«Наш Аполлон»

В канун нового 1954 года старожил нукутского села Хадахан Аполлон Шанаров собрался в гости к дальней родне. Ехал он в село Халюты Усть-Удинского района. Не успел нагоститься, а родни уже прибавилось. 4 января в семье Николая и Елизаветы Ивановых родился мальчик. Всем в семье достались русские имена. А тут такой случай – уважаемый хадаханец в гостях! Вопрос решился моментально – малыш с подачи тётки получил имя Аполлон. Но самое интересное случилось потом. Аполлон Иванов дальнего родственника помнить не мог. Но место его тянуло. 23 года спустя он сам выбрал село, где работает и живёт до сих пор. Это был тот самый Хадахан. Там и сейчас помнят Аполлона Шанарова, там живут его потомки. Правда, теперь в Хадахане есть ещё один «наш Аполлон». Иванова любят. За то, что простой. Глава крупнейшего хозяйства округа так и не научился играть «буржуя». Живёт он скромно. Публичной стороной своего статуса явно тяготится.

Сын агронома-полевода и учительницы был средним ребёнком в семье. У Николая и Елизаветы Ивановых семь сыновей и дочка. Большинство сыновей выбрали военную карьеру. Старшие братья сейчас в чинах подполковников и полковников. Один из них – полковник МВД, был замом начальника республиканского УБОПа Бурятии.

– Почему вас не потянуло за братьями?

– Старший, как и я, оканчивал Иркутский сельхозинститут, хотел быть энергетиком. Но после армии пошёл в МВД, а за ним и другие. А мне всегда земля больше нравилась. Я и сейчас в городе не могу жить. Даже два-три дня нахожусь тут – и уже неуютно себя чувствую. Здесь, конечно, каких-то бытовых удобств больше. Но мне и в деревне всего хватает. Там очень хорошо.

Самое удивительное – это то, как говорит Аполлон Иванов. Тихо и спокойно. Без «фигур речи». Коренной бурят, шаманист. А кажется, что с тобой разговаривает человек, предки которого были русскими. Как ему удаётся жить в двух культурах, он наверняка никогда не задумывался. Просто жил и всё. «Бабушка с дедом у отца были крещёными, сам отец – тоже. В Балаганской церкви, – рассказывает Аполлон Николаевич. – Тогда среди бурят это было модно. Сапоги, фуфайку давали крещёным. Но деды всё равно потихоньку капали. И мать с отцом так же делали. Бог-то у нас один – бурхан. А к нему обращаются обычно через хозяина какой-то местности – горы, реки. Дилеммы не было: жил атеистом и вдруг стал верующим. Капали все – и буряты, мои ровесники, и русские, что рядом жили. В молодости просто повторяли за родителями. А сейчас уже и философский, и жизненный смысл в это вкладываешь. Что-то незаметно меняется. Я вот в последнее время к бурятским песням потянулся».

– Сами поёте?

– Сам? Пою, конечно. Очень люблю, особенно с друзьями (смеётся).

«Правила игры» от Иванова

«Я сам выбрал Хадахан, хотел жить поближе к Ангаре», – рассказывает Аполлон Иванов. Что такое «Приморский» для него, трудно оценить со стороны. Тем более за час разговора. Но отдельные детали поражают. 23-летний бывший студент, в кармане красный диплом. В трудовой книжке запись – «агроном-семеновод». Три месяца спустя – главный агроном «Приморского». «Пахал день и ночь», – без эмоций говорит он. И так восемь лет, пока в 1986 году не стал главой совхоза.

Он чётко помнит цифры, с которых начинал 32 года назад. «Средняя пятилетняя урожайность – 5,8 центнера с гектара. Даже кормами, соломой себя не обеспечивали. По всему Союзу ездили за кормами, чтобы скот был сыт», – рассказывает он. Тогда Иванов пригласил учёных Иркутской опытной станции, и вместе была создана «научно обоснованная почвозащитная система земледелия для засушливых степей». Проще говоря, он сделал так, чтобы хозяйство, 60% дохода которого давали овцы, перешло на свою кормовую базу. Более того, здесь начали выращивать элитные сорта пшеницы. Это и спасло «Приморский» в 90-е годы. «Цена на шерсть упала ниже цены на паклю, – вспоминает Аполлон Иванов. – Овцеводство стало абсолютно невыгодным. И стало ясно: никто не поможет. Ни губернатор, ни президент. И тогда мы приняли решение сократить поголовье овец и перейти на то, что мы действительно хорошо умели делать, – на растениеводство». Результат – почти все сельхозпредприятия округа 90-е пережить не смогли. А СХЗАО «Приморский» сегодня – крупнейшее многопрофильное предприятие. В 2007 году оно дало пятую часть валового сбора зерна в округе.

– Про «Приморский» говорят: «государство в государстве». Вы с этим согласны?

– Да нет, государства-то никакого нет. Просто представьте 1993–1996 годы. На селе тяжело было даже зарплату платить. Одна надежда – на скот. Чем его у тебя больше, тем реальнее шансы на выживание. А где ты возьмёшь кормовые площади и время, чтобы за скотом ухаживать? В деревне, если всерьёз заниматься личным хозяйством, становишься практически батраком и рабом. Вот тогда мы и решили в своём хозяйстве создать откормочные площадки для частного скота. Люди сдают нам скот, а полный уход за ним берёт на себя «Приморский». Когда приходит время забоя, люди сами решают, везти ли его на рынок или сдавать нам. Никакого давления, только рынок – мы даём более высокие цены на мясо. Плюс человек получает право держать дополнительный скот на откормочных площадках. Это такая «подушка безопасности», люди как-то спокойнее и лучше работают в хозяйстве, поскольку скот под присмотром.

– Вы уже несколько лет двигаете региональный закон о личном подсобном хозяйстве. Зачем?

– На селе личный двор – практически единственный способ выжить. Я не шучу. Это не только в округе, такая же ситуация в рядовых сёлах Иркутской области. А что мы имеем сегодня? Рамочный федеральный закон о личном подсобном хозяйстве. И никакого регионального документа. Я ведь не предлагаю тянуть деньги из областного бюджета. Просто нужно установить правила игры. Необходимо дать поселениям право на сельских сходах определять норму содержания скота. В каждом отдельном селе – свою. К примеру, до 20–50 голов – личное хозяйство, дальше, будь добр, регистрируйся как фермер и плати налоги. А то одни завозят по 100–150 голов скота, нанимают батраков. Вот вам и личное хозяйство! Налоговых отчислений нет, земля ограничена, и одно стадо всё вокруг объедает. Потравы идут. А другие просто не могут уже скот держать.

– Вы думаете, люди в состоянии сами такие вопросы решать?

– А зачем сходы-то в деревнях, если не для этого? Какой интерес собираться, если власти в руках нет? Надо дать право поселениям самим создавать фонды поддержки личных хозяйств. Эти деньги можно направлять на водоснабжение или содержание скота, заготовку кормов, ветеринарную обработку. Простой пример: в прошлом году была засуха. К нам из шести районов области ехали люди, чтобы купить корма. За бензин они платили почти столько же, сколько стоит сенаж. А муниципалитеты умывают руки. Денег нет. У людей скот падал от бескормицы!

Как заявил на этой неделе вице-спикер ЗС Геннадий Истомин, вопрос о личных подсобных хозяйствах обсуждался на селекторном совещании у полпреда СФО Анатолия Квашнина. «В соседней Бурятии уже разработана правовая база, позволяющая переводить личные хозяйства в статус предприятий, – заявил Истомин. – Предусмотрен ряд льгот по поддержке инфраструктуры, трёхлетнее освобождение от налогового бремени». К концу 2009 года в Бурятии число индивидуальных предпринимателей, вышедших с «личного двора», должно достичь 5 тысяч. В Иркутской же области пока сделан один шаг – региональный закон о личном подсобном хозяйстве включён в план законопроектных работ на 2009 год. Правда, публично в поддержку Аполлона Иванова высказались губернатор Игорь Есиповский и спикер ЗС Людмила Берлина.

Плюс на минус

В региональном Заксобрании четыре представителя от округа, но, пожалуй, только победу Иванова можно назвать «чистой». Дважды он проходил в ЗС потому, что этого хотели избиратели, а не парторганизации. Неудивительно, что именно Иванова выбрали «фронтменом» от округа, когда неделю назад парламент в очередной раз подводил «итоги объединения».

– Так всё же объединение дало округу больше плюсов или минусов?

– Я не могу отвечать за все сферы. Но в любом случае в сельском хозяйстве – много плюсов. Это говорю не только я. Это говорят и фермеры, и руководители сельхозпредприятий округа. Финансовая поддержка из областного бюджета выросла в полтора раза. Теперь на округ распространяются и областные программы поддержки сельхозпредприятий. Люди стали смелее брать технику в лизинг, кредиты, потому что ставка по ним субсидируется из областной казны. О других отраслях мне говорить трудно. Но я беседовал с учителями, и настроения похожие – они тоже говорят, что от объединения не проиграли. В частности, по заработной плате пошёл рост.

– А всё-таки минусы есть?

– Понятно, что есть. Был у нас субъект федерации, принимались собственные законы. Теперь этого нет. Но сами посудите: от этого «суверенитета» у большинства людей жизнь лучше была? Не думаю. Конечно, был штат федеральных чиновников. Человек 500–600 получали приличные зарплаты. А это тоже доходы, и часть жителей округа их потеряла. Но, насколько я знаю, как раз этих людей область попыталась трудоустроить.

– В новом Уставе региона строчка об особом статусе есть. Вы будете двигать идею о создании соответствующего закона?

– Первоначально в рабочей группе по Уставу вообще ни одного депутата от округа не предполагалось. Я возмутился, потому что хотя бы глаза и уши должны быть, когда решаются столь серьёзные вопросы, как статус округа. Через фракцию «Единой России» я в группу попал. Понимаете, речь шла даже не о законе. Высказывалось мнение, что в Уставе вообще не должно быть нормы об особом статусе округа, а уж потом, в будущем, можно определить его отдельным законом. Я высказался категорически против, поскольку Устав – высший правовой документ региона и отдельная глава, посвящённая округу, в нём обязательно должна быть. Меня поддержала Людмила Берлина. Рабочая группа тоже высказалась «за». А время покажет, нужен ли нам дополнительный региональный закон об особом статусе или нет. Пожалуйста, двери для дискуссии открыты.

– И всё-таки лично вы будете настаивать на создании такого закона?

– Когда этот вопрос встанет, будем решать. Я думаю, если мнение будет единым, что такой документ нужен, не составит особого труда принять его. А вообще я считаю, что на данном этапе не так важен закон. Главное, что особый статус прописан в Уставе. По этим вопросам я консультировался с депутатами Забайкальского края. У них аналогичная ситуация – они прописали статус в уставе края. Правда, эти уставные нормы там более широкие. К примеру, они получили право на создание окружной фракции в краевом парламенте.

– Фракции? Это означает, что их округ будет представлять не один депутат?

– Они тоже долго спорили, какое количество депутатов от округа могут получить кресла в Заксобрании. И, наконец, по согласованию с губернатором Равилем Гениатуллиным отказались от мажоритарной системы выборов. Избираться новый парламент будет по партспискам. Это позволит партиям, если будет на то их желание, делать «окружную квоту». А уж жители округа, в зависимости от предложений партий, будут отдавать предпочтение. В парламенте из числа выбранных депутатов может быть сформирована окружная фракция.

– Вы же выступали с точно таким же предложением и для парламента Иркутской области?

– Да, на рабочей группе я говорил об этом. К сожалению, большинство проголосовали против. Коллеги мои считают, что «нельзя нарушать конституционные права жителей округа». А именно: представительство в парламенте должно быть от равного количества избирателей. В пересчёте на население округа это один мандат. Юридически всё верно, но политически могло быть совсем иное решение. Этот сугубо политический вопрос мог бы разрешиться в пользу округа, будь на то воля депутатов. Не захотели. На сессии меня поддержали коммунисты, однако и они не были услышаны. От голосования по этому вопросу я воздержался. А теперь смысла поднимать проблему уже нет. Устав утверждён. Внесение поправок в него – весьма трудная процедура.

Не исключено, что поправки в Устав в будущем всё же придётся вносить. Как отметил на сессии Заксобрания коммунист Евгений Рульков, парламент вполне мог бы взять за основу «принцип превентивности». Известно, что Центральная избирательная комиссия уже рассылает в регионы рекомендации о постепенном переводе системы с мажоритарно-пропорциональной на пропорциональную. В марте о намерении уйти в зону выборов по партспискам заявил парламент Ямало-Ненецкого АО. «Это продиктовано временем», – отметил местный спикер. Однако спикер ЗС Людмила Берлина сообщила «Конкуренту», что региональная система выборов на местах меняться не будет. Законопроект отозван.

«И красных жалко, и белых жалко»

Восемь утра. Телефон в кабинете Иванова звонит. Люди знают: он уже у себя. Летом раньше 10 часов вечера его дома не ждут. «Да я на самом деле не жалуюсь, летом-то всё легче. Когда по полям, по производственникам едешь, там и отдыхаешь». Жена Галина Вахрамеевна нашла способ часто видеться с мужем. После рождения младшей дочери сразу вышла на работу в «Приморский». И работает так уже 12 лет. Сейчас – начальник отдела реализации. «Самое главное – это надёжность. Я сам занимаюсь вопросами производства и знаю, что сбыт у меня будет такой, как надо. Ни один рубль не пропадёт», – уверен Аполлон Иванов.

Когда днём работа, вечером своё хозяйство – коровы, овцы, свиньи, – как-то сам собой отпадает вопрос «активного досуга». Поэтому Аполлон Николаевич только улыбается на скучное: «А как отдыхаете?». Признался: охоту не любит. «А мне зверей сильно жалко», – смеётся он. Правда, статус вынуждает Иванова выезжать на «дипломатические охоты» с гостями. Пока друзья охотятся на диких гусей, Аполлон Иванов любуется природой. По натуре – не кровожаден. Хотя стрелок отличный.

«А с книжками обычно ночью удаётся посидеть, – говорит он. – Старых классиков наших люблю. Вот недавно «Тихий Дон» перечитывал, «Поднятую целину». Очень интересно. Сейчас читаешь и думаешь: как всё изменилось. В советское время был один подход – тут белые, а там красные. А сейчас видишь: ничего подобного нет. Есть человеческая драма, и красных жалко, и белых тоже жалко».

Сейчас в Хадахане с родителями живёт только десятиклассница Рая. Четыре дочки и сын уже разъехались. Старшая дочь – юрист, преподаёт в Иркутском госуниверситете. Двое учатся в Байкальском университете экономики и права. Сын Алексей – на юриста, дочь Таня – на финансиста. Вся семья собирается вместе один раз в году – на Новый год. У Аполлона Иванова особые надежды на дочку Ольгу, окончившую БГУЭП. Она собирается открывать собственное предприятие, которое будет помогать реализовывать в областном центре продукты «Приморского» – пельмени, позы, вареники, тефтели. Когда-то глава успешного ордынского предприятия Аполлон Иванов лично бегал по магазинам Иркутска и просил принять продукты. Отказывали. И сейчас отказывают. «Посмотрим, что получится у Ольги», – улыбается он.

– Владельцы крупных бизнесов обычно пытаются собрать у себя всю семью. Будете настаивать, чтобы дети работали с вами?

– Девчонки жить в деревне не хотят. Всё-таки труд здесь тяжёлый. Насильно не будешь тянуть. Если кто соберётся – пожалуйста. Хотелось бы, чтобы кто-то вернулся, принял дело. Но пока всё под вопросом.

– Четверо взрослых детей и ни одного внука?

– Ни одного пока. Внуков жду очень. Всё-таки и дедушкой уже хочется побыть.

Беседовала Юлия СЕРГЕЕВА

Аполлон Николаевич Иванов родился 4 января 1954 года в деревне Халюты Усть-Удинского района Иркутской области. В 1977 году с отличием окончил Иркутский сельскохозяйственный институт. Специальность – «учёный-агроном». После института пришёл на должность агронома-семеновода в племенной совхоз «Приморский» Нукутского района, позже стал главным агрономом совхоза, а в 1986-м возглавил хозяйство. В 90-е годы хозяйство было преобразовано в СХЗАО «Приморский», а Иванов избран его генеральным директором. Сейчас это крупнейшее в Усть-Ордынском округе многоотраслевое сельхозпредприятие. В 1986 году Аполлон Иванов был награждён орденом «Знак Почёта» и тремя золотыми медалями ВДНХ СССР. Одиннадцать лет спустя ему было присвоено почётное звание «Заслуженный работник сельского хозяйства Российской Федерации», в 2002 году – звание «Почётный гражданин Усть-Ордынского Бурятского автономного округа». В 2004-м году глава СХЗАО «Приморский» был избран в Законодательное Собрание Иркутской области.
В 2008 году – переизбран во второй раз. Работает в комитете ЗС по законодательству о природопользовании, экологии и сельском хозяйстве. Женат, пятеро детей. Четыре дочки, один сын.