Впрочем, цифры, будь они строго достоверными или, наоборот, туманно-приблизительными, очерчивают лишь внешний контур драмы, вызванной стойкой потерей здоровья человеком. Со всей глубиной и противоречивостью его изменившаяся ситуация раскрывается перед федеральным государственным учреждением, призванным адаптировать личность к новым условиям её существования, – Главным бюро медико-социальной экспертизы по Иркутской области. В самом названии службы отражена многогранность возложенной на неё миссии. И о ней наш корреспондент беседует с её руководителем – кандидатом медицинских наук, заслуженным работником социальной защиты населения Российской Федерации Людмилой Генриховной Гаркушей.

Неудивительно, что своё эксклюзивное интервью «Восточке» она начала с принципиально важного, по её мнению, утверждения:

– Мы просто обязаны к каждому человеку, обратившемуся к нам за установлением группы инвалидности, подходить комплексно. Разумеется, рассматриваем во всём объёме состояние его здоровья с позиции представляемых им медицинских документов. Но при этом в непреложном порядке учитываем его социально-экономическое положение. Нас интересует и место проживания, вплоть до этажа, на котором находится его квартира, и семейное положение, и круг друзей, если таковые имеются, и коллеги по работе. Одним словом, мы должны знать о человеке всё, чтобы во всей полноте представлять себе его социальный статус.

– И никто не упрекает вас (имею в виду ваших коллег) во вторжении в личную жизнь, считающуюся неприкосновенной?

– Иногда люди недоумевают, но мы стараемся, чтобы они поняли: нами движет не досужее любопытство, а стремление как можно полнее, исходя из объективных данных, определить их реабилитационный прогноз. То есть, учитывая все обстоятельства, помочь им интегрироваться в общество, но уже в новом для них состоянии.

– Людмила Генриховна, вы имеете в виду интеграцию в общество как обретение в нём иной точки опоры, более сподручной при наступлении инвалидности? Если это так, то хочу задать вопрос, звучащий во многих письмах, приходящих в редакцию: мол, как же так, врачи констатировали у меня ту или иную болезнь, а инвалидность мне не «дают». Так, согласно инструкциям, какие факторы влияют на установление группы инвалидности?

– Ну, прежде всего хочу заметить, что наличие того или иного недуга не есть ещё основание для установления группы инвалидности. По статистике Всемирной организации здравоохранения, каждый пятый человек на Земле чем-то болен, иными словами – биологически ущербен. А вот инвалид – только каждый десятый обитатель нашей планеты. Всё зависит от степени выраженности нарушений функций организма. Имеется принятая во всём мире единая классификация патологий, в которой указаны нарушения функций организма, ведущие к ограничению жизнедеятельности. Так сказать, не подлежащий обсуждению «мировой стандарт», на который опираются эксперты при констатации инвалидности. Это во-первых. Ну а во-вторых, при установлении конкретной группы инвалидности берутся в расчёт три фактора: нарушение здоровья, ограничение жизнедеятельности в соответствии с категориями и социальная недостаточность.

Одного фактора, даже такого важного, как нарушение здоровья, для установления категории инвалидности недостаточно. Вот почему принципиальная позиция нашей службы – комплексный, объективный подход к каждому обратившемуся к нам за установлением группы инвалидности человеку. Ведь инвалид, как вы правильно заметили, обращается к нам, надеясь обрести какую-то новую, соответствующую его изменившейся ситуации «точку опоры». И мы просто обязаны не обмануть его надежды.

Устанавливая группу инвалидности, мы одновременно разрабатываем для каждого человека, получившего инвалидность, сугубо индивидуальную программу его реабилитации. Эта программа, если можно так выразиться, трёхгранная. То есть объединяющая три направления: медицинское, социальное и профессиональное. Медицинское направление «привязывает» инвалида к поликлинике: социальное – к соцзащите, а профессиональное – к месту возможной работы, часто к центру занятости населения. Исходя из всего этого, могу сказать: разработанная медико-социальной экспертизой индивидуальная программа реабилитации – важный, чуть ли не основной документ инвалида.

– Индивидуальная программа  реабилитации, как вы сказали, включает в себя профессиональное направление. Не значит ли это, что бюро медико-социальной экспертизы в какой-то степени участвует в трудоустройстве инвалидов? Согласитесь, Людмила Генриховна, эта проблема всегда была острой. А в пору кризиса – чрезвычайно острой…

– Да, трудоустройство человека с ограниченными возможностями было и, к сожалению, остаётся нелёгким. Но мы этой проблемой не занимаемся. Так сказать, напрямую. Зато наша рекомендация для работодателя является обязывающей. Работодатель, приняв инвалида, обязан создать ему условия для труда, рекомендованные медико-социальной экспертизой. Но с центром занятости у нас существует связь. Конечно, мы никакие сведения о заболевании того или другого человека не даём – это врачебная тайна. Но от центра занятости получаем информацию о тех инвалидах, которые с его помощью устроились на работу. Могу привести вам такой факт: в прошлом году для центра занятости мы дали трудовые рекомендации тридцати трём тысячам инвалидов. Из них в центр занятости обратились только шесть тысяч человек. И из этих шести тысяч трудоустроились всего 45%. Вот вам своеобразный «естественный отбор».

– Но почему такой жёсткий: из 33 тысяч заинтересовались работой только 6 тысяч?

– Трудно сказать. Кто-то нашёл работу самостоятельно. А кого-то удовлетворяет получаемая пенсия, которая больше обычной, да ещё обязательные положенные инвалидам льготы. У медико-социальной экспертизы иная роль. И задачи иные. Из них одна из принципиальных – постараться, чтобы человек тратил меньше сил и времени, обращаясь в нашу службу. Пример – разработанная нами совместно с региональным министерством здравоохранения программа по реабилитации инвалидов по слуху для получения ими услуг сурдопереводчика.

Кстати, пользуясь случаем, хочу привести информацию: каждый нуждающийся может пользоваться такой услугой 40 часов в году. А чтобы её получить, необходимо заключение только двух врачей – невролога и сурдолога. Мало того, мы планируем организовать специальные дни в поликлиниках, когда инвалиды по слуху смогут получать обе необходимые им рекомендации. В идеале же, как планируется Иркутским городским департаментом по здравоохранению и главным бюро медико-социальной экспертизы, в такие дни в поликлиниках будут работать бригады врачей, медицинских экспертов, работников Фонда социального страхования и сурдоцентра. Чтобы человек одновременно смог пройти врачебное освидетельствование, получить направление на медико-социальную экспертизу и документы на положенные ему социальные льготы.

– Стремление на нашем, региональном уровне хотя бы в какой-то степени облегчить инвалиду неизбежные хлопоты, конечно же, гуманно, потому что свидетельствует об истинном, а не показном сочувствии к людям с ограниченными возможностями. Вот если бы ещё на самом высшем уровне проявлялось такое же проникновение в их нелёгкие проблемы. Сдаётся мне, казённый формализм государства приносит тем, кто по злой воле судьбы оказывается «на обочине», не меньшие страдания. Ну, если не физические, то уж моральные – это точно.

– Принять полностью такое утверждение не могу. Государство наше немало делает для поддержки инвалидов. Конечно, как говорится, «денег много не бывает», и всегда хочется, чтобы обделённые здоровьем в материальном отношении чувствовали себя ещё увереннее. Но, во-первых, государство исходит из имеющихся у него возможностей; и, во-вторых, мы же с вами сейчас говорим о другом – о том, что с высоты государственной пирамиды труднее разглядеть те частности нелёгкого быта, которые на местном уровне сразу бросаются в глаза. Так вот, по возможности сократить требования наших «посыльных листов», сделать традицией проведение дней инвалида в районных поликлиниках – всё это в наших силах. Было бы стремление и организаторская инициатива.

На федеральном уровне в 2008 году принят ряд документов, упрощающих многие формальности при проведении медико-социальной экспертизы. Например, внесено изменение в правила признания человека инвалидом. Этим вступившим в прошлом году в силу постановлением правительства России расширены возможности установления инвалидности без срока переосвидетельствования лицам после 18 лет и детям до достижения восемнадцатилетия. Установлен перечень заболевай, при которых бессрочная инвалидность даётся через два года или через пять лет врачебных наблюдений.

– И это большой перечень недугов?

– Да, достаточно солидный. В него, например, входит ряд тяжёлых последствий травматических повреждений головного мозга, некоторые онкологические патологии, ну и так далее. Но мне бы сейчас хотелось обратить внимание тех ваших читателей, для кого наша беседа представляет конкретный интерес, на следующее обстоятельство. Разумеется, хорошо, что процедура установления инвалидности в ряде случаев упрощена. Но, с другой стороны, представьте себе недужного малыша, потом подростка, которому «разрешено» до наступления восемнадцатилетия вообще не обращаться в учреждения медико-социальной экспертизы. Казалось бы, какое облегчение родителям – в течение 18 лет не тратить ни времени, ни сил на обследование своего ребёнка. Но представьте себе, что на протяжении этого времени что-то в состоянии здоровья ребёнка меняется в ту или иную сторону? Разве не реальна опасность запустить патологический процесс до такой степени, что дальнейшее, уже после 18 лет, существование станет намного тяжелее, чем могло бы быть, прояви родители больше внимания родному существу.

– Ну, дальнейшая судьба ребёнка всегда в руках родителей, если, конечно, они готовы нести свои обязанности. Насильно заставить старших в семье исполнять свой долг по отношению к младшим, целиком от них зависящих, медико-социальная экспертиза не может.

– Насильно наша служба вообще не может да и не должна ничего делать. Но приближать свои услуги к населению, облегчать таким образом непростое существование инвалидов – это в наших силах. И мы стараемся поступать именно так. Сегодня в Иркутской области развёрнуты 33 филиала нашей службы. Если где-то, как мы говорим, «на северах» нет бюро медико-социальной экспертизы, наши комплексные бригады по установленному графику туда выезжают.

Сейчас утверждены новые формы индивидуальной программы реабилитации. Раньше такая программа разрабатывалась только на один год. Сейчас мы получили право разрабатывать её в зависимости от характера патологии сроком и на год, и на два года, и бессрочно либо до наступления восемнадцатилетия. Конечно, как уже было сказано, такое «послабление» облегчает во многом быт инвалидов. Но я через газету хочу обратиться к инвалидам, имеющим бессрочную группу инвалидности, но при этом не имеющим индивидуальных программ реабилитации: всё-таки обязательно получите в лечебных учреждениях направление на медико-социальную экспертизу и пройдите освидетельствование. Это важно: ведь год от года появляются новые меры социальной поддержки и формы реабилитации, о которых, не имея индивидуальной программы, инвалиды могут и не знать. Движение друг к другу – медико-социальной экспертизы к инвалиду и недужного человека к нашей службе – должно быть взаимным. Только при этом условии польза и помощь будут очевидны.

Беседовала Элла КЛИМОВА, «Восточно-Сибирская правда»