Насилие над тайгой
Считаю чрезвычайно важной тему, поднятую Георгием Кузнецовым в публикациях «Таёжная диспропорция» («ВСП» от 6 октября), «Таёжные поправки» («ВСП» от 14 октября), «Таёжная «погрешность» («ВСП» от 28 ноября). Действительно, незаконные вырубки в последние годы приобрели гигантский размах и превратились в одну из главных угроз сибирской тайге. Полагаю, что эта тема сознательно замалчивается бизнесом и властью. Она должна не сходить с телеэкранов и газетных страниц, в реальности же – информационный вакуум. Спасибо журналисту, делающему всё от него зависящее в плане освещения данной проблемы.
Очень близка мне и позиция Анатолия Афанасьевича Турусина, изложенная в публикации «Сибирский лес перестал принадлежать народу» («ВСП» от 1 декабря). Действительно, финансовые потоки доходов от нашей древесины идут в Китай, на Канары, на Кипр, в Москву — но только не в Приангарье. Понятно, сколь могущественны силы, не заинтересованные в освещении реальной картины происходящего грабежа тайги и нас, сибиряков.
Вызывает, мягко говоря, недоумение позиция руководства агентства лесного хозяйства Иркутской области, приводящего (статья «Таёжная погрешность») смехотворно низкую оценку объёмов незаконно вырубаемого леса (170,9 тысячи кубических метров за 9 месяцев 2009 года): порядка 1% от общего объёма заготовки ликвидной древесины. По своей работе я проехал в последние годы тысячи километров южными районами Иркутской области. Всюду, где есть дороги, лес сейчас повсеместно представляет «выборочную» лесосеку, лишённую почти всех крупных деревьев. Везде торчат пни, валяются кроны и брошенные стволы, от которых взята лишь нижняя (лучшая) часть. Ещё недавно я не мог и представить, что способна сделать с тайгой жажда наживы. Масштаб добываемой таким образом древесины измеряется миллионами, но никак не сотнями тысяч кубометров.
Особенно больно за лесостепные территории. Их небольшие по площади леса имеют огромное значение для сохранение редкой фауны. Сейчас значительная часть этих лесов уничтожена, а те, что ещё остались, уже почти лишены старовозрастных деревьев и малопригодны для обитания орлов и других крупных птиц. Даже из окон поезда, проезжая, например, по территории Тулунского района, видишь то же самое, что и на лесных просёлках, – огромное количество пней и брошенных стволов. Но, заметьте, эта позорная, страшная картина исчезает, как только пересекаешь границу Красноярского края. Масштабы нынешнего истребления южно-сибирской тайги можно сравнить лишь с варварским уничтожением североамериканских лесов в 19 веке тогдашними «дикими» капиталистами.
Главная проблема заключается в том, что представители агентства лесного хозяйства Иркутской области закрывают глаза на катастрофический размах насилия, чинимого «чёрными лесорубами» над сибирской тайгой. При таком отношении к творимой на наших глазах трагедии рассчитывать на спасение ещё оставшихся лесов не приходится. Полагаю, что только восстановление лесной охраны, уничтоженной губительными для природы России реформами, способно остановить нынешний беспредел.
