Пётр Воронин, министр жилищной политики, энергетики, транспорта и связи Иркутской области: Вот связь меня, как министра, меньше всего беспокоит. Я являюсь убеждённым приверженцем рыночных отношений и считаю, что ни государство, ни муниципалитет не могут так эффективно управлять собственностью, как собственник. Со стороны государства лишь должны быть выстроены правила игры. Вот связь на сегодняшний день как раз достаточно выстроена в плане рыночных отношений и особого регулирования уже не требует. Мы только где-то решаем проблемы с отдалёнными населёнными пунктами, куда на рыночных условиях никакая компания не зайдёт. Там, с помощью Федерации, мы решаем специфические проблемы, например, связанные с установкой сотовых таксофонов, и вообще помогаем сотовым операторам входить на эти территории.

Что касается транспорта, это система достаточно многогранная. Если железнодорожный транспорт вмешательства со стороны региональной власти не требует, за исключением, пожалуй, пригородных пассажирских перевозок, то речной и авиационный транспорт, особенно северные аэропорты, – это наша постоянная головная боль.

С энергетикой в Иркутской области тоже всё более или менее благополучно, как в части наличия и состояния генерирующих мощностей, так и тарифов на электрическую и тепловую энергию. В этой сфере у нас есть проблемы лишь в части бесхозных электрических сетей и сетей, которые раньше принадлежали железной дороге. Сегодня у нас есть серьёзная, перспективная программа газификации Иркутской области, причём перспективы открываются как в части наполняемости консолидированного бюджета, так и в сфере занятости населения.

Наталья Мичурина, шеф-редактор еженедельника «Конкурент»: Тогда вопрос из области энергетики. Какие действия власти планируют предпринять в отношении компании «Облкоммунэнерго», и получит ли эта компания статус гарантированного поставщика электрической энергии?

Пётр Воронин: Я уже говорил, что являюсь сторонником рыночных отношений. Любой рынок предполагает наличие спроса и предложения, и на уровне предложения всегда возникает конкуренция. Если на рынке только компания-монополист, то какой же это рынок? Вы же понимаете, что на политику «Иркутскэнерго», в том числе – и в части генерации электроэнергии, оказывает значительное влияние собственник. И далеко не всегда действия, предпринимаемые соб-ственником для развития отдельных объектов экономики, являются приемлемыми для решения социальных проблем региона в целом.

Свыше 50% потребителей «Облкоммунэнерго» – это именно население и коммунальная сфера. Например, ещё в 2002 году «Облкоммунэнерго» вошло в сети Мамско-Чуйского района. Я вас уверяю, если бы этого не случилось, то сегодня в районе уже вообще бы не было электрической энергии, а там проживает более шести тысяч человек.

Что делать с «Облкоммунэнерго» сегодня? Нужно, чтобы в компании появился серьёзный, высокопрофессиональный менеджер. Необходимо разделить эту компанию на сбыт и на сетевую компанию, как этого требует законодательство. Дальше – сложнее: 530-е постановление правительства требует, чтобы на оптовом рынке электрической энергии остались только гарантирующие поставщики первого уровня. Таких поставщиков в Иркутской области всего трое: «Русэнергосбыт», «Витимэнерго» и «Иркутскэнергосбыт». Гарантирующие поставщики второго уровня на рынке останутся тоже, но теперь они будут покупать энергию только у поставщиков первого уровня. К чему это приведёт? Возможно, у поставщиков второго уровня вырастет стоимость электроэнергии для всех потребителей, исключая население. И это достаточно тревожная тенденция.

Недавно в правительстве региона состоялось совещание, на котором было решено, что гарантирующие поставщики второго уровня будут заключать агентские договора с одним из поставщиков первого уровня. В этом случае мы сохраняем единое тарифное пространство для потребителей, и у нас будет возможность в течение года выполнить мероприятия, необходимые, чтобы «Облкоммунэнерго» получило статус гарантирующего поставщика первого уровня. На данный момент необходимые для этого технические условия выполнены, теперь нужно соблюсти формальности, связанные с движением документов по инстанциям.

Екатерина Арбузова, корреспондент: Не так давно много говорилось о необходимости создания регионального перевозчика. Каковы сегодня перспективы создания региональной авиационной компании?

Пётр Воронин: Когда перед чиновником ставится задача создать ту или иную компанию, необходимо чётко определить цель. Давайте с вами обсудим – какова цель создания региональной авиакомпании? Если говорить о конкуренции вообще на транспорте, то можно отвлечься ненадолго от авиации. Возьмём, например, водный транспорт. В верхнем течении Лены нужна конкуренция между перевозчиками? У нас есть Алексеевская РЭБ флота, Киренская РЭБ флота, которые хотя и находятся в стадии банкротства, но их суда ходят по Лене и перевозят грузы. Есть Осетровская судоходная компания, и есть уже признаки конкуренции между Осетровским речным портом и Верхнеленским речным пароходством. Кто выигрывает?

Дмитрий Люстрицкий, шеф-редактор: По-моему, выиграет от этого только Ленское объединённое речное пароходство…

Пётр Воронин: Да, в данном случае это возможно. Поэтому иногда нужно не столько государственное регулирование, сколько грамотный управленческий подход и качественная логистика. А порой важнее провести объединение, нежели поощрять конкуренцию.

Вернёмся к авиации. В своё время в Якутии была создана казённая авиационная компания. Почему не пойти этим путём? Но как? У нас совершенно разные аэропорты, у них разная форма собственности. В Киренске возникало «Киренскавиа», созданное на паритетных началах компанией «Ютейр» и «Истлэнд», аэропорт Бодайбо принадлежит одной из золотодобывающих компаний, в Усть-Куте аэропорт принадлежит «Ютейр». Попробуйте это объединить в одно предприятие… Это чрезвычайно сложно. С другой стороны, давайте вспомним ситуацию с «Красэйр»…

Наталья Мичурина: Но у «Красэйр» цены на билеты до Красноярска были такие же, как до Москвы!

Пётр Воронин: Верно. Именно поэтому я думаю, что создание региональной авиакомпании, да ещё напрямую аффилированной с правительством региона, это не лучший пример эффективности. Можно, конечно, попробовать создать конкурентные условия, чтобы в Иркутскую область зашли «Бурятские авиалинии». Это будет хорошо или плохо? Тоже сложный вопрос. Предположим, туда зайдёт перевозчик из другого региона, и это сразу же скажется на финансовом состоянии авиакомпании «Ангара». Но мы то знаем, что большая часть северных рейсов коммерчески невыгодна, и всегда есть риск, что «чужая» компания полетает-полетает и уйдёт с этого рынка. Правительство должно создавать условия для того, чтобы полёты продолжались даже в такие территории, как Мама, как Ербогачён. Туда летают небогатые граждане, и уж если летают – то поверьте, только в случае крайней жизненной необходимости.

Одно из возможных решений – мы сейчас прорабатываем проект изменения принципов субсидирования отрасли. Сейчас мы выделяем ежегодно 32 миллиона рублей на субсидирование авиаперевозок, деньги эти выделяются двум авиакомпаниям – «Ютейр» (перевозки по Киренскому и Ербогачёнскому районам) и «Ангара». Очень осторожно мы прорабатываем вопрос о том, чтобы определить категории граждан, которые нуждаются в таких перелётах, их периодичность, и субсидировать уже не авиакомпании, а стоимость билета непосредственно пассажирам. В первом приближении, это могут быть малоимущие граждане, люди, нуждающиеся в лечении по перечню заболеваний, студенты и так далее. Мы уже получили от профильных министерств перечень категорий граждан, сейчас анализируем их количество по территориям, возможную частоту полётов, потом попытаемся как-то наложить эти данные на существующие объёмы финансирования. В результате мы можем выйти на такой порядок: есть конкретная категория граждан, которым бюджет области каждый год может компенсировать какую-то часть стоимости авиабилета.

Считаю, такая замена была бы правильной. Когда мы субсидируем авиакомпании, нам очень трудно отследить дальнейшую судьбу этих средств. А в такой ситуации у человека появляется свобода выбора, на рынке появятся предпосылки для здоровой конкуренции. Пассажир будет покупать билет у той авиакомпании, которая предложит ему более выгодные условия и качественное обслуживание. В то же время, мы сознаём свою ответственность. Такие решения должны приниматься взвешенно, потому что мы заинтересованы в том, чтобы рынок региональных авиаперевозок стал привлекательным, а вовсе не в том, чтобы обрушить финансовое положение той или иной компании.

Дмитрий Люстрицкий: Последний вопрос к теме авиаперевозок. Уже много лет закрыт аэропорт в Усть-Илимске, но у жителей города до сих пор есть надежда, что он заработает. В городе эта тема, например, широко обсуждалась в ходе недавних муниципальных выборов. Действительно такая надежда есть?

Пётр Воронин: Я приведу вам пример. Недавно на Иркутск летало «Братское авиа-предприятие». И где теперь «Братскавиа»? С июня рейсы в Братск выполняет авиакомпания «Ангара». Цена билета – три тысячи двести рублей, при себестоимости не меньше четырех тысяч девятисот рублей. При этом рейсы наполнены на 35–37%. Почему? Потому что из Братска можно приехать автобусом, затратив 12 часов, при цене вопроса в восемьсот рублей, можно по железной дороге, в комфортном купированном вагоне за две тысячи триста рублей. А мы не можем загрузить этот авиарейс и поэтому возим воздух.

Теперь представим себе, что мы запустили такой же рейс из Усть-Илимска. Сколько там будет наполняемость? Я полагаю, 15%, не больше. Восстановление инфраструктуры аэропорта потребует от 4 до 10 млрд. рублей, и вкладывать эти средства в условиях дефицита бюджетов под планово убыточный план перевозок – это абсурд. Поэтому считаю, что гораздо важнее для Усть-Илимска сделать нормальную автомобильную дорогу до Братска и предложить гражданам летать оттуда, если уж есть такая необходимость. Вопрос с дорогой серьёзно отрабатывается, я думаю, что в 2010 году будут подвижки к лучшему.

Александр Антоненко, обозреватель по вопросам строительства: Начался отопительный сезон. Какие объекты и территории вызывают наибольшие опасения?

Пётр Воронин: Наибольшую тревогу вызывает пос. Железнодорожный Усть-Илимского района, где оказалась не готовой центральная котельная, не подключёнными оставались 94 жилых дома, больница, школа, детский сад. Начиная с 6 октября теплоисточник запускался 3–4 раза и так же успешно останавливался. И всё это из-за 100% неготовности по котлам и инженерным сетям. Достаточно сказать, что в период запуска на теплотрассе было допущено 15 прорывов. Считаю, это полная безответственность местных администраций, включая прежде всего администрацию самого посёлка и эксплуатационников предприятия.

Конечно, можно было провести 4 км новой теплотрассы от Усть-Илимской теплоцентрали, но Иркутскэнерго посчитало это экономически нецелесообразным и невыгодным для себя, так что пришлось в спешном порядке браться за ремонт. Усугубляет обстановку вышедший из строя скважинный глубинный насос, то есть нет воды для запуска и работы теплоисточника. Искали этот насос по всей России, купили, привезли его и ещё три десятка элементов запорной арматуры, задвижки, прокладки и др. Затем Облжилкомхозу пришлось договариваться с энергетиками, чтобы те по своему водоводу подали на котельную воду. Те в ответ: «А у них задолженность за прошлые сезоны 2,5 миллиона». Уговорили открыть воду для запуска теплоисточника.

За халатное отношение к своим обязанностям прокуратура района подала иск в суд на предмет признания бездействия главы поселковой администрации. Подбирается материал, который будет служить доказательством бездеятельности главы администрации. Нечто подобное происходит и в пос. Култук Слюдянского района. Губернатор весьма жёстко подходит к этим вопросам, поэтому никаких поблажек никому не будет. Считаю, что за такие вещи нужно не просто критиковать, а наказывать, потому что страдают люди. Тем более, что в этих посёлках системный развал. Прилагаем всё, чтобы в ближайшие два-три дня исправить ситуацию. Для этого пришлось завозить в Железнодорожный нового подрядчика, поручать ему ремонт одного из котлов.

 Дмитрий Люстрицкий: Помнится, два года назад подобная ситуация случилась в Тулуне. Как там обстоят дела сегодня, проживёт ли эту зиму Тулун без эксцессов?

Пётр Воронин: Ситуация в Тулуне сложна тем, что экономически обоснованный тариф по котельной гидролизного завода вышел на 1200 рублей за 1 Гкалл, а население платит 760 руб. Эта разница привела к тому, что по году требуется восполнять 95 миллионов рублей, а областной бюджет смог выделить пока 27 миллионов рублей. Хотя можно и нужно говорить, что этот экономически обоснованный тариф не является панацеей и снижать затраты можно и нужно. Это подтверждает Облжилкомхоз, зашедший в Тулун как управляющая компания и потративший 5,5 млн. рублей для обеспечения города углём. Поэтому нынче Тулун запустился раньше, чем другие – 18-19 сентября, и думаю, что в течение этого отопительного сезона он исчезнет из упоминаний как город-негатив.

Кстати, Облжилкомхоз вошёл также в Иркутский район и г. Вихоревку Братского района. Считаю, это вхождение – большой плюс для указанных территорий, и мы намерены распространять эту практику в дальнейшем.

Наталья Мичурина: Тариф в 1200 руб. за 1 Гкалл, наверное, не самый высокий. Население северных регионов платит больше?

Пётр Воронин: А что бы вы предложили, чтобы его снизить?

Александр Антоненко: Например, перейти на твёрдое топливо. Ведь не случайно заместитель министра регионального развития РФ Сергей Круглик на совещании «О ходе подготовки муниципалитетов к отопительному сезону» отметил начавшуюся модернизацию систем теплоснабжения в г.Бодайбо, где заменили часть весьма дорогих мазутных котельных на угольные. Чтобы ускорить эту работу, с 2011 года будет задействована федеральная программа, в рамках которой будут выдаваться банковские кредиты и оказываться поддержка территориям, в которых потребители не в состоянии оплачивать расходы на модернизацию систем ЖКХ.

Пётр Воронин: Всё это так, но чтобы уйти от жидкого топлива на уголь, потребуется по тому же Бодайбо 1,07 млрд. руб., добавьте 480 млн. руб. по Усть-Куту, 600 млн. руб. по Киренску… В Усольском и Иркутском районах стоимость 1 Гкалл для населения 1300–1500 руб., а есть посёлки, где она составляет 520 руб. Не может существовать такая тарифная политика на территории одной области. Самый низкий тариф, причём гораздо ниже среднего по Приангарью, как раз на северах.

За счёт области, за счёт других территорий северу нельзя так жить. Мы везём туда бензин, дизтопливо, масла для работы двигателей, уголь за счёт бюджетных средств. Сейчас подготовлена методика межбюджетных отношений, в соответствии с которой 340 млн. руб. будут компенсировать разницу в тарифах.

Александр Антоненко: Две последних зимы мы, в отличие от ряда российских регионов, пережили, можно сказать, благополучно. Не расслабились ли коммунальные инфраструктуры?

Пётр Воронин:  Количество аварий в прошлом отопительном сезоне хотя и увеличилось, однако в целом ситуация оставалась контролируемой, управляемость была достаточно высокой. Локализация их проводилась своевременно, об этом можно судить на примерах Жигаловского района, где случались обрывы линий  ЛЭП, городов  Зимы и Тайшета, где аварии были связаны с изношенными инженерными сетями. Сбои в Иркутском районе происходят из-за перегрузки электрических сетей. В пригороде областного центра строится жильё, большое количество коттеджей, и все садятся на электроотопление. В пиковые нагрузки трансформаторы и сети не выдерживают, отсюда и сбои.

Почему подобное случается, тоже не секрет. Общий объём ветхих тепловых сетей в Приангарье составляет более 900 км (40%). Чтобы избавиться от всякого рода ЧП, мы должны перекладывать минимум 110 км за сезон, и на это необходимо более 1 млрд. руб. в год. А сколько переложено в этом году? Пока вышли на 60 км, в прошлом году было свыше 90 км. Самые отсталые в этом деле территории – это Тулун, Нижнеудинский район, ряд сельских районов, среди которых и Иркутский. Говорить о том, что у нас большое количество таких территорий, где увеличилась аварийность на тепловых сетях – нельзя. Начнём проходить в течение четырёх лет по 100–110 км в год, тогда сразу станет всё совершенно по-другому.

Екатерина Арбузова: Пётр Александрович, область получила более 2 млрд. руб. из фонда содействия реформированию ЖКХ. Куда ушли эти средства, и сколько осталось в фонде денег на 2010 год?

Пётр Воронин: Всего из фонда содействия области выделено 4,5 млрд. руб. Из них 60% – на капитальный ремонт жилых домов и 40% направлено на переселение из аварийного жилья. В 2009 году на проведение капитального ремонта многоквартирных жилых домов получено 1,07 млрд. руб., суммарно они разделены на 16 населённых пунктов, выполнивших обозначенные федеральным законом условия. Одно из них гласит: на территории муниципального образования должно быть в 2009 году не менее 10% товариществ собственников жилья (ТСЖ).

На эти деньги будет отремонтировано 597 жилых домов в городах Иркутске, Братске, Ангарске, Саянске, Зиме, Усолье-Сибирском, Черемхово, Шелехове и других. У нас нет сомнения, что до конца года мы все деньги полностью освоим. Эта программа будет действовать в 2010–2011 гг., кто не справится с выделенными лимитами к концу 2010 года, фонд имеет право перераспределить их на другие территории. Наша задача не только освоить свой лимит, но и претендовать на деньги тех, кто их не сможет освоить. Поэтому заявку на капитальный ремонт будем подавать на всю оставшуюся сумму – 1 млрд. 264 млн. рублей,  и 580 млн. руб. на переселение.

Залог успешной работы коммунальной сферы – в стабильности и предсказуемости. Думается, двигаться надо именно в этом направлении. Строить отношения с жильцами и производителями услуг таким образом, чтобы все были заинтересованы в сохранности жилого фонда, снижении затрат на ремонт и эксплуатацию. Только так мы сможем вернуть коммунальной отрасли былой престиж и уважение, а людям – комфортные условия.