Чиновники федерального и регионального уровней стали чуть откровеннее говорить в официальных интервью о планах государственных и частных собственников во что бы то ни стало (даже сотен миллионов рублей во время кризиса не жалко) запустить Байкальский целлюлозно-бумажный комбинат  после более чем годового простоя «по замкнутой системе водооборота». К удовлетворению значительной части населения нашей области, управленцы БЦБК до сих пор не сумели исполнить поручение председателя правительства РФ. Но появившиеся в печати и в электронных СМИ фактические признания менеджмента и государственных чиновников, что реанимировать технологически устаревшее и физически изношенное предприятие без возобновления сброса сточных вод в Байкал невозможно, продолжают накалять и без того раскалённое общественное мнение.

Предполагаемый отказ от системы замкнутого водооборота стал бы прямым нарушением Закона «Об охране озера Байкал» и постановления Правительства РФ № 643 от 30 августа 2001 года. Тем не менее на одном из прошлогодних совещаний у заместителя министра промышленности и торговли РФ А. Дементьева, избранного председателем совета директоров Байкальского ЦБК, возможность возобновления сброса промышленных стоков в уникальное озеро была принята в качестве одного из четырёх предполагаемых вариантов развития дальнейших событий.

Думаю, что в этих условиях общественные организации и движения удержали от протестных митингов только нескончаемые декабрьские морозы. В Иркутске состоялась лишь одна очень мягкая и деликатная предупреждающая акция протеста, организованная «Байкальской экологической волной» и Гринпис России, во время которой для всего населения, но в первую очередь для чиновников федерального и регионального правительств, многократно читалось одно стихотворение ради одной строки: «Эти, Байкал погубили которые».

Не объяснимая здравым смыслом и, тем не менее, физически начатая подготовка Байкальского ЦБК к возобновлению производства убыточной продукции, перешедшая уже в стадию опытных (тестовых) варок целлюлозы, заметно напрягла не только привычно шумливых «зелёных активистов», но и привычно пассивное к экологическим проблемам население и, главное, научную общественность.

Чтобы окончательно исключить саму мысль о возможности размыкания системы водопользования, академик Российской академии наук, председатель Научного совета Сибирского отделения РАН по проблемам озера Байкал Михаил Кузьмин и учёный секретарь совета Ирина Максимова сделали упреждающий шаг – направили В. Путину письмо (см. «ВСП» от 19 декабря 2009 года), в котором, в частности, есть строки: «Учитывая нарушение действующего законодательства Российской Федерации и международных обязательств государства  при возобновлении производства целлюлозы на Байкальском ЦБК, необходимость значительных инвестиций для реализации этого проекта, текущую экономическую убыточность и отсутствие решения реальных социальных проблем населения города, просим Вас, уважаемый Владимир Владимирович, предотвратить реализацию планов по возобновлению производства целлюлозы на Байкальском ЦБК со сбросом сточных вод в Байкал».

На этом фоне формирование чиновниками пакета новых поправок в Закон об охране озера Байкал активной частью населения было понято почти без сомнений: «закон страны меняется в интересах конкретного олигарха для легализации сброса промышленных стоков в участок всемирного природного наследия». Чтобы развеять «необоснованные» подозрения, Ольга Гайкова, министр природных ресурсов и экологии Иркутской области, пообещала читателям «Восточно-Сибирской правды» (см. «ВСП» от 9 декабря 2009 года) организовать публичное обсуждение полного пакета поправок с участием общественности на площадке Иркутского научного центра СО РАН. И слово сдержала.

Заседание Общественной палаты Иркутской области совместно с коллегией министерства природных ресурсов и экологии и Научного совета СО РАН по проблемам озера Байкал благодаря умным докладчикам оказалось предельно насыщенным информацией, но, к моему разочарованию, немноголюдным. Может быть, потому, что состоялось оно под самый занавес уходящего года – 28 декабря, когда подавляющее большинство людей теряют головы в предновогодних хлопотах.

Случайно выбрана была именно эта дата или умышленно, чтобы «естественным образом» сократить число участников и избежать возможных споров и почти неминуемого переключения внимания и дискуссий с темы изменения закона на животрепещущую тему планируемого пуска БЦБК, гадать не стану. Но не сомневаюсь, что на эффективности собрания выбранное время сказалось не лучшим образом. Наверное, не сочли возможным тратить предновогоднее время на перелёты из столицы в Иркутск и обратно авторы законодательных поправок – представители федерального министерства природных ресурсов и экологии. Не прилетели учёные из Новосибирска и Улан-Удэ, в том числе и некоторые члены Научного совета СО РАН по проблемам озера Байкал. Не увидел я в зале депутатов Законодательного Собрания, занимающихся проблемами экологии. Не встретил многих активных представителей иркутских общественных природоохранных организаций. Отсутствовали даже некоторые члены Общественной палаты Иркутской области. Мне искренне жаль, что все они не услышали интересных докладов, идеи которых могли бы и должны быть использованы в их повседневной профессиональной работе.

Академик Михаил Кузьмин не стал отвлекаться на грозящую скандалом тему готовящегося пуска Байкальского ЦБК. Свою точку зрения на эту проблему он уже раскрыл в письме председателю правительства РФ В. Путину и не счёл возможным тратить ограниченное регламентом время на её повторение. Стараясь быть предельно лаконичным, чтобы уложиться в отведённые 15 минут, он высказал принципиальные замечания к целому ряду изменений, предложенных федеральным министерством природных ресурсов и экологии. Часть из них, по оценке академика, «нежелательны», а некоторые и вовсе «в предлагаемой редакции не имеют смысла». Получилось это, как понял я из выступления Михаила Ивановича, потому, что неведомые иркутянам московские авторы поправок оценивали действующий закон по собственному разумению. Они не учли точки зрения науки, не использовали в полной мере накопленные научные данные, не изучили мнения субъектов федерации, расположенных на Байкальской природной территории. М.Кузьмин сделал ряд собственных предложений в обсуждаемый законопроект. Он считает, в частности, что обновлённый закон должен опираться в первую очередь на научные данные. И что в нём должно быть больше пунктов прямого действия, «а не отсылок к каким-то постановлениям правительства. Мы видим, как постановления могут быть резко изменены в одну, в другую, в третью сторону». Законопроект, предложенный Минприроды России, по его мнению, не вполне отвечает этим и некоторым другим критериям, а потому достаточно жёсткий общий вывод академика не показался мне неожиданным.

– Несмотря на некоторые положительные моменты, в сложившихся условиях считаю нецелесообразным вносить на рассмотрение правительства РФ предлагаемый законопроект в целом, – сообщил собравшимся Михаил Кузьмин свою точку зрения.

В повестке заседания надоевшая аббревиатура «БЦБК» не упомянута ни разу, хотя всем понятно, что проанализировать предлагаемые изменения Закона «Об охране озера Байкал», не коснувшись экологических, экономических и даже политических проблем, созданных на берегу озера этим предприятием, невозможно по определению. Поэтому никого не удивило, что директор Лимнологического института Сибирского отделения РАН, академик Михаил Грачёв посвятил часть своего выступления анализу сегодняшней ситуации, складывающейся вокруг Байкальского ЦБК.

– Часть тех, кто интересуется Байкалом, прекрасно знают, что готовится решение о легализации запуска Байкальского целлюлозно-бумажного комбината, – начал он к некоторому, как мне показалось, неудовольствию организаторов заседания. – Такой запуск уже практически начат. Там ведутся подготовительные работы, пилотная варка и т.д. Раздаются предложения о том, чтобы байкальский комбинат вернулся к варке целлюлозы в разомкнутом цикле. Я считаю, что если такое решение будет принято правительством, это будет грубейшей политической ошибкой. Потому что когда Россия подала заявку в ЮНЕСКО на включение Байкала в список мирового наследия, основное условие состояло в том, чтобы произошло перепрофилирование Байкальского ЦБК.

Возврат к производству целлюлозы со сбросом сточных вод в озеро, если подобное допустят федеральные власти, по убеждению академика, «вызовет разочарование не только у широкого круга российских граждан, но и у международного сообщества, потому что байкальский комбинат всё равно не имеет перспектив разумного развития на берегу Байкала».

– Идея включения Байкала в список мирового наследия и идея создания специального закона об озере Байкал, – напоминает он участникам совещания, – были продиктованы, если честно сказать, желанием избавиться от байкальского комбината на берегу нашего озера.

Анализируя пока ещё действующий закон «Об охране озера Байкал» и предлагаемые изменения, Михаил Александрович заметил, что с 2001 до 2008 года он изменялся почти непрерывно и «это привело к некоторому разрыхлению закона, постепенному его как бы размазыванию. Появились у него хорошие пункты, появились и пункты никчёмные».

– В результате изменения Закона о Байкале, – информирует

М. Грачёв участников заседания, – из него фактически вылетели комплексные схемы охраны природы и использования природных ресурсов, потому что такая практика прекратилась в России. Вылетела идея экологической паспортизации предприятий, которая очень полезна и позволяет им более уверенно двигаться к лучшим известным мировым технологиям. Вылетела идея комплексности экологического мониторинга. Вылетела идея финансирования работ по сохранению Байкала из федерального бюджета, а это делает охрану Байкала очень мало реальной…

Недостатки, приобретённые законом в процессе его «совершенствования», Михаил Александрович перечислил, конечно же, не для того, чтобы показать, насколько он теперь плох, а для того, чтобы авторы новых поправок относились к своей работе более вдумчиво и, главное, более ответственно. Нельзя бесконечно наступать на одни и те же грабли, приспосабливая законодательство к чьим-то внезапно возникшим сиюминутным интересам. А завершая полемическое выступление, он весьма оригинально поддержал заключительный вывод своего коллеги М. Кузьмина.

– Закон о Байкале менять надо, – сказал он уверенно. – Но острой необходимости в его срочном изменении я не вижу, потому что… большого вреда он не приносит.

Всего было прослушано восемь докладов. Кроме учёных, выступали представители федеральных надзорных органов, правительств Иркутской области и Республики Бурятии, мэр Иркутского районного муниципального образования. Но вот «конструктивного диалога» и «самого широкого обсуждения этих вопросов», на которые во вступительном слове выразила надежду Ольга Гайкова, министр природных ресурсов и экологии Иркутской области, на мой взгляд, так и не получилось. Вместо диалогов прозвучал ряд монологов. Докладчики докладывали, а слушатели слушали и, несмотря на неоднозначность, а порой и противоречивость высказываемых точек зрения, в полемику не вступали. Может быть, так получилось потому, что в числе докладчиков не оказалось ни одного представителя экологических общественных организаций. Но скорее всего, участники заседания просто спешили: Новый год на носу…

Под самый занавес мероприятия из глубины зала раздался не запланированный повесткой дня голос сопредседателя «Байкальской экологической волны» Марины Рихвановой. Её великодушно пригласили на трибуну.   

– Мне кажется, здесь никто не будет возражать против того, чтобы мы в решение совещания записали пункт насчёт того, что все действия по запуску БЦБК без замкнутого цикла водооборота являются нарушением закона и решений правительства, – чуть прерывающимся от волнения голосом обратилась Марина Петровна к участникам заседания. – Я права? – чуть растерянно спросила она через несколько секунд тишины. – Ведь никто из присутствующих не поддерживает действия по запуску БЦБК со сбросом сточных вод?..

– Я не думаю, что нам нужно принимать решение о том, чего сегодня пока ещё нет, – ответила общественнице О. Гайкова в заключительном слове. – Перед тем как приехать сюда, я прочитала официальный пресс-релиз «Континенталь Менеджмента» о том, что они запускаются в режиме замкнутого водооборота. И никаких иных решений сегодня не принято. Я не знаю, что мы будем оспаривать и против чего мы будем возражать. Есть официальное решение председателя правительства России о запуске БЦБК в режиме замкнутого водооборота. Всё остальное пока только домыслы и слухи.

Формально Ольга Юрьевна права. Официального решения о размыкании и без того неудачно замкнутого прошлой осенью водооборота в природе пока не существует. И дай-то Бог, чтобы слухи, рождённые не в воспалённом сознании экологических фанатов, а идущие из недр федеральной и региональной властей и от руководства БЦБК, не нашли своего подтверждения в действительности.