Интервью с Виталием Барышниковым было запланировано на 17.30, однако началось только около девяти вечера: помешали срочные дела чиновника. График в ведомстве ненормированный, поэтому  в течение беседы министру регулярно приходилось отвлекаться на рабочие звонки.

– С момента вашего назначения министром культуры и архивов Иркутской области прошло больше трёх месяцев, наверняка уже определились с тем, на решение каких проблем хватит денег в этом году, а на чём придётся экономить?

– Да, вникнуть успел: если считать с 1 декабря, 10 марта было сто дней, как я в новой должности. Я определил три приоритетных направления: капитализация области средствами культуры, обеспечение доступа к ценностям искусства и сохранение объектов культурного наследия. Будем реализовывать проекты, направленные на продвижение региона. Это областной театральный фестиваль имени Вампилова, это «Звёзды на Байкале» под патронажем Дениса Мацуева, это кинофестиваль документальных фильмов «Человек и природа» – уникальный экологический проект, ленты там не только любительские, но и профессиональные. В прошлом году в нём участвовало 20 стран.

По поручению главы региона Игоря Есиповского мы сейчас занимаемся подготовкой серии мероприятий, посвящённых 200-летию генерал-губернатора Восточной Сибири Николая Муравьёва-Амурского – человека, который присоединил к России огромную территорию безо всякой войны, подписав Айгунский трактат. Таких людей не так много было в истории нашей области, и мы хотим, чтобы череда культурных событий, посвящённых этой дате, стартовала именно из Иркутска. Хотя памятник ему стоит в Хабаровске, могила находится во Владивостоке, но губернатор-то он был наш.

В этом году 160 лет исполняется основателю иркутской картинной галереи Владимиру Платоновичу Сукачёву. Мы планировали в честь этого привезти в область выставку одного из федеральных музеев, но сейчас в связи с кризисом этот вопрос подзавис. Зато художественный музей при поддержке фонда «Меценат» готовит к изданию книгу о Сукачёве и каждой отдельной картине в его галерее.

Если говорить о сохранении наследия, это программа реконструкции и реставрации объектов,  прежде всего в областном центре. В этом году мы кровь из носу должны собрать под крышу дом Сергея Трубецкого, начать строительство нового здания библиотеки им. Молчанова-Сибирского, рухнувшего в 90-х, – этот проект включён в программу «Культура России», и на него выделяются средства из федерального бюджета. Уже определена площадка в Академгородке между бизнес-центром «Академический» и Ледовым дворцом. Нужно начать реставрацию Спасской церкви, иркутской мечети.

Для сохранения деревянного зодчества Иркутска создана рабочая группа под руководством заместителя председателя правительства Иркутской области Александра Моисеева, чтобы объединить усилия города, области и частных инвесторов. Это тот случай, когда хватит делить, кому какое здание принадлежит. А то выделенные средства распыляются и мы не видим эффекта: за последние несколько лет отреставрировано порядка 60 объектов, но они теряются в общей массе зданий, находящихся в плачевном состоянии.

– В этом году власти сделали первые шаги в  сторону частных инвесторов, создавая более выгодные условия для вложений в памятники деревянного зодчества. Существуют ли ещё какие-то сдвиги в решении проблемы?

– Конечно. Потому что за бюджетные деньги мы никогда этот массив не восстановим. Сейчас планируется, что между областью и Российским центром опеки наследия будет подписано соглашение о сотрудничестве, по которому центр возьмёт на себя функции по привлечению инвесторов. Главное – относиться к зданиям не только как к памятникам: город невозможно сделать музеем, и задача наша в том, чтобы восстановленные объекты были функциональными: это могут быть жилые  дома, магазинчики, гостиницы. Мы хотим привести памятники деревянного зодчества в порядок и создать городскую историческую площадь, где бы здания действительно работали.

– Начнут ли  власти откликаться на инициативы городского сообщества, которые возникали и прежде,  по созданию новых памятников, например, бабру?

– Да, я считаю, что сейчас должны быть более востребованы новые интересные идеи и проекты. Соседи Иркутска в этом смысле сейчас более динамично развиваются: например, в Ангарске есть памятник сурку и аллея Любви, где горожане загадывают желания. Это идеи городского сообщества, которые не требуют больших финансовых вложений.  А Иркутск – город с давними традициями, историей – немножко застыл в своём величии, продолжая гордиться, что он «середина земли». Ничего не делая, мы теряем позиции. Особенность управления нашей сферой в том, что здесь мало просто принять чиновничье решение, необходимо, чтобы оно нашло отклик в обществе. Поэтому от жителей области нужны идеи, как изменять регион. Мы готовы к обсуждению.

– Существуют ли уже конкретные предложения по организации нестандартных культурных проектов в области?

– Идей много, и понятно, что требуется их ещё больше. Есть проекты по раскрутке наших киношных образов. Например, в Иркутске, кроме кинотеатра «Художественный», нет ничего, что бы напоминало о том, что у нас учился режиссёр Леонид Гайдай, которого вся страна знает. Есть предложение набрать заочный курс ГИТИСа на базе Иркутского театрального училища в этом году. На следующей неделе планируется встреча деятелей театрального искусства и губернатора области, будем обсуждать и этот вопрос. В 2010 году в России будет Год Франции, а во Франции – Год России, и в рамках этого тоже есть несколько совместных проектов, например гастроли наших театров в Париже. Но пока я все карты раскрывать не буду.  Иркутску нужен концертный зал. Пока все выступления проводятся либо в музыкальном театре, где максимум 880 мест, либо во Дворце спорта – он на две тысячи зрителей, но это не учреждение культуры. Безусловно, строительство зала – это проект, который может и должен привлечь средства инвесторов.

Вообще, очень бы хотелось сделать проект в рамках особой экономической зоны по строительству концертного зала на Байкале. Представляете: чистый воздух, чистая  вода, чистое искусство. Подобные задумки нужно реализовывать через наших земляков, ставших знаменитыми, привлекать внимание к нашей области. Пока Денис Мацуев – один из немногих, кто любит родину не на расстоянии. Его проект «Звёзды на Байкале», дающий возможность в одно время и в одном месте собираться звёздам мировой величины, востребован не только у жителей региона, но и среди людей со всего мира. В то же время это не благотворительность, проект интересен и с финансовой точки зрения.

Из именитых земляков у нас есть, например, замечательный мим Валерий Шевченко,  который сейчас живёт в Москве. Очень хочется вернуть его обратно. Если не навсегда, то хотя бы  надолго.

– То есть фестиваль «Мимолёт» может возродиться в Иркутске?

– Это будет уже не «Мимолёт», но событие не менее интересное и амбициозное. В воскресенье мы встречались с Валерием Вадимовичем и обсуждали этот проект. Можно сказать, он уже начат, сейчас мы в процессе определения формата и прочих тонкостей. Конечно, фестиваль состоится не в этом, а в 2010 году, но если нам удастся его реализовать, это будет событие даже не всероссийского, а мирового уровня, потому что в мире сегодня нет фестивалей мимов. А у нас будет.

Между театром и министерством

Виталий Барышников сменил много должностей: успел поработать в педотряде «Товарищ»,  в городском комитете Российского союза молодёжи, а позже – в комитете по молодёжной политике Иркутской области, был помощником председателя Законодательного собрания региона, преподавал в школе и на факультете сервиса и рекламы ИГУ. Неизменным оставалось одно место работы – любительский театр Александра Гречмана, где Барышников играет уже 15 лет. «Сейчас там новый проект. Участница театра Аня Иоффе написала пьесу, сказку для взрослых. Там можно и похохмить, и разыграться. Уже начались репетиции», – мечтательно говорит министр культуры.

– С нынешним графиком работы на театр вас не хватает?

– Последние три месяца я там не появляюсь. Нет времени. Хочется, конечно, чтобы нашлось. Но вы это напишете, прочитает моё начальство, скажет, непорядок: надо, чтобы работал, а не по сценической площадке ходил. Хотя в Томске министр культуры актёр, а в Якутии – кинорежиссёр. У нас в театре большинство актёров работают в разных сферах, а параллельно играют: есть  бизнесмены, журналисты, железнодорожники.  Моя жена там играет, хотя по специальности она медик. Мы в театре с ней и познакомились. Пришли почти одновременно в 1993 году, сыграли «Месяц в деревне» Тургенева, «Чайку» Чехова. Я играл Тригорина, она – Нину, но, в отличие от них, у нас с Аней двое детей, слава богу.

– Вы как-то говорили, что в театр пришли потому, что хотелось на гитаре научиться играть.

– Да, было дело.

– Научились?

– Нет! Хотя дети думают, что я умею играть, потому что несколько песен спеть могу. У меня база для обучения была: я до этого в музыкальную школу ходил учиться по классу игры на баяне, не закончил, правда. Тогда выбрал спорт, ушёл в лыжные гонки. У меня даже разряд по ним был. Но, честно говоря, несколько лет назад пробежал на «Лыжне России» – чуть не помер.

Хотя я и сейчас хотел бы заниматься спортом. Я люблю его командные виды: волейбол, баскетбол – раньше я и баскетболом занимался. Мне неинтересно просто качать мышцы, а нравится всем вместе добиваться победы. В этом смысле я человек команды.

– У вас биография успешного человека: начиная от школы с серебряной медалью и истфака с красным дипломом и продолжая теперь удостоверением министра. А что вы считаете своими провалами?

– Были и неудачи. Помню, будучи командиром в «Товарище», я представлял всех вожатых на закрытии сезона и каждому придумывал какие-нибудь характеристики. А на двух вожатых, Ингу и Марину, мне то ли времени не хватило, то ли я постеснялся про них спросить что-нибудь. И представил их просто: мол, хорошие люди. Девушки так обиделись на меня, до слёз. Потом оказалось, что они чуть ли не гимн «Товарища» сочинили. Мне до сих пор стыдно, и это мне урок: внимание нужно оказывать всем людям без исключений.

Был провал, связанный с публичной попыткой уволить меня из администрации прежнего губернатора Александра Тишанина. Меня тогда обвинили во всём: в неудаче антинаркотической политики области, в нецелевом использовании средств, что просто абсурдно, потому что программа прошла все стадии согласования в Законодательном собрании. И результатом её стали потом победы во всероссийских конкурсах и привлечение средств федерального бюджета. Я тогда сказал, что не буду терпеть, когда мне устраивают публичный разнос в хамской форме. Поэтому ушёл сам.

– Сложно было возвращаться в исполнительную власть?

– Я государев человек, я всегда хотел приносить пользу обществу на государственной службе. В 16 лет я сформулировал себе такую перспективу: буду либо министром, либо академиком, а в крайнем случае, если не поступлю, пойду служить в армию, стану генералом. Это не просто слова, это три стратегии жизни. Тогда, конечно, я не знал, что министерства будут в Иркутской области, речь шла о федеральном ведомстве, поэтому в этом смысле я пока ещё не достиг высот.

До сих пор не оставляю мысли заниматься наукой. Я окончил аспирантуру госуниверситета по историческим дисциплинам, но диссертацию так и не написал. В последние годы я занимался уже не историей, а молодёжной политикой. Теперь есть наработки, связанные с госуправлением процессами в сфере молодёжной политики. То, чем я сейчас занимаюсь, – это тоже управление общественными процессами, и в этом смысле прежняя работа очень помогает. Ну, и контактов много осталось, потому что творческие ребята выросли и мы с ними уже общаемся не как с молодёжью.

– Не собираетесь кого-то из молодых привлекать на госслужбу?

– Процесс ротации идёт постоянно, у нас формируется кадровый резерв, и на должности в министерстве тоже. Замены будут, потому что проблема старения кадров – общая для всех учреждений культуры. Молодёжи сложно пробиться, и, потыкавшись, она либо смиряется, либо уходит в другие сферы, либо уезжает из области. Однако не скажу, что надо срочно убрать всех прежних сотрудников. Ведь одно дело, когда тобой руководит ровесник или человек, который старше и профессиональнее,  а другое – начальник гораздо моложе тебя. Не все готовы это воспринять.

– Где интереснее работать – в министерстве культуры или в комитете по молодёжной политике?

–  Здесь очень интересно. В «молодёжке» тоже нравилось, но там работалось по-другому, потому что молодёжная политика – более узкая сфера. Культура – это целая отрасль: почти 1800 муниципальных учреждений культуры, в том числе 816 домов культуры, 810 библиотек, 114 детских и музыкальных школ, 10 театров, 65 киноустановок. Плюс негосударственные учреждения, общественные организации, творческие союзы. Хотя молодёжь – это треть населения области, сфера культуры охватывает ещё больше людей.

Конечно, кое-какие принципы надо перенимать с прежней должности: например, менять бюджетную психологию. Не «сколько денег – столько песен», а давайте такую песню придумаем, чтобы под неё точно дали денег. Нужно идти не от процесса функционирования, а к достижению результата, спорить, бороться.

На первом курсе у меня был случай, когда я понял, что не всегда надо соглашаться со старшими по должности. У меня был замечательный преподаватель древней истории Павел Ефимович Шмыгун. Первое время на семинарах он нас просто «избивал» словами, заставляя возражать. А после школы сложно встать и сказать, что я не согласен. Но на каком-то этапе меня это разозлило, и весь семестр я с ним спорил, а для этого много готовился. И вот настала первая сессия, я пришёл на экзамен, а друзья говорят: «Заходи, он тебя зовёт». Я даже «шпоры» достать не успел, зашёл, а он взял зачётку и поставил мне «автомат». Это был солидный урок.

Как на войне

В  очередной раз отвлекаясь от интервью на отправку факса в Москву, Виталий Барышников задумчиво произнёс: «Можно было, конечно, оставить сотрудников,  что ж это я один всё делаю…», однако в этот момент на другом конце провода взяли трубку, и министр с профессиональной вежливостью, свойственной в одиннадцать вечера далеко не всем, осведомился: «Добрый вечер, прошёл факс? Большое спасибо». По словам Виталия Барышникова, ему импонирует  фраза «Делай что должен, и будь что будет». Несмотря на пафос формулировки, звучит это правдоподобно, учитывая график работы министра.

– Детей тоже воспитываете под лозунгом «Раньше думай о родине, а потом о себе»?

– Да, стараюсь. Хотя мы спорим об этом с женой. Недавно ехали в субботу по городу с детьми, увидели много машин, дочка – ей четыре с половиной года – говорит: «Папа, так много машин, все работают, что ли?». Я отвечаю: «да, дочка». А она мне: «А я думала, ты один по субботам работаешь». Правда, жена нашего с дочкой вывода не разделила. Когда дочь поменьше была, она считала, что папу зовут «пока-пока», а сын в три года на вопрос «Где живёт папа?» отвечал: «На работе».

– Как же вы отдыхаете?

– Общаюсь с детьми, они очень интересные ребята, правда, «сходят с ума», начинают беситься, как все дети, иногда это тяжело. Читать очень люблю. люблю российскую фантастику – Лукьяненко, Злотникова, книги по российской истории. Очень интересуюсь Великой Отечественной войной, для меня это потрясающий пример массового героизма. Помню, в 1998 году я попал в Российский комитет ветеранов войны. Мы общались там с лётчицей Надеждой Поповой из полка ночных бомбардировщиков «Ночные ведьмы». Она встретила нас в красном пиджаке, юбке, шляпе с пером и звездой Героя на груди. И познакомила с Алексеем Маресьевым – тем самым, о котором написана «Повесть о настоящем человеке», оказывается, на тот момент он там первым замом работал. Я очень впечатлён был. Мы с сыном ещё раз два года назад читали эту повесть, и я, конечно, с гордостью ему рассказывал, что общался с тем самым лётчиком.

– Как-то вы говорили, что хотели бы сыграть спектакль о военных действиях в 1941 году.

– Да, действительно, мне кажется, это было удивительно страшное и героическое время: мы отступали, надежды почти не было, а люди не сдавались, и в итоге через четыре года пришли к Победе. Хотелось бы сыграть то время, понять, что люди чувствовали. Я недавно прочитал у Константина Симонова «Сто дней войны» – его дневниковые записи июня-августа 1941 года. После прочтения думаешь: люди такое пережили и не сломались. Это даёт стимул идти вперёд. Вот сейчас кризис, сложно, но опускать руки и ждать, пока придёт губернатор или мэр и всё исправит, нельзя. Нужно самому настаивать и привлекать иркутское общество. Потому что жители на самом деле любят нашу область, просто нужно их энергию правильно организовать.

Виталий Барышников родился 23 февраля 1974 года в Иркутске. С серебряной медалью окончил саянскую школу № 3 и с красным дипломом исторический факультет Иркутского государственного университета. Параллельно в 1992 году пришёл в студенческий отряд госуниверситета «Товарищ», через год возглавил его и стал курировать в Иркутском горкоме Российского Союза молодёжи педотрядовскую деятельность.

Был командиром штаба Иркутского объединения студенческих педагогических отрядов. В 1996 году стал руководить горкомом РСМ. Тогда же, в 1996-1997 годах, работал преподавателем истории девятых классов в иркутской школе № 71. С 1998 по 2000 год работал консультантом в комитете по молодёжной политике Иркутской области.
В это время в регионе была возобновлена игра «Зарница».

С 2000 по 2002 год занимал должность заместителя начальника управления культуры Иркутска. С 2003 по 2006 год возглавлял комитет по молодёжной политике Иркутской области. Преподавал на факультете сервиса и рекламы ИГУ. В 2006–2008 годах работал помощником председателя Законодательного собрания региона. В 2008-м был заместителем руководителя исполкома ИРО «Единой России». 1 декабря 2008 года назначен министром культуры и архивов Иркутской области. С 1993 года и по сей день играет в любительском театре Александра Гречмана.

Женат, двое детей.