– Вы же на пенсии, Людмила Александровна, что ж это я всё никак поймать вас не могу, – решил я попенять ей.

– Судьи выходят не на пенсию, а в отставку, – поправляет она.

В отставку! Это слово режет слух. Передо мной молодая, симпатичная, полная сил женщина.

– Но я при деле: читаю студентам основы уголовного права, – говорит бывший судья Октябрьского суда г. Иркутска.

Впрочем, бывших судей, как я понял, не бывает. Октябрьский суд недавно отмечал своё 70-летие и выпустил по этому поводу книжку, в которой приведены воспоминания тех, кто в нём когда-либо работал и сегодня остаётся членом его коллектива, как и всего судейского сообщества области.

Бывший председатель Октябрьского суда Владимир Татарников –  преподаватель, автор сорока научных трудов – вспоминает в этой книжке о Людмиле Павловой: «Человек с богатейшей жизненной школой. Именно таким судьям можно было поручать самые сложные дела».

– Как вы добились такой оценки опытнейшего юриста? – спрашиваю собеседницу.

– Вы знаете, у нас в Октябрьском суде сложился очень опытный, дружный коллектив. В суд я пришла совсем молодой. Работа новая – помогали коллеги со стажем. После школы в Улан-Удэ, где я родилась и выросла, недолго работала на приборостроительном заводе, потом училась на юрфаке Иркутского госуниверситета.

– Вы не «династический отпрыск», как это модно сегодня? Папа-мама не были юристами?

– В роду юристов вообще не было. Но на выбор профессии, я думаю, сильно повлиял тот факт, что мама долгое время работала народным заседателем в суде. Это было трудное послевоенное время, судей не хватало. Мама мне много рассказывала о своей общественной работе, с таким интересом, со знанием дела говорила о призвании судьи, его большой ответственности перед обществом, перед судьбами людей. Конечно, на меня, впечатлительную девочку, это не могло не оказать влияния. Но в то время для поступления в вуз требовался рабочий стаж. Так я оказалась на приборостроительном заводе. Это были первые «классы» моей жизненной школы. На заводе была строгая дисциплина, он производил секретную продукцию для армии. Я многому там научилась. Родители поддержали мой выбор – стать юристом, я начала упорно готовиться. Понимала: мне, девчонке из провинции, взять университетский барьер будет труднее, чем иркутянам. Кстати, многие абитуриенты как раз и были детьми юристов. Но это испытание я выдержала. И университет окончила с отличием.

Это было непросто, ведь к тому времени на плечах Людмилы Павловой была уже семья. Конечно, и судьёй она стала не вдруг, не сразу ей доверили это ответственное право – вершить судьбы людей. Помимо прочих требований, учитывался и возраст: лишь к 25 годам выпускник, имеющий стаж по юридической специальности, получал право баллотироваться в народные судьи.

– Работать в суде и тогда было сложно. Вспомните хотя бы, в каких помещениях мы ютились. Все судьи в то время рассматривали и уголовные, и гражданские дела по мере их поступления. Специализации не было, нагрузка  высокая. И никакой техники. Даже машинистка одна на весь суд. Часто приходилось ездить в командировки. В малых городах было ещё хуже: здания судов производили просто жуткое впечатление, они годами не ремонтировались, судьи ютились в крохотных комнатёнках, зарплата низкая.

Но времена менялись. Помню, с трибуны одного из совещаний председатель областного суда Виктор Валуев заговорил о независимости судей, о достойной зарплате, об обеспечении нашей безопасности, о многом другом, наболевшем и нерешаемом годами, десятилетиями. В это не верилось, казалось сказкой.

Но вот уже к 1991 году мы получили в своё распоряжение апартаменты бывшего райкома партии, а сейчас для Октябрьского суда строится новое здание – в шесть этажей. Многое в  работе судей стало хоть и медленно, но меняться к лучшему.

– Вам приходилось выносить оправдательные приговоры – на том основании, что доказательств нет, – когда вы были внутренне убеждены в виновности подсудимого?

– Надо забыть о своих чувствах. На время судебного заседания они противоправны. И я следую Закону. Ему одному. Иначе я не вправе занимать место судьи. Это не формализм, не бездушие. Задумайтесь, почему у богини правосудия – греческой Фемиды – на глазах повязка?

– Каковы критерии оценки работы судьи? Кто определяет, хороший судья или не очень?

– Оценку работе судьи даёт только вышестоящий орган – Иркутский областной или Верховный суд РФ. Во всех случаях приговор  должен быть законным и обоснованным. Хорошим, как вы выразились, судьёй считается тот, у кого дело из Верховного суда не возвращается на повторное рассмотрение из-за отмены необоснованного решения. Если случаи отмены не единичны – делаются определённые выводы. Так и складывается репутация человека в судебной мантии.

Надо помнить: каждого судью утверждает в должности высшее должностное лицо государства – Президент Российской Федерации. Судья – фигура публичная. Его ошибки и достоинства на виду у многих, ведь практически все процессы сегодня открыты. Но я бы не хотела, чтобы у читателя сложился стереотип этакого бездушного манекена. Всякое бывает – и ссоры в семье, и личное горе: жизнь есть жизнь. Но, повторяю, если ты идёшь на судебное заседание – оставь характер дома. Судью, как, может быть, мало кого другого, должны отличать, прежде всего, высокий профессионализм и объективность, умение понять человека.

Беседовал Борис АБКИН, для «Восточно-Сибирской правды»