Цивилизованная ликвидация пред-приятия – это не просто выключить рубильник и уйти. Это сложный и дорого-стоящий проект, требующий больших затрат на рекультивацию, санацию территории, утилизацию накопленных отходов, а главное – на обеспечение существенно большего, чем при банальном сокращении штата, комплекса социальных гарантий трудовому коллективу. Хозяевам дешевле вначале «сократить» людей, а потом обанкротить предприятие, чтобы развести руками: «Мы пытались, но – мировой кризис, видите ли, форс-мажор. Собственники разорились, их больше нет. И подмести за собой некому».

Частным собственникам цивилизованная ликвидация материально невыгодна, поскольку в этом случае они обязаны будут за счёт собственных средств обеспечить необходимый комплекс социальных гарантий для трудового коллектива и нейтрализовать экологический вред, накопленный на берегу Байкала за почти полвека работы предприятия. Произвести санацию и рекультивацию промплощадки и мест хранения твёрдых отходов целлюлозного производства. Это всё и хлопотно, и фантастически дорого. Частным собственникам выгодно обанкротить предприятие, чтобы, бросив всё, исчезнуть вместе с накопленной прибылью. Члены трудового коллектива, профсоюзные активисты БЦБК догадались об этом вскоре после прихода к управлению комбинатом лесопромышленной компании «Континенталь Менеджмент» и ещё в 2004 году пытались проинформировать правительство России о своих догадках. Но их тогда не захотели услышать.

Высокие федеральные чиновники переглядываются друг с другом в надежде, что предложение об официальной ликвидации сорвётся с языка у кого-то другого, чтобы облегчённо вздохнуть: «Обратите внимание, это сказал не я!». И дело здесь, думаю, не в том, что государство тоже является собственником почти половины пакета акций Байкальского ЦБК и ему тоже придётся нести расходы по обеспечению социальных гарантий и приведению территории комбината в безопасное состояние. Чиновники разных уровней не решаются произнести слово «ликвидация» вслух, потому что оно способно повлиять на их личную политическую карьеру.  Слишком оно весомо. Слишком значимо. Его наверняка услышат руководители государства, но вот понравится ли им столь радикальное предложение – чиновники угадать не могут. Шансы попасть в милость или в немилость они расценивают как фифти-фифти, потому и переглядываются, ограничиваясь намёками: конечно, мол, Байкальскому ЦБК на Байкале не место.

Мы привыкли считать предприятие своим: находится в нашей области, на берегу нашего Байкала. Работают на нём наши люди… Так оно, собственно, и было долгое время до приватизации и некоторое время после превращения комбината в открытое акционерное общество. Частными владельцами акций тогда были члены трудового коллектива, получившие их в соответствии со стажем работы и занимаемой должностью. А существенная часть государственного пакета акций находилась в распоряжении области. Несколько заместителей главы областной администрации входили в совет директоров Байкальского ЦБК. Тогда открытое акционерное общество «Байкальский целлюлозно-бумажный комбинат» было для нас не только по-настоящему открытым, но и прозрачным. Региональная власть знала происхождение и отслеживало движение каждого заработанного на комбинате рубля.

Теперь всё иначе. Члены трудового коллектива давно распродали свои акции неизвестным и из собственников превратились в наёмных работников тех самых неизвестных, которые скупили у них акции. В ходе совершенствования государственного управления весь государственный пакет акций перешёл из областной собственности в федеральную. Может быть, потому что с высоты Воробьёвых гор виднее, что надо делать на Байкале? Тем более странно было слышать заявление министра природных ресурсов России Юрия Трутнева в сентябре прошлого года. Отвечая на вопросы журналистов в Байкальске, он, упреждая сегодняшние социальные проблемы трудового коллектива комбината, которые в то время только намечались, сказал: «Те вопросы, которые могут возникать, руководство комбината должно решать совместно с администрацией области». Но в том-то и дело, что ни региональное правительство, ни дирекция Байкальского ЦБК не имеют реальных полномочий в управлении предприятием. Им управляет Москва. Со стороны государства – федеральное правительство, а со стороны частного собственника – лесопромышленная компания «Континенталь Менеджмент».

Оставшись открытым по названию, акционерное общество «Байкальский ЦБК» настолько плотно «закрыло» информацию о формировании и движении финансовых потоков, что в реальном финансовом состоянии комбината в своё время даже специалисты Всемирного банка не могли как следует разобраться. В комментариях и выводах они подчёркнуто ссылались на «официальную бухгалтерскую отчётность» комбината, подразумевая, видимо, что где-то есть и другая, неофициальная.

Но даже открытые для контроля данные позволили контрольной миссии МБРР  указать в памятной записке (декабрь 2004 года), что «…управляющая компания Байкальского ЦБК «Континенталь Менеджмент» продолжает практику установления низких отпускных цен на целлюлозу, формируя таким образом центр накопления прибыли в другом филиале».

Сколько именно рублей (долларов, йен, юаней) выкачивается из нашей древесины и из нашего Байкала, куда эти деньги потом деваются, откуда берутся долги и убытки – теперь, думаю, точно не знает никто, кроме собственников. Да и то не всех, а только частных держателей крупных пакетов акций и нанятых ими управленцев.

Кстати, вас не удивили настойчивые просьбы, даже требования компании «Континенталь Менеджмент» с привлечением лоббистов из Минобороны разрешить комбинату «разомкнуть» бессточную систему водопользования и возобновить производство белёной целлюлозы, хотя в последние месяцы работы со сбросом стоков белёная целлюлоза стоящей прибыли уже не приносила? Может быть, секрет этого скрыт как раз в том «другом филиале», о котором в своё время догадались контролёры из Всемирного банка?

Реальные собственники, получающие главную прибыль из неафишируемого «филиала» и способные влиять на принятие судьбоносных для комбината и его коллектива решений, предпочитают оставаться инкогнито. Вот вы, к примеру, хоть одного крупного (владеющего не менее чем пятью процентами акций) частного собственника БЦБК знаете? Спрашиваю не про вашу внутреннюю уверенность, основанную на логике и внешней очевидности, а про точные знания, основанные на документах, на которые было бы можно сослаться? О физических лицах, являющихся собственниками комбината, я тоже только догадываюсь. Государственные чиновники, в том числе и работающие в правительстве Иркутской области, избегают адресных обращений к частным собственникам. Иногда звучит имя Олега Дерипаски, которого считают хозяином комбината. Но мне показалось любопытным, что в полном официальном названии эмитента, как указано в ежеквартальных отчётах, привычное русское «Открытое акционерное общество «Байкальский целлюлозно-бумажный комбинат» дополнено английским вариантом: «Joint Stock Company «Baikalsk Pulp and Paper Mills». И сокращённое название тоже стало длиннее привычного: «ОАО «БЦБК» JSK «BPPM».

Англоязычную добавку к русскому названию комбината, который мы по привычке считаем «нашим», несложно объяснить большим экспортом – чтобы иностранным покупателям понятно было, где производится сырьё для изготовления их бумаги. Во втором квартале прошлого года, к примеру, как следует из официального отчёта, «доля реализации целлюлозы на  экспорт  составила  порядка… 94% (!) общего объёма реализации основного вида продукции». Получается, что байкальская целлюлоза как таковая, как сырьё для производства бумаги, России не нужна? Действительно, зачем она нам, если уважающие себя издатели всё равно российскую бумагу не покупают, а книги и журналы печатают «за бугром» на качественной «забугорной» бумаге. В том числе и в Китае, скупающем байкальскую целлюлозу.

Но справедливости ради замечу, что Байкальский ЦБК производит не только целлюлозу. Поэтому России, кроме промышленных стоков, огромного количества шлам-лигнина и других отходов на берегу Байкала, оставалась до прошлого года ещё и некоторая побочная продукция. Сырое таловое масло, к примеру. Скипидар-сырец и, наверное, кое-что другое. Неужели ради этих «сырых» продуктов Россия вынуждена мириться с международным ярлыком слабого, экологически ненадёжного государства, неспособного обеспечить гарантированное сохранение участка всемирного природного наследия?

Но вернёмся к разговору об официальных собственниках, или, как указывается в отчётах, «об участниках (акционерах) эмитента». Во втором квартале прошлого года, когда комбинат ещё считался прибыльным, их было 151. Но главных, крупных, способных принимать судьбоносные для комбината решения – только два.

Первый собственник – государство в лице Росимущества. Ему, как указано в квартальном отчёте, принадлежит ровно 49 процентов акций комбината.

Второй и главный (мажоритарный) акционер… нет, не лесопромышленная компания «Континенталь Менеджмент», как иногда указывают СМИ. Она только управляет комбинатом. И, по квартальному отчёту, даже не «Базэл». Главным акционером, владеющим 50,1 процента акций (не 51, а именно 50,1), является неведомая большинству из нас (цитирую по отчёту) «частная компания с ограниченной ответственностью «BRAIVLINK LIMITED». Место нахождения: Рига Ферайу Энд А. Заку Омега Кур, оф. 51, п/я 3095, Лимассол Кипр».

Значит, главные собственники «нашего» БЦБК иностранцы?! Не думаю. Не стоит сильно обольщать себя надеждами на кипрские инвестиции в развитие комбината и города Байкальска, тем более что почтовый адрес этой компании, указанный в том же отчёте, выглядит почти родным: «115172, г. Москва, Котельническая набережная, д. 33, стр. 1». Имена реальных собственников Байкальского ЦБК скорее всего не очень похожи на те, что перечислены в нерусском названии частной компании, и нашему уху они наверняка давно знакомы. А регистрация на оффшорном Кипре – это, наверное, для того, чтобы налогов России, в том числе Слюдянскому району и городу Байкальску, платить меньше…

Дело доходит до абсурда. Антон Завалковский, действующий генеральный директор БЦБК, 2 марта размещает на сайте ЛПК «Континенталь Менеджмент» заявление, в котором твёрдо обещает, что «ОАО «Байкальский ЦБК»… выполняло и будет выполнять все обязательства перед рабочими комбината, как увольняющимися, так и продолжающими работать на нём, для поддержания в рабочем состоянии ТЭЦ». Но уже на следующий день, комментируя ситуацию, сложившуюся в Байкальске в связи с увольнениями людей, перекладывает часть ответственности на региональную власть: «Руководство БЦБК надеется, что администрация Иркутской области не оставит, как и обещала в своих заявлениях, жителей города и обеспечит бесперебойную работу ТЭЦ для поддержания тепла и горячего водоснабжения г. Байкальска». В этом же комментарии он в очередной раз предлагает «разрешить работу (Байкальскому ЦБК. – Г.К.) в прежнем «разомкнутом» режиме на 2-3 года, пережить кризис и решить вопрос оборонного заказа», поскольку, по определению генерального директора, «комбинат являлся и является крупнейшим налогоплательщиком в бюджеты разных уровней. Только в 2007 году произведено платежей на 256 млн. 057 тыс. руб., а в 2008 г. – 266 млн. 473 тыс. руб.». А ещё дней через 10–15 и вовсе анекдот. «Крупнейший налогоплательщик» обратился к правительству Иркутской области с предложением «профинансировать работу предприятия» в сумме… 500 миллионов рублей! То есть вернуть ему все налоги, выплаченные за последние два года…

Сегодня комбинат остаётся «в коме». Теоретически – его ещё можно реанимировать. Только зачем? Чтобы, отравляя Байкал, продавать целлюлозу в Китай, а прибыль отправлять на Кипр? Чтобы окончательно убедить мировую общественность, что Россия неспособна сохранить участок всемирного природного наследия? А может, наконец всё-таки принять правительственное решение об окончательной ликвидации целлюлозного предприятия и начать демонтаж технологического оборудования БЦБК? Работы на демонтаже и рекультивации промплощадки будет очень много. Безработных и беззарплатных в Байкальске не останется, как бы ещё друзей из Поднебесной приглашать не пришлось. Дело осталось за малым: чтобы кто-то из федеральных чиновников осмелился и вслух произнёс слово «ликвидация».