Через эвакуационный выход мы с главным врачом детской клинической больницы Геннадием Гваком заходим в палату интенсивной терапии реанимационного отделения клиники.

– Вот и ребетёночек, – указывает доктор.

«Пик-пик-пик-пик», – непрерывно сообщает монитор о бьющейся в груди мальчика жизни.

Никита Чемезов лежит прямо напротив двери, первый от выхода. Кроме него в палате находятся ещё три ребёнка: 14 лет, 11 месяцев и 27 дней. Эти дети проведут в отделении не более полутора месяцев, а вот Никита там находится уже почти десять. Врачи признают, что вряд ли они здесь смогут сделать что-то, что вернёт ребёнка к нормальной жизни, но случай Чемезова уж очень одиозный, поэтому и внимание ему оказывается эксклюзивное.

– Никита «умирал» у нас уже дважды, – говорит Геннадий Гвак. – В апреле, когда его привезли в реанимацию, я был заведующим этим отделением, поэтому наблюдал его практически с первой минуты. У мальчика был огромный дефицит веса, на теле виднелись следы ожогов от сигарет.

Позже выяснилось, что отчим Никиты, не так давно вышедший из тюрьмы, на глазах у пьяной матери тушил об мальчика бычки, с полутора лет заставлял отжиматься, чтобы «сделать из него мужчину», а когда малыш не смог выполнить очередного требования отчима, тот взял его за ноги и швырнул об стену.

С момента поступления в больницу Никите было сделано несколько операций, но ребёнок до сих пор в коме.

Сейчас он очень похож на спящего. Когда подходишь к его кроватке, вначале не видишь растёкшегося по светленькой голове мальчика тёмного пятна зелёнки и даже не обращаешь внимания на торчащие из носика питательные трубки – до того умиротворённым он выглядит. Мальчик причмокивает губами, чуть сжимает веки и шевелится. В таком состоянии он находится с 6 апреля. Сам дышит, периодически, как и все дети, болеет гриппом. Только не просыпается.

«Пик-пик-пик-пик», – продолжает в такт его сердцу пищать монитор.

Врачи говорят, что ребёнок медленно умирает.

– Есть законы природы, с которыми не поспоришь, – объясняет Геннадий Гвак. – Сейчас у Никиты в голове происходит дегенеративный процесс атрофии головного мозга. В мозге становится больше воды и меньше серого вещества. Мы выводим эту воду, но процесс необратим, и когда-нибудь он дойдёт до тех структур, которые отвечают за дыхание и сердечную деятельность. Но пока есть хотя бы  малейший шанс, нужно делать все от нас зависящее, и мы заботимся о нём круглосуточно.

В феврале малыша ожидают ещё две тяжёлые операции стоимостью 1,5 млн. рублей. В результате первой мальчику, чтобы закрыть костный дефект черепа, будет поставлена титановая пластинка.

– Его родная черепная кость сейчас лежит в холодильнике, но из-за того, что она уже давно находится вне организма, она может не прижиться, – поясняет Гвак.

Вторая операция называется «вентрикуло-перитонеальное шунтирование» и заключается в откачке продуцирующей в головном мозге жидкости.

– Один конец тоненькой трубочки будет вставлен в череп, второй – в брюшную полость, – говорит врач. – Жидкость стерильная и будет откачиваться туда.

«Пик-пик-пик-пик», – невозмутимо работает монитор.

На кровати у Никиты стоят запакованные игрушки – подарки от неизвестных ему людей.

– Это всё его вещи, там их целый склад, – замечает Геннадий Гвак. – Как только стало известно о случившемся, многие нам помогали и вещами, и деньгами – это было очень кстати, потому что сутки Никитиного пребывания здесь обходятся примерно в 5–7 тысяч рублей. Очень живо откликнулись люди из зарубежья: переводили крупные суммы из Арабских Эмиратов, Америки, Дании, Нидерландов, Германии, Англии. От российских богачей помощи не было, зато приходило очень много простых людей, инкогнито оставляли вещи, средства гигиены, постельное бельё.

На тумбочке рядом с Никитиной кроватью стоит искусственная ёлочка – к Новому году – и книга с его фотографией. Эта книга специально для малыша была издана в Америке. Она составлена из сообщений с форума для Никиты Чемезова: первое из них датируется 8 апреля, а последнее – 22 июля. Люди со всей России и стран СНГ желают Никите здоровья, рассказывают сказки и притчи со счастливым концом.

«Пик-пик-пик-пик», – попискивает, отмеряя удары, монитор.

Сейчас врачи надеются, что известный детский нейрохирург Эвалдас Чеснулис, который будет проводить две операции мальчику, как и обещал, заберёт его на реабилитацию в Швейцарию. Впрочем, даже если этого не случится, деньги на его лечение всегда найдутся, найдутся люди, которые присмотрят за его состоянием и позаботятся об уходе за его спящим телом. Для Никиты это будут незнакомцы: маме и отчиму, находящимся сейчас под судом, его, конечно, не отдадут, не позволят забрать домой малыша и его прабабушке. Москвичка Аксана Пешкова, которая хочет усыновить малыша, получит право попробовать оформить опекунство только после того, как из реанимации его переведут в социальное учреждение.

– С именем Никиты Чемезова связана политика, поэтому его состояние находится под контролем министра здравоохранения Иркутской области, – говорит Геннадий Гвак. – Хотя дети, попавшие в подобные ситуации, у нас появлялись и раньше, каждому ребёнку такого контроля не обеспечишь.

Между тем врачи говорят, что «синдром жестокого обращения с ребёнком сейчас – актуальнейшая проблема». Ведь только единицы детей, страдающих от насилия в семье, попадают в клиники. По словам Гвака, в год до больницы доходят лишь 10–15 ребятишек из иркутской области. Тогда как, только по официальным данным, в это же время не менее двухсот детей в области подвергаются жестокому обращению в семье.