Показатели неплохие. Объёмы лесовосстановления в основном соответствуют плановым графикам и даже немного опережают аналогичные периоды нескольких предшествующих лет. Но главное, что данные эти пока ещё не окончательные и далеко не полные. Специалисты отдела воспроизводства лесов Агентства лесного хозяйства Иркутской области уверены, что на самом деле сделано больше. Причём не на несколько процентов, а в несколько раз. В настоящее время ведётся государственная приёмка лесных культур, заложенных коллективами лесхозов и арендаторами с начала весны. Поэтому цифры меняются в сторону увеличения. Дело в том, что посевы леса, к примеру, принимаются не по окончании посевной и не по отчётам, а только по реальным всходам, которые появляются как раз в июле.

В связи с принятием нового Лесного кодекса и кардинальной перестройкой системы управления лесами в России, при общем сохранении объёмов лесовосстановления существенно изменились и принципы организации этих работ. Выращиванием новых лесов взамен утраченных теперь по закону занимаются не только специализированные лесоводческие коллективы, каковыми до последнего времени были лесхозы, но и арендаторы таёжных угодий, в первую очередь заготовители древесины. Лучше или хуже от этого стало лесу – вопрос спорный. Оценки некоторых экспертов имеют полярно противоположную направленность, хотя и те и другие аргументированны и предельно убедительны. Разногласия в оценках вызывают даже некоторые формальные изменения документов, которые, оставаясь близкими по содержанию, иначе называются, частично изменяют систему учёта и отчётности.

– Раньше, – объясняет старший специалист отдела воспроизводства лесов Лариса Любуцина, – когда ещё не существовало такого понятия, как аренда, а воспроизводством лесов занимались почти исключительно лесхозы, существовал основополагающий документ, так называемый лесоустроительный проект организации и ведения лесного хозяйства. Теперь вместо него комплекс работ, направленных на охрану, защиту и воспроизводство лесов, определяет специальный регламент. На его основе каждый лесопользователь разрабатывает собственный проект освоения лесов, его согласовывает и утверждает лесничество, на территории которого работает лесопользователь.

Теоретически, как мне показалось, всё делается правильно. Суть и задачи документов не изменены, а только приспособлены к новым условиям. Но на практике случаются и ошибки, и путаница, и взаимные, не всегда обоснованные претензии. Может быть, только из-за недостатка наработанного опыта, а может, и в связи с ошибочностью нового пути развития лесоводства в России. Лесопользователи разные: один на арендованных площадях занимается заготовкой древесины, другой – рекреационной деятельностью, третий ведёт охотничье хозяйство. Понятно, что и подходы и требования к освоению лесов у них будут принципиально разными. Все арендаторы примерно одинаково заинтересованы в защите леса от пожаров, лесных вредителей и незаконных вырубок, зато плановые объёмы искусственного лесовосстановления у тех, кто лес рубит, могут в десятки или даже в сотни раз превышать этот вид работ у охотников. А во сколько раз конкретно? И как сильно возрастает опасность возникновения лесных пожаров в лесах, арендованных для ведения рекреационной деятельности? И много ли молодой лесной поросли будет вытоптано, переломано и сожжено в кострах туристами? Формально ответы на эти и тысячи других вопросов, возникающих в сегодняшних реалиях, уже существуют. Но они основаны не на реальной практике, а на теоретических расчётах и даже, может быть, на чьих-то субъективных умозаключениях. Поэтому, считает Л. Любуцина, сейчас ещё рано делать окончательные выводы – лучше или хуже будет лесу от массовых нововведений.

– Мы же в новой системе работаем только второй год, – говорит она. – Чему-то постепенно научимся. Что-то поймём, что-то подкорректируем. Но есть и серьёзные потери. В бесчисленных реорганизациях последних лет потеряны многие наиболее опытные специалисты. Они просто ушли из лесного хозяйства…

Увы, даже среди моих знакомых есть высококлассные лесоводы, не принявшие новой системы управления лесами, вплоть до ухода из профессии, «чтобы не участвовать в превращении лесов в месторождения древесины». Трудно поверить, но в современных лесных документах вы теперь не найдёте даже таких привычных русскому слуху понятий, как «лесник» и «лесничий». Даже слово «лесничество» стало сугубо бытовым, разговорным. Им для простоты «по старинке» называют структуры, управляющие ведением лесного хозяйства на местах, которые де-юре называются теперь территориальными управлениями Агентства лесного хозяйства Иркутской области по (название) району. Это всё, на мой взгляд, уже не просто смена названий. Это иное понимание сути леса, что подтверждают и всё более частые случаи, когда на должности, связанные с управлением лесами, приходят не лесоводы, а… лесорубы.

Впрочем, может быть, в том нет ошибки. Может быть, именно это и требуется для сохранения лесов в рыночной экономике. Как бы то ни было, а лес растёт. И темпы лесовосстановления, хотя и не быстро, но тоже стремятся вверх. Происходит это, по мнению начальника отдела воспроизводства лесов Агентства лесного хозяйства Иркутской области Валентины Щепетнёвой, ещё и потому, что лесозаготовители становятся более цивилизованными. Слава Богу, канули в историю те времена, когда можно было арендовать лесные массивы на два-три года с единственной целью «вырубить и вовремя выскочить», оставив на месте бывшего леса не только голые пеньки, но и все порубочные остатки. Теперь, при долгосрочной аренде, лесорубы, чтобы не разориться, либо учатся сами вести лесное хозяйство, либо заключают контракты с лесхозами и платят им за это деньги.

– Они поставлены в такие юридические рамки, что теперь не могут работать иначе, – объясняет Л. Любуцина. – Арендатор по закону обязан выполнять весь комплекс лесохозяйственных работ, включая лесовосстановление. Если он отказывается включить такие меро-приятия в свои планы, с ним не может быть заключён договор аренды. Если же он их вписал, но не исполняет должным образом – следуют санкции, вплоть до расторжения договора аренды…

– Последние два-три года объёмы лесовосстановления немного возрастают как раз за счёт работы арендаторов, – подтверждает В. Щепетнёва. – У нас по сравнению с восьмым годом лесовос-становление в целом возросло на

2,6 тыс. га. Может, и не все, но большинство арендаторов отнеслись к этим работам ответственно. Хорошо группа «Илим» работает по северу области. В неё входят несколько лесозаготовительных и перерабатывающих структур. Сейчас появляется тревожная информация, что у некоторых арендаторов осложняется финансовое положение в связи с кризисом. Но даже при этом они продолжают заниматься лесовосстановлением в запланированных объёмах.

В просторных теплицах Мегетского базисного лесного питомника Китойского лесхоза очень тихо и на удивление спокойно. Вдали, у противоположного от меня торца, над крохотными ростками «колдуют» две работницы. Это первый в нашей области питомник, в котором выращивают саженцы сосны с закрытой корневой системой. Директор лесхоза Егор Хруснов убеждён, что будущее наших лесов именно за такой системой выращивания посадочного материала, поэтому мечтает о новых теплицах: «Нам бы ещё хоть штук пять таких, но денег пока не хватает».

– Мы выращиваем здесь сеянцы до нужной кондиции не за два-три года, как в открытом грунте, а за год, – начинает он перечислять достоинства тепличного выращивания. – Приживаемость наших саженцев в лесу благодаря закрытой корневой системе составляет, это уже проверено многократно, практически 100 процентов. После их высадки не требуется подсадки через год-два. И главное – эти саженцы, опять же благодаря закрытости корневой системы, можно высаживать в открытый грунт не только весной и осенью, но и в течение всего тёплого периода. Хоть в июле, хоть в августе. Для них не существует такого понятия, как «лучшие агротехнические сроки». Им после высадки на место не требуется вообще ничего, кроме прополки и защиты от пожаров.

В каждой теплице, по словам Егора Петровича, выращивается примерно 240 тысяч штук сеянцев. Этого достаточно, чтобы восстановить сосновые боры на 120 гектарах(!) вырубок или старых гарей…

Ну а пока теплиц нет, большая часть саженцев для многих лесхозов в южных и прибайкальских районах выращивается здесь традиционным способом, в открытом грунте. На грядках весёлая разноцветная стайка ребятишек. Они заняты прополкой. А всходы у сосны крохотные и слабенькие. Практически любая травинка, взошедшая рядом, быстро опережает сосну в росте, отнимает у неё солнечный свет и питательные вещества. Если повезёт и сосёнка успеет подрасти, окрепнуть, запустить стержневой корень на глубину гарантированной влажности, а макушку хоть немного приподнять над пологом травы, ей не страшно уже ничего, кроме огня. Но при неблагоприятных погодных условиях и без поддержки человека всходы сосны гибнут в числе первых растений. Ещё и поэтому при естественном возобновлении лесов нередко происходит так называемая смена пород, когда на месте вырубленного или выгоревшего бора вначале вырастают осины, берёзы, ольха… И лишь через многие десятилетия, а иногда, в зависимости от условий, и через века сосна всё равно отвоюет своё место под солнцем. Соснам, взошедшим на грядках питомника, повезло. Ребятишки не дадут им погибнуть.

Ангарские школьницы Галя Шураева и Настя Адамова с удовольствием рассказывают, что эту работу им предложили в службе занятости. Они считают её самым интересным отдыхом.  

– Меня на Байкал не взяли, а здесь оказалось ещё интереснее!

– Нам и зарплату платить будут. Дневная норма – рядок длиной 35 метров. Он стоит, как мы посчитали, чуть больше 200 рублей. Сегодня мы их уже заработали.

– Я теперь знаю, как сосны растут. А вначале очень удивилась, что они такие маленькие…