У книг, как у людей, у каждой своя судьба, и в то же время многое их объединяет. Фаина Моисеевна трудится в «Молчановке» больше 40 лет, и из них двадцать она имела дело именно с «опальными», «секретными» изданиями. «Книги горькой правды» – это одновременно строго документальное исследование и увлекательный рассказ о том, что пришлось пережить автору лично. Книга начинается с главы, рассказывающей об истоках российской цензуры, а именно о первом цензурном уставе 1804 года. В дальнейших главах «Документы подтверждают» и «Возвращение в фонды» прослежена деятельность цензурных органов вплоть до их ликвидации в 1990 году. В советский период контроль за печатью приобрёл чудовищные формы, когда по предписанию Главного управления по охране государственных тайн в печати (Главлита) библиотеки были вынуждены скрывать от читателей массивы уникальных произведений талантливых историков, философов, писателей, поэтов. Большинство из этих авторов были репрессированы, многие эмигрировали в разные страны.

Ф. Полищук – автор научных  работ по истории книжного, библиотечного дела в Иркутске – в своей новой книге задалась целью показать хронику возникновения и действия жёсткой системы тотального контроля за содержанием всех видов печати и литературного творчества на примере библиотеки, которой посвятила всю свою жизнь. Многочисленные сведения из государственных архивов и архива библиотеки, библиотечных инвентарных книг, из разных печатных источников подкреплены живым рассказом очевидца. «Поступив на работу в ИОГУНБ им. И. Молчанова-Сибирского в декабре 1961 года (в то время ИОБ), – вспоминает Фаина Моисеевна, – я не предполагала, что через несколько лет моя судьба тесно переплетётся с книгами спец-храна. В 1970 году  в отделе основного книгохранения, где я в то время работала в должности старшего библиотекаря и изучала редкие издания, администрация библиотеки разместила более 15 тысяч экземпляров книг сектора спецхранения. Это произошло в связи с тем, что Т.  Карапетян, которая работала с фондом спецхрана, уехала из Иркутска и фонд остался без ответственного. По положению быть ответственным за него имел право лишь член КПСС. Я была секретарём комсомольской организации. И тогда Р. Шолохова, директор библиотеки, пошла к Н. Козыдло, начальнику Иркутского обл-лита, и попросила его дать разрешение (в порядке исключения из правил) на назначение меня ответственной за этот фонд. В 1973 году в библиотеке при отделе книгохранения появился сектор редкого фонда и спецхранения. С 1978 года этот сектор работал как самостоятельное структурное подразделение. Я же и по сей день уверена в том, что на огромной территории СССР из всех сотрудников многочисленных библиотек страны лишь только я не состояла в Коммунистической партии, в течение 20 лет соприкасаясь с «секретными» книгами».

В течение советского периода некоторые книги, в зависимости от «оттепелей» и «заморозков», то изымались из общего фонда, то возвращались на место. Книги из спецхрана, разумеется, не выдавались на дом. Чтобы получить их, надо было прийти со специальным разрешением и читать в особом, отдельном помещении. Таких читателей обычно было всего несколько человек в год. Свободных помещений в библиотеке никогда не оказывалось, и с этим были связаны драматические моменты для заведующей сектором спецхранения. Однажды её вызвали на «красную дорожку» из-за того, что читатель работал с книгами в общем зале. Время от времени в библиотеку поступали списки литературы, которую следовало изъять. Какой страх испытали библиотекари, когда один такой список случайно затерялся среди бумаг! К счастью, список оказался, как нередко бывало, повторным.

С 1987 года начался перевод книг из спецхрана в общие библиотечные фонды. Согласно приказам, стали возвращаться к читателям труды репрессированных политических деятелей времён революции 1917 года и гражданской войны; работы иркутских учёных – историков, сибиреведов, находившиеся «за решёткой» из-за того, что «разглашали государственную и военную тайну»; сборники стихов И. Уткина и Д. Алтаузена; произведения А. Солженицына, В. Войновича, А. Галича, В. Аксёнова и многих других авторов.

Книга Ф. Полищук снабжена аннотированным именным указателем, где рядом с фамилиями авторов «опальных» книг и людей, имевших ко всему этому отношение, приводятся биографические справки. В книге есть любопытные иллюстрации: статистические таблицы, извлечённые из архивов приказы и инструкции, обложка инвентарной книги с сургучной печатью спецфонда областной библиотеки конца 1938 – начала 1939 года. В качестве приложения помещены несколько пронзительных, до озноба, стихотворений талантливых советских поэтов, прошедших сталинские лагеря и ссылки: В. Бокова (к слову, в 60-е годы он прославился как автор песни «Оренбургский пуховый платок»), Я. Хромченко, В. Шаламова, широко известная песня Ю. Алешковского о Сталине («Товарищ Сталин, вы большой учёный…»), полная горького юмора, и безымянного автора – «Я помню тот Ванинский порт».

Хранилище запрещённых книг в библиотеке им. И. Молчанова-Сибирского, как и в других библиотеках страны, официально прекратило своё существование 1 января 1991 года. Часть из этих книг стала библиографической редкостью и теперь находится в отделе историко-культурного наследия. Многие другие не только заняли своё место в общем ряду, но и постоянно переиздаются. Блестя глянцем новых обложек, они ждут своих читателей. А о том, что когда-то было по-другому, рассказывают теперь историки.