Старшему, Леониду, уже за тридцать. Временами он даже работает на стройке. Курить злосчастную наркотическую отраву начал в 2002 году. А потом и младший пристрастился к гашишу. Недавно ему исполнилось двадцать два. Ума не приложит Юлия Петровна, как она не сберегла Ванечку! Был такой нежный, любил пофилософствовать о жизни, правда, всё лежа на диване. А теперь по приговору Падунского районного суда дни своего рождения будет справлять за колючей проволокой, да ещё в колонии строгого режима.

– За что, скажите, за что Ванечке дали десять лет? – восклицает сквозь слёзы Юлия Петровна. – Ведь он не убил никого, не зарезал, не отравил…

А вот насчёт последнего с несчастной матерью можно и поспорить. В последнее время Ваня активно занимался сбытом наркотиков, сам их готовил для продажи. В этой среде вполне можно отравить и зарезать человека без ножа. Однажды на их двери кто-то написал масляной краской: «Барыги!». И добавил матерное слово.

В нашем разговоре Юлия Петровна весь свой гнев как раз и обрушила на клиентов Ванечки – наглых, отвратительных, с трясущимися руками, которые шли к ним домой днём и ночью. Да ещё норовили взять дозу в долг. Конечно, за порог квартиры их не пускали. Продавец встречал покупателей в подъезде. Пароль был незамысловатый: «Есть закурить?».

– А вы где были в это время? – спрашиваю свою собеседницу.

– Как где? В основном – дома. Но что я могла сделать? Вам хорошо спрашивать!

– А старший брат почему не мог на него повлиять?

– Так он у Ванечки сам покупал наркотик.

Как говорится, приехали. Впрочем, в случившемся Юлия Петровна отчасти винит и себя. Ведь когда она давала младшему деньги, он покупал наркотик лишь для себя. Только денег ему всегда не хватало. Потом она решила «перекрыть кислород». Вот и перекрыла…

Тема борьбы с наркоманией в нашем разговоре особая. Обоих сыновей на аркане мать приводила к наркологу. Тот назначал лечение. Старший отказался от него наотрез. Младшего тащила в диспансер, как под ружьём.

– Очень мне хотелось спасти Ванечку, – рассказывала мать. – После смерти бабушки у нас в деревне остался дом с землёй. Думала, может, вообще переселимся туда, начнём новую жизнь. Распахали поле, посадили картошку. Пришла осень, а копать её, оказывается, некому. Послали меня сынки подальше с этой картошкой. Что смогла – убрала, остальная пошла под снег.

Однажды она узнала, что в соседней деревне живёт старик-пасечник, который вроде бы лечит своим методом пьяниц и наркоманов. Мать уговорила младшего поехать к нему. Старик оказался человеком жёстким и практичным. Каждый сеанс оценил в пятьсот рублей. Предварительно даже ничего не объяснил. Ваня опомниться не успел, как народный лекарь сгрёб его своими сильными жилистыми руками и повалил на длинную скамью. Вынул уже заготовленные веники из свежей крапивы и давай охаживать пациента по белой голой спине и ногам. Причём делал это в холщовых рукавицах и не без удовольствия. Ваня вырывался, орал, да куда там! Его тело быстро покрылось крупными волдырями. А потом поднялась температура. Юлия Петровна отругала деда. На том лечение и закончилось. А сын ещё долго обещал спалить пасеку этого «садиста».

Конечно, никто из них не догадывался, что милиция взяла их квартиру «в разработку». Были организованы проверочные закупки с мечеными купюрами. А потом к ним пришли с обыском. Следователь, вооружённые спецназовцы, понятые. Даже собака убежала со страху. Но Ваня умудрился ещё в коридоре сцепиться с одним из непрошеных гостей. Когда на его запястьях защёлкнули наручники, мать почувствовала, что её шею словно сдавил железный обруч.

А дальше всё шло по отработанной схеме. На кухне следователь обнаружила банку, в которой находилось около ста кусочков спрессованного вещества тёмного цвета. Да ещё отдельно изъяли полиэтиленовый пакет с такой же массой, только неразрезанной. Всего около ста граммов «дури» под названием «гашиш». Никаких хитроумных тайников – всё оказалось на виду. Рядом с наркотиком лежали деньги – около пяти тысяч. Юлия Петровна поспешила заявить, что это её пенсия. Но одна купюра предательски засветилась под специальной лампой.

И вот для матери наступили дни без Ванечки. Юлия Петровна лихорадочно продумывала тактику поведения на допросах. Она вырвала обещание у старшего сына, что тот возьмёт большую степень вины на себя. Он продавал наркотики, а Ваня был только жертвой!

Однако на суде свидетельские показания близких рассыпались. Против фактов никуда не деться. Как раз именно Ваня продавал так называемым «закупным» наркотики. Они уверенно опознали его в зале Падунского районного суда. Это именно у него при обыске светились ладони от меченых купюр. Не помог и довод защитника, который утверждал, что братья похожи и их могли спутать. Даже первый беглый взгляд на двух наркоманов говорил об обратном.

Что и говорить, тяжелы и беспросветны подобные материнские откровения. Такую беду не разведёшь чужими руками. Нечем мне было утешить Юлию Петровну. Разве что напомнить известную поговорку об относительности времени: «Минуты идут, дни бегут, годы летят». Через десять лет она встретит сына ещё не старой, да и ему будет всего тридцать два. К тому же возможно условно-досрочное освобождение.

Чувствую, падают эти слова на благодатную почву:

– Я тоже так думаю. Уедем с ним в деревню, отпою его молоком. Будем ходить за ягодами, грибами, заниматься крестьянским трудом. Ну, где вы видели крестьянина-наркомана?

– Наркоманов не видела, только горьких пьяниц.

 – Милочка вы моя, – всплёскивает руками Юлия Петровна, – да по сравнению с наркоманом любой горький пьяница – нормальный человек. Он временами просыхает, кается, а наркоман – никогда! Я иногда смотрела на Ванечку и не узнавала. Передо мной сидел… оборотень. Врагу не пожелаешь.

(По просьбе матери имена в этой истории изменены).