«Когда началась война, мы жили в маленьком, но прекрасном городке Мамадыш на реке Вятке близ Казани. Город зелёный, красивый, кругом яблоневые сады, – вспоминает Лидия Русановская. – Однажды отец подходит и будит меня, мол, Лида, вставай, вставай. Я удивилась, почему так рано. Было четыре часа утра. Он подтащил меня к радиоприёмнику в виде тарелки и говорит: «Слушай, сейчас будет выступать Молотов». Нам сообщили, что без объявления войны Германия начала нападение. Так я узнала о войне». Десятиклассница Лида в полной растерянности побежала в райком комсомола. «В то время мы были заядлыми комсомольцами, патриотами. У райкома  к пяти утра собрался весь класс – восемнадцать мальчиков и три девочки. Тут же связались с военкоматом. Нас посадили писать повестки на фронт и разносить их адресатам. Отца Лиды Петра Ивановича не призвали, хотя, по её словам, у него всё время была наготове котомка, чтобы идти на фронт: «Папа работал старшим зоотехником: на его ответственности было очень много животных, особенно лошадей, поэтому ему поручили подготовить и сопроводить конный отряд на фронт. Оттуда он вернулся больной тифом, два месяца пролежал, можно сказать, на том свете побывал». Маму Лиды Александру Ивановну между тем призвали на рытьё противотанковых окопов в районе Волги.  

Через месяц-два при райкоме Мамадыша стали набирать людей для работы в отделе по государственному обеспечению и социальному обслуживанию семей военнослужащих. Лиду направили туда на работу: «Наверное, совсем не было специалистов, раз они школьников брали. Заведовал там инвалид, у него не было от колена левой ноги. Нас обучили, как и что надо делать. Сначала мы заполняли пенсионные бланки-переводы. А потом, когда положение в деревнях стало очень тяжёлым, нас стали направлять по месту жительства семей военнослужащих. Одна семья мне очень запала в память. Шли мы как-то раз пешком до деревни. Причём шли в лаптях, а при входе в деревню переобувались в туфли-ботинки, лапти прятали в сумку. Приходим. Ограды нет, всё сожжено, запасы кончились. Заходим в избёнку, а в переднем углу от стенки до стенки стоят нары, а на них – шестеро ребятишек мал мала меньше. На столе чугунок с зелёным варевом. Спрашиваем, что это. Нам отвечают, мол, суп из конского щавеля сварили и ждём не дождёмся хотя бы молодой картошки. Они буквально голодовали. Мы составили соответствующий протокол и потом с инспектором сопровождали повозку с продуктами – хлебом, мукой, сладостями, но главное – им нашли картошку ещё старого урожая. Боже мой, сколько было слёз и радости. Я позже специально узнавала – они все живы остались».  

«Потом от работ из-за болезни освободили маму. Братишку призвали на фронт, а меня отправили к тётке в город Зеленодольск, на Волгу, где я работала инспектором на заводе

им. Горького, в девятом, секретном отделе. Хотя чаще была на подсобных работах –  перенести что-то, убрать», – рассказывает Лидия Петровна. Вскоре она опять вернулась в семью: её отца перевели на работу в Казань. «Я поступила на юридический факультет Казанского института, бывшего университета, в котором учился Ленин. Приняли меня без экзаменов как отличницу, – говорит она. – Кроме учёбы, мы работали. Представляете, я была такая худенькая, маленькая, а мы ездили на пристань разгружать зерно. На спину надевали почти по кулю. Мы носили их к трамваю, а там зерно уже складировали другие работники». Однажды вместо летних каникул студентов направили в лес обрубать сучья. Оказалось, что они заготавливали дрова для родного института. «Там мне пришлось коротко обрезать волосы, потому что мыла не было, вместо него – раствор с золой», – вспоминает Лидия Русановская. Говорит, мальчишек среди помощников было мало,  некоторые из них уже успели вернуться с войны инвалидами: «Был у нас такой Арсен Пахмутов, красивый парень, ему отняли левую руку. Он сам участвовал в лесозаготовках. Приезжал трамвай, мы грузили дрова». Кроме этого, студенты убирали помещения, дежурили в кочегарке. Так проходила война в тылу: с утра – занятия, после – работа. Часто группы вообще снимали с лекций и семинаров, например ради срочной разгрузки леса. «Потом, конечно, всё болело, но ничего, мы же молодые были», – улыбается Лидия Петровна.

Всё военное время семья Лиды, как и все в городе, боролась с голодом: «Папе, как сотруднику министерства сельского хозяйства Татарской ССР, выделили земельный участок недалеко от города, на реке Казанке. Из транспорта была только тележка. В неё запрягался папа, а мы с мамой подталкивали её. На семена нам давали картошку из колхозов, – говорит Лидия Русановская. – Засаживали каждый маленький клочок, даже около квартиры. У нас был двухэтажный дом с небольшим участком. Его делили по количеству едоков. Еврейской семье с тремя или четырьмя детьми, которая жила в маленькой комнатке, давали побольше земли, потому что они были бедные-бедные. Интересно, что тогда вообще не воровали ни с поля, ни с участка».  

9 Мая Лида Петрова встретила в институте, который находится на главной площади Казани. Когда объявили Победу, там быстро соорудили трибуну. «Всё было стихийно. Почти весь город стянулся на эту площадь. Что там творилось! Выступали, проводили митинг, кричали-орали, целовались-обнимались совершенно незнакомые люди. У участников войны без слёз не обошлось. Одним словом, ликование было в течение дня  и ночи, до изнеможения», – вспоминает Лидия Петровна. После войны легче стало, но не сразу, признаёт она: «Сначала отменили хлебные карточки, потом началась уценка товаров. В магазинах появились американская тушёнка и сгущённое молоко, которое до войны вообще не пробовали».

После института отличницу Лидию порекомендовали на работу юрисконсультом в Президиум Верховного Совета. В то время она и познакомилась со своим будущим мужем – сибиряком Александром Русановским. «Он воевал на фронте с 1941 по 1946 год, после чего оказался в Казани у дальних родственников. Тогда-то наши пути и пересеклись», – рассказывает Лидия Петровна и на вопрос «Как познакомились?» смущённо отвечает: «Ну, было дело!». Вместе с мужем она отправилась в его родной Черемховский район, в Иркутскую область, позже – в Бодайбо и  Тайшет, где начала карьеру судьи.  В 1971 году семья Русановских перебралась в Иркутск: «Я за мужем следовала как хвостик. Он у меня очень хороший был, поэтому тоски по дому не испытывала». Почти двадцать лет Лидия Петровна проработала судьёй в Иркутской области. До сих пор коллеги не забывают о ней и в случае чего зовут на помощь.