В этом году специальным гостем ярмарки была Чешская Республика. Из Праги привезли и подарили российским библиотекам уникальную коллекцию печатных изданий русской эмиграции, в том числе и собрание материалов Экономического кабинета профессора Сергея Прокоповича – бывшего министра Временного правительства. Высланный в 1922 г., он возглавил научно-исследовательский центр по проблемам народного хозяйства России. Я впервые «в реальности» увидел «фальшивки эмигрантского лжеучёного…», о которых уже почти всесильный сподвижник «отца народов» Г. Маленков счёл нужным упомянуть на ХVIII конференции ВКП (б). Имеется в виду уникальное издание «Экономика СССР» С.Н. Прокоповича, о котором героиня моей книги «Силуэты Востока и Запада» Екатерина Дмитриевна Кускова писала в 1940 г. в Россию: «…в своей критике мой муж, никогда и ни при каком режиме не занимавшийся «фальшивками», ещё не дошёл до ругательств и разоблачений Маленкова…». Теперь все выпуски «Русского экономического сборника» и 140 «Бюллетеней Экономического кабинета» из хранилища Карлового университета, а также бесценные прижизненные издания Марины Цветаевой будут храниться в солженицынском Фонде русского зарубежья.

И вообще, прошедший год вполне может быть назван годом Солженицына. Вышло второе издание книги Людмилы Сараскиной – «самая полная и точная из существующих в мире биографий» (по оценке вдовы и главного душеприказчика творческого наследия А.С. Натальи Дмитриевны Солженицыной), на «Нон фикшн-2009» прошла презентация книги Андрея Немзера «Красное колесо: опыт прочтения». Московский «Мемориал» и издательство «Время» провели презентацию ряда новых книг, среди них переводы «Архипелага» на шведский, португальский и тамильский, а также датированное ещё не начавшимся 2010 г. новое издание фрагментов дневников Лидии Корнеевны Чуковской, куда впервые включены воспоминания об Александре Исаевиче и А.Д. Сахарове.

Всеобщее почтительное внимание привлекала высокая седая женщина с королевской осанкой, даже не верилось, что перед нами легендарная хранительница материалов для будущего «Архипелага ГУЛАГ», а затем издатель полной «Чукоккалы» и всех дневников своей матери и деда. Да, это сама Елена Цезаревна, улыбаясь, проводила автограф-сессию.

Листая дневники Лидии Чуковской 70–80-х годов прошлого века, убеждаешься, что абсолютно прав Анатолий Найман, литературный секретарь Ахматовой: «Благородство – определяющее качество Лидии Чуковской, благородство руководит ею… во всей её жизни. Оно сопровождается обаянием чистоты, верности, душевной твёрдости, преданности искусству». Кстати, Елена Цезаревна в ответ на замечание, что я не согласен с оценкой в дневниках Лидии Корнеевны творчества Леонида Мартынова, коротко сказала: «Да, она его не любила… – и добавила: – Впрочем, каждый может ошибаться…».

Нынешние и будущие историки всех трёх волн русской эмиграции и тесно с ними связанного правозащитного и диссидентского движения должны помнить, что в «рассеянии» все споры и дискуссии велись не только между идеями и концепциями, но и между неординарными, порой амбициозными личностями, отсюда нападки, бранные эпитеты, даже оскорбления, но которые даже и сейчас не должны восприниматься как «свары на коммунальной кухне», ведь «большое видится на расстоянии».

Лидия Корнеевна была выше всего этого, но всё-таки «герценовская непримиримость» была и ей свойственна. Вот что она пишет в очень тяжёлом для правозащитников 1982-м: «Думала о Сахарове и Солженицыне. Очень странные у нас представители нации. Сахаров объявляет себя западником. Между тем по характеру он – Иванушка Дурачок… одно благородство, одни несчастья и абсолютная неспособность чего-нибудь добиться при изумительной правоте… Солженицын наш славянофил. Между тем он с головы до ног – немец, Штольц среди Обломовых – работа, цель, расчёт – во всём этом ничего русского. А… всё его славянофильство – любовь художника к своему художническому материалу, т.е. к языку…». О Войновиче и его «Москве – 2024»: «…он не согласен с религиозными и политическими воззрениями <А.С.>, я тоже. Вот с идеями-то и надо спорить, а не оглашать на весь мир некий пасквиль…». Об идейных противниках (Копелеве, Синявском и других хулителях Солженицына): «…Копелев постоянно укоряет меня в фанатизме. Может быть. Но …меня фанатизм довёл до хранения «Реквиема»…, до крова Солженицыну, до защиты «Архипелага». У меня фанатизм любви к литературе и отстранению от пошлости. Я ненавижу Синявского, но я же не говорю, что его надо убить или выгнать из Сорбонны… я только отказалась работать в «Континенте» и тем более в «Синтаксисе»… Копелев кричал об Александре Исаевиче: «…я бы мог его застрелить…». Я застрелить Синявского не хотела бы. Пусть живёт, но без меня…». И как созвучна нынешнему состоянию русской литературы её мысль: «Каждый писатель – фанатик своей мысли, своего труда, а если нет – он не писатель, а «плюрализм» и «толерантность» ни к чему не ведут, они лишь основа, способ, обязательное условие, а не цель».

Вспоминается, как несколько лет назад в Иркутске вдова Синявского и нынешняя издательница «Синтаксиса» г-жа Розанова отнюдь не толерантно объявила «гламурного фашистика» Лимонова и его т.н. «партию» «надеждой России». Воистину – скажи, кто твой друг…

Впрочем, и Солженицыну в дневниках Лидии Корнеевны достаётся очень сильно, несмотря на то, что она его по-настоящему любит и как писателя, и как человека. Рефрен: «А.И. вернул мне Митину могилу» (о выдающемся физике М. Бронштейне – муже Л. Чуковской, расстрелянном в 37-м за то, что усомнился в русском приоритете на изобретение радио. – Авт.). Но в записи 1979 года: «Ал. Ис. скучен, как-то совсем неудачен… «Красное колесо» уж, наверное, окажется произведением пёстрым; вершина Солженицына – «Архипелаг»… он не беллетрист, он прозаик… …<Солженицын> объявил… лучшими здешних писателей – «деревенщиков»… ему и Распутин нравится – здесь я ему показала бы свои выписки чудовищной распутинской безграмотности, фальши… а там кто ему покажет? Там возле него интеллигентных литераторов нет». Главный её вывод совпадает с рефреном «Наших плюралистов» у Солженицына: «Окружение же всегда ничтожно у всех знаменитых людей». Впрочем, достаточно посмотреть на иркутских «распутинцев» из Дома литераторов. А вот вручение «солженицынской премии» В.Г. Распутину – это как раз и есть толерантность без кавычек.

При чтении дневников возникает, как сказал один поэт, «ощущение трёх временных потоков, самостоятельно, но и во взаимодействии включавших в себя каждую протекающую минуту». Так и у автора этого очерка. Иркутск, 1990 г. Геннадий Сапронов и Юрий Багаев собирают в Восточно-Сибирском издательстве второй выпуск альманаха «Голос». Первый имел успех среди читающих, получил хорошую рецензию в «Литературной газете», во втором планируется поместить письмо Солженицына президенту США – 1982 года. Именно о нём запись в дневнике Лидии Чуковской: «…письмо А.И. восхитительно. Уже одно то, что слышишь неиспорченный русский язык…». Но нужно согласие автора, и с поручением редакторов захожу на задворки тогдашнего кинотеатра «Россия» в редакцию «Нового мира». Бородатый Вадим Борисов принимает приветливо, но сообщает, что Ал. Ис. «не хочет, чтобы его публицистика появилась на Родине раньше «Архипелага», а на мой вопрос, когда это будет, вздыхая, говорит: «Надеемся, скоро». Увы! Больше с Вадимом Михайловичем встретиться и поговорить не удалось, а после того как г-жа Роднянская «зарубила» мой очерк о Н. В. Устрялове, сотрудничество с «Новым миром», который мне был дорог не как «журнал Твардовского», а как место недолгой работы Л.К., не состоялось.

Ещё одна зарубка памяти – во втором номере иркутского «Голоса» удалось опубликовать (впервые в России!) подборку стихов Роальда Мандельштама с коротенькой аннотацией «Третий Мандельшам, или Измы эпохи сталинщины», на «Нон фикшн-2009» на стенде магазина «Фаланстер» толстенный том этого поэта, изданный в Петербурге – городе, где он жил и умер; значит, был у редакции «Голоса» поэтический слух!

Возвращаясь с ярмарки, открываю толстенький томик Дневников и как главную удачу собирателя автографов перечитываю её посвящение: «Олегу Воронину – напоминание о времени и судьбах, которые и Вам памятны. Елена Чуковская, декабрь 2009, Москва».