Многим, наверное, деревенским женщинам не первой уже молодости хочется выйти в поле и прокричать: «Где же вы, непьющие, серьёзные мужики, готовые создать прочную семью?». Поле оставит этот вопрос без ответа, как, впрочем, и городская улица.

Возраст Марины приближался уже к сорока, стали таять последние надежды на то, что сможет найти мужа и родить ребёнка. Передовая доярка сельхозпредприятия весь день пропадала на ферме, а ещё помогала сестре растить племянника.

И вдруг как снег на голову – сваты из соседней деревни. Жених хоть и учился во вспомогательной школе, имеет инвалидность, но зато не пьёт, не курит, работящий, покладистый. Его отец тоже произвёл на Марину хорошее впечатление: рассудительный человек, крепких семейных принципов. Вот так семья Прокопьевых вошла в её жизнь. Знала бы она, что её ждет!

В новом доме освоилась не сразу. Поразило, что все комнаты закрывались на замок. Само хозяйство было огромным: лошади, коровы, свиньи, гуси, куры, пчёлы. Во дворе стояли трактор и два автомобиля. По периметру забора территорию охраняли четыре собаки. Но вот чего-чего, а работы Марина не боялась. Поэтому окунулась в неё, как в омут с головой.

Утром доила коров, убирала навоз, потом бежала к парализованной свекрови. Два раза в неделю ездила на рынок продавать мясомолочную продукцию. Свёкор требовал отчитаться до копейки. При каждом удобном случае доказывал свою безграничную власть. Даже чтобы сесть на кухне и попить чаю с булкой, надо было спрашивать у него разрешения. А что же муж Марины? Сын с малолетства привык подчиняться отцу. Говорил жене: «Терпи, он нам добра желает».

Сегодня она поражается, как только могла переносить все эти бесконечные попрёки в дармоедстве. Чтобы хоть как-то задобрить свёкра, снова пошла в доярки. Однажды в виде премии ей выдали телёнка, так он живность продал, и ни копеечки из этих денег она так и не увидела.

Но тут случилось событие, поначалу затмившее все обиды: Марина поняла, что скоро станет матерью. И вот родился Алёша, такой желанный, бесконечно любимый, поздний ребёнок. Правда, пелёнки пришлось пошить ему из старых тряпок – так распорядился хозяин. Он же, с молчаливого согласия сына, уже через неделю выгнал Марину, ещё не окрепшую после родов и операции, на работу.

Кто-то скажет в сердцах: ну и зачем она всё это терпела? Взяла бы сына в охапку, мужа да и возвратилась в свою деревню, где у неё был дом, оставленный на попечение сестры. Легко давать такие советы! По существу женщина находилась в самом настоящем рабстве. Нет, всё бросить и уйти, хлопнув дверью, она, конечно, могла, но только одна. Муж даже говорить на эту тему боялся, а про сына ей было так и заявлено: уйдёшь – никогда его не увидишь. Поплакалась однажды Марина своей соседке из родной деревни, та ей сказала: «Ты для этой семьи даже не лошадь – лошадиная сила. Лошадей-то своих они берегут…».

Правильно было замечено, что «можно сколько угодно держаться на одном и том же уровне добра, но никогда никому не удавалось удержаться на одном и том же уровне зла: этот путь ведёт вниз». Так и с семейным деспотизмом. В этой истории роль деспота взял на себя свёкор. Настал момент, когда он впервые ударил невестку…

Марина пыталась бунтовать. Со слов свёкра в судебном заседании, невестка однажды даже надела на его голову ведро с отходами, а ещё угрожала ножом.

В зале суда, при рассмотрении подобных споров, противоборствующие стороны, как правило, выливают друг на друга ушаты компромата. Вариант какого-либо согласия между бывшими супругами зачастую яростно отметается. Мой! Моя! И точка! Когда Марина всё-таки ушла из ненавистного ей дома, Прокопьевы сына ей не отдали, записав его в свою «собственность». В этой семье урона не терпели. А чувства матери – это уже не в счёт.

Несмотря на кажущуюся банальность таких дел, они требуют очень внимательного, бережного подхода. Ведь решается судьба ребёнка. Черемховский районный суд для ясности всей картины провёл объёмную кропотливую работу, опросил не только родственников сторон, но и не заинтересованных в деле соседей. Своё веское слово сказали представители органов опеки и попечительства, побывавшие и в доме бывшего мужа Марины, и в деревне, где она жила.

Был сделан вывод, что без матери ребёнком и заниматься-то некому, огромное хозяйство у отца и деда Алёши отнимает всё время. К тому же мальчику прививается жестокость, его настраивают против своей мамы. Выводы, касающиеся истицы, напротив, положительные: она сама способна воспитать Алёшу, создала для сына все условия. В доме чисто, у мальчика есть свой уголок, приусадебный участок в порядке, есть запас топлива.

Соседи, знакомые показали, что Марина добрая, спокойная, отзывчивая труженица. Берётся за любой труд. Получая пособие по безработице, надеется в скором времени обрести постоянную работу.

Таким образом доброе имя женщины было в суде восстановлено. Он определил, что Алёша должен жить с мамой. Только радость по этому поводу была недолгой. Прокопьевы не спешили отдавать мальчика. Как и прежде, запрещали Марине видеться с ребёнком. А чтобы он поскорее забывал мать, отправили его к родственнице в Иркутск. Маленькая, но жестокая деталь: в новогодние праздники Алёшу привезли в деревню. Марина узнала об этом, купив подарок, помчалась на встречу. У глухого забора её встретил лай собак. Сына она так и не увидела.

Ей снова пришлось обратиться в суд. Родственникам, противозаконно удерживающим мальчика, пришлось наконец подчиниться судебному решению.

Вот так закончилась эта история. Сейчас Алёша уже немного подрос, к счастью, у него нет тяжёлых воспоминаний о жизни в том большом доме – у папы и деда. Однажды он даже предложил съездить к ним в гости. Но у матери рана ещё не зажила. Одно она знает точно: если отец захочет увидеть ребёнка, она не закроет засов калитки, не причинит ему такую боль.