Объём просроченной задолженности физических лиц иногородним банкам, работающим в Иркутской области, с начала этого года взлетел практически в два раза. По данным Центробанка, на 1 июля только по кредитам в рублях он составил 2540917 тыс. рублей, тогда как в январе этого года равнялся 1361023 тыс. рублей. Более чем на 400 млн. выросла задолженность юридических лиц по рублёвым кредитам – до 2526945 тыс. рублей. Долги по валютным кредитам, предоставленным юридическим лицам 26 местными кредитными организациями, увеличились по сравнению с началом года в 5,5 раза – до 6702 тыс. рублей. Причём ещё в июне они были меньше двух миллионов. Совокупный долг физических лиц кредитным организациям региона составил 95912 тыс. рублей – на 23 млн. выше, чем в начале этого года.

В банках эту статистику предпочитают не комментировать и вообще избегают давать какую-либо информацию о просрочке. Тем не менее, по словам начальника отдела работы по реализации имущества должников Управления федеральной службы судебных приставов по Иркутской области (УФССП) Валерия Газарха, практически все банки и кредитные организации региона сотрудничают со службой.

Из девяти банков, в которые обратился «Конкурент», ответы на некоторые вопросы дали только специалисты Байкальского банка (ББ) Сбербанка РФ. По их информации, объём просроченной задолженности с начала года увеличился примерно в два раза – как по юридическим лицам и  предпринимателям, так и по физическим лицам. На 1 июля доля просрочки составила 2%. В ББ сообщили, что существует несколько задолженностей юридических лиц на сумму более 100 млн. рублей.  

В банке с проблемными долгами предпочитают разбираться самостоятельно. Недавно зампред правления ББ Михаил Шевцов заявил журналистам, что из общего объёма имеющихся невозвратов только половина доходит до службы судебных приставов, с остальными в банке разбираются самостоятельно. «Сегодня у нас реструктуризировано порядка 600 кредитов физических лиц, – сообщил Шевцов. – Население надо нацеливать на диалог с банком, а не на судебные разбирательства».

Если до таких разбирательств доходит, процесс возврата может очень затянуться. «При возникновении просрочки свыше тридцати дней мы обращаемся в судебные органы, а они, как правило, имеют разные сроки рассмотрения дела, – рассказал Шевцов. – Судиться можем от 15 дней до трёх месяцев, а бывает, и до двух лет. К сожалению, разные обстоятельства влияют на это». После вынесения судебного решения необходимо дождаться его вступления в силу, потом потерпеть, пока оно действительно не исполнится, – и только тогда могут начинать действовать судебные приставы. «Процесс этот долгий и творческий. Больше творческий», – заметил председатель правления ББ СБ Владимир Салмин. По его мнению, «у банка гораздо больше ресурсов и возможностей вернуть деньги у порядочных людей». К тому же непорядочные люди часто оказываются подкованы юридически, поэтому к моменту передачи их дел в службу судебных приставов у должников сложно найти хоть какое-то имущество, признался он.

Несмотря на то, что в банках утверждают, будто не особо рады сотрудничеству с судебными приставами, в УФССП продолжает расти количество производств, поступающих приставам на исполнение. По информации начальника отдела организации принудительного исполнения службы Дмитрия Желудкова, на 1 июля этого года в службе находилось 33 тыс. 127 производств по взысканию кредитов на сумму 5011 млн. рублей. В прошлом году было зафиксировано всего 17 тыс. дел. Пик роста долгов пришёлся на конец прошлого года – начало этого. Основная часть должников банков – физические лица. По юрлицам и предпринимателям заведено только 510 производств на сумму 1442 млн. рублей, отметил Желудков.

Обычно в службу ежемесячно поступает около трёх тысяч исполнительных производств, а в июле зафиксирован очередной скачок – до четырёх тысяч. Однако Дмитрий Желудков подчёркивает, что пока ситуация развивается довольно стабильно. По его словам, средняя сумма, возвратом которой приходится заниматься приставам, работая с долгами банков, как в прошлом, так и в этом году составила 50 тыс. рублей. Впрочем, есть клиенты, которым должны и по 70 млн. рублей.

Срок работы с должником зависит от взаимодействия приставов с банком, утверждает Желудков. «Зачастую мы вместе со специалистами банка выезжаем к должникам и, если кредитор попросит, можем произвести арест в день возбуждения  исполнительного производства», – отметил он. Случается, одного приезда пристава достаточно, чтобы катализировать возврат средств. «Добросовестный должник – это тот, о ком мы даже не узнаём, где он работает: просто не успеваем, потому что он быстро приносит деньги, – говорит Желудков. –  Не часто, конечно, но бывает, что люди рассчитываются сразу: кто-то, например, пять тысяч возвращает, а кто-то, случалось, и полмиллиона за раз приносил».

Однако обычно договориться с должником у приставов получается далеко не сразу. «Месяц, три, полгода, год, –  перечисляет Желудков. – Часто люди скрываются, и нужно потратить время, чтобы их найти». Впрочем, 70% погашенных полностью долгов – добровольные выплаты, говорит он. Понятие «добровольность» для судебных приставов, однако, довольно условное. Это в том числе и оплата по принуждению: у должника, например, арестовывают недвижимое имущество, задерживают машину и передают на реализацию. В этом году приставы произвели 1757 арестов по категории «кредиты» на сумму 607 млн. рублей.

Но вообще, если долг дошёл до судебных приставов, банк вряд ли останется в выигрыше: очень долго приходится дожидаться возвратов. «Теоретически человек рано или поздно выходит на пенсию – и долг может «догнать» его и там, – рассуждает Дмитрий Желудков. – У нас есть несколько должников, у которых удерживается половина пенсии». Для банка это слишком уж либеральный вариант «реструктуризации», ведь возвращённый долг попросту обесценивается. «Есть должник, денег от продажи имущества которого не хватило для погашения долга, поэтому теперь ежемесячно половина зарплаты у него удерживается, – рассказал Желудков. – Долг составляет например, миллион, а зарплата – 20 тысяч рублей. То есть он будет рассчитываться 10 лет. С учётом инфляции и экономических процессов, происходящих сейчас, естественно, человек расплатится за меньшее время, но вспомните, сколько значили 10 тысяч рублей 10 лет назад – и сколько сейчас!».

Само по себе имущество должника банку малопригодно. Не брезгуют кредиторы только транспортом и недвижимостью. Дмитрий Желудков вспомнил самое нестандартное изъятое имущество, принятое одним из банков, – это выносная вентиляция, смонтированная в производственном цехе и сделанная под него. Впрочем, должника изъятие ни на что не подвигло.

Ситуация, когда имущество, кроме должника, никому не нужно, стандартная. Кастрюли и холодильник вряд ли пригодятся банку, так же, как и какое-то специфическое оборудование, которое ещё надо продать. Если имущество не реализовано, оно передаётся взыскателю, а если и тот не принимает (что, как правило, и происходит), – возвращается должнику. Претензия тем не менее не аннулируется, но ведь много таких должников, с которых действительно нечего взять. «Случается, банки отзывают исполнительные листы, когда их представители с приставами приезжают по месту проживания должника и убеждаются, что у того правда нет имущества», – говорит Желудков. По закону, конечно, банк может ещё в течение трёх лет передумать, но вряд ли он сделает это, особенно в условиях ежемесячного роста новых проблемных задолженностей.