Лично я не принадлежу к числу людей, которых очень уж раздражают всевозможные нарциссы (и нарцисски), а также любые больные незаразной болезнью личного превосходства. Не принадлежу, во-первых, потому, что таких персонажей в нашей жизни, как известно, хватает, и если гневаться на каждого, то на себя, любимого, нервов не останется. А во-вторых, прекрасно сознаю, что болезнь личного превосходства действительно совершенно не заразна и в своих реальных проявлениях действует скорее против собственного распространения. То есть очень даже способна сама против себя создавать иммунитет. Близкое знакомство с любым ярко выраженным и не очень сдерживающим себя в проявлениях себялюбцем способно привить самоиронию, которой хватит на несколько лет вперёд.

Равнодушие, а порою даже симпатия по отношению к нарциссам-одиночкам компенсируются в моём случае повышенной аллергической реакцией на любые проявления «коллективного нарциссизма». Прежде всего потому, что заболевание чувством коллективного превосходства действительно заразно. Не так уж просто противостоять соблазну, ежели вы получаете официальное приглашение в какое-нибудь самоназванное «высшее общество». Особенно если это общество организовано на принципах взаимного восхищения. Кроме того, коллективный нарциссизм практически непробиваем и непобедим. Нарцисс-одиночка ещё как-то сомневается в собственном величии, правда, тщательно скрывает это сомнение. А вот дисциплинарный коллектив нарциссов избавит любого сомневающегося от любых сомнений. Чувство дружеского локтя – это очень сильное чувство, особенно если таких локтей много и они не позволяют тебе подвигаться в одиночестве.

Разные исторические эпохи и разные общества предоставляли людям разные модели коллективного проживания собственного превосходства. В древности это были свободные эллины в окружении варваров. В той же древности это граждане Рима, тоже в окружении варваров, или богоизбранные иудеи в окружении язычников, ереси Средневековья и секты Реформации. Привилегированные сословия, так называемые люди благородного происхождения. Русская интеллигенция как ум, честь и совесть (потом КПСС нагло позаимствует эту самооценку). Различные «профессионалы». «Богатые и знаменитые». Спортивные фанаты. Этнические диаспоры. Субкультурные тусовки. Всех со всеми и не упомнить.

В современном, так называемом «глобализирующемся» мире появился ещё один своеобразный способ формирования коллективного избранничества. Вспомнив название одного из абсурдистских музыкальных номеров Бориса Гребенщикова, этот способ можно назвать «ушельским». На наших глазах формируются сплочённые коллективы, пестующие идеологию «лучших людей» вокруг формулы «те, кто уехал».

Многие приехавшие в города среднего размера из деревень, посёлков и городов поменьше и поплоше больны уверенностью такого типа – там (у себя дома) мы были лучшими. Почему лучшими? Потому что мы ушли, вырвались, уехали, а все остальные остались. Большое количество «понаехавших» из городов среднего размера, в том числе и из Иркутска, в столицы убеждены в том, что лучшие – это они. Ибо они нашли в себе силы, амбиции, мотивации для того, чтобы сняться с якорей.

Тут важен один момент. Они считают себя лучшими не только относительно тех, кто окружал их в покинутой провинции. Они – лучшие и относительно тех, кто окружил их в местах новой жизни. Многие переехавшие в Москву иркутяне ставят себя выше оставшихся в Иркутске иркутян, но при этом оценивают себя как людей более высокого качества, нежели коренные москвичи. Отъехавшие дальше на Запад уверены в том, что у себя на родине они были «солью земли российской». Но и в новых отечествах они круче всех, кто там родился и живёт. Мои знакомые, выбравшие для ПМЖ уютную Новую Зеландию, как презрительно величали «кивиками» тамошних чрезмерно улыбчивых граждан, так и величают до сих пор. Как считали их туповатыми, так и считают. А уж как часто приходится встречать бывших соотечественников, осевших в США и уверенных в том, что оставшиеся в России – это существа низшего порядка, например с непреодолимыми инстинктами рабства, что в России нет места свободному человеку, однако и рядовые американцы – это просто клоны Фореста Гампа.

Записал когда-то себе в блокнотик замечательные слова одной гражданки Франции, бывшей россиянки: «Знаешь, Париж – это действительно лучший город на земле. Особенно если выселить оттуда всех французов». Ну разве не здорово сказано?

Отрицать наличие описанного явления, наверное, невозможно. В конце концов, мне абсолютно не верится, что есть на земле люди, которые в эпоху столь динамичных трансрегиональных и транснациональных коммуникаций вообще не сталкивались с людьми описанного типа.

Во избежание возможных критических реакций хочу заметить, что специально использовал слово «многие», а не «все» и даже не «большинство». Правда, также совершенно сознательно воздержался от более нейтрального слова «некоторые».

Разумеется, я отдаю себе отчёт в том, что не все такие. Но раз уж человек так устроен, что ему трудно обойтись без принадлежности к какому-нибудь сообществу избранных, то пусть уж это будут ушельцы. Они, по крайней мере, согласно выбранному им стилю жизни, меняются в составе, а не мельтешат всё время – одни и те же – перед глазами.