, что автобусы
наверняка замёрзли, всё-таки минус 27 было», – рассказывал один мой
знакомый. Внутри девушек ждало ещё одно разочарование – отсутствие
тележек для багажа.

Тема багажа – отдельная песня, особенно для приезжих. «Сижу, долго
жду вещи. Всё как всегда, хоть и после ремонта», – прислала смс моя
тётя, прилетевшая из Норильска. А багаж моей подруги Ксюши недавно по
ошибке из Москвы уехал вместо Иркутска в Сургут. С кем не бывает, наши
тут, по идее, ни при чём. Но именно в иркутском аэропорту Ксюшу
заставили ждать больше получаса, прежде чем позволили заявить о пропаже.
На бланке заявления в строке «дата» значилось «197… год», стало
понятно, что к чему. Сама я последний раз прождала багаж почти полтора
часа стоя. И снова утренний рейс, и снова «Аэропорт Иркутск» разрушил
все надежды хоть пару часов вздремнуть перед работой.

Эти обстоятельства не заставят современного человека отказаться от
полётов. Но всё дело во впечатлении, которое получает пассажир, приезжая
в Иркутск или расставаясь с ним. Кому-то, может, и всё равно, что
человек недовольно говорит: «Как я рад», когда садится в самолёт или
выходит из аэропорта. А ведь эти «как я рад» в иркутском аэропорту могут
звучать почти миллион раз. Только в первый месяц 2010 года ФГУП

«Аэропорт Иркутск» обслужило 66369 пассажиров. И это на 35% больше в
сравнении с январём прошлого года. Сколько среди них злых и
невыспавшихся, никто не говорит. Иностранцы – те вообще не в счёт. Они
если и будут возмущаться, их не поймут. С ними здесь не пытаются найти
общий язык: на внутренних рейсах ни одно объявление не проходит
по-английски. Бедные иностранцы мечутся как угорелые между выходами на
посадку. А мы продолжаем говорить о развитии туризма, увеличении
пассажиропотока и бренде Байкала вместо того, чтобы начать с малого.