Многие, в том числе и в театре, считали, что дома он скучает и, как всякий больной человек, только и думает о своих хворях. Как они ошиблись! Надо знать неуёмный характер Венгера, его фантастическую волю, чтобы поверить в скуку и бездействие мастера. «Год поплакал, – говорит Виталий Константинович, – и взялся за работу. Как? Пальцем левой руки (правая парализована) начал настукивать свою новую, четвёртую книгу о театре. Черновик, правка, и снова настукивание»…

«Птицы небесные» – так назвал он своё новое творение, посвящённое учителям и ученикам, всем, кого любил и с кем работал. Вспоминать было о ком: о педагогах Московского театрального училища имени Щукина, об однокурсниках – народных артистах Михаиле Ульянове, Иване Бобылеве, Юрии Катине-Ярцеве, Михаиле Бушнове и многочисленных учениках, которым преподавал сначала сценическое движение, а потом и мастерство актёра в Иркутском театральном училище.

Обладая острой наблюдательностью и потрясающим чувством юмора, эти качества он перенёс и в свою литературную работу: мастер во всём остаётся мастером. Пишет Виталий Константинович легко, изящно, остроумно, делая зримым образ того человека, который стал объектом его воспоминаний. И каждый персонаж-актёр раскрывается в изложении автора с таким душевным теплом и добротой, что эта «птица небесная» начинает парить в небе с тем зарядом талантливой энергией, какую вдохнул в неё Господь Бог.

Ровно пятьдесят характеров и судеб, описанных Венгером, стали героями книги, и ни в одном рассказе автор не повторился. От описания внешности до тончайших примет творчества, ролей и образов, созданных на сцене, глубин психологического портрета раскрывает он своего героя. Виталий Константинович плакал, когда писал о погибших учениках Игоре Воробьёве и Ларисе Емельяновой. Лариса во время пожара в клубе северного Ербогачёна, в котором театр был на гастролях, сгорела в огне. Лариса, оставшаяся Джульеттой на все времена.

Виталию Константиновичу важно было написать о режиссёрах, с которыми работал: о Вячеславе Кокорине, Изяславе Борисове, Юрии Григоряне и Геннадии Шапошникове – всех не перечислишь. Актёр проработал на сцене иркутского театра пятьдесят пять лет. Нет, мы будем считать пятьдесят девять, потому что невыход на сцену не значит прерванной связи с театром. Работа над книгами – это ли не служение театру!

А как проходила в театре презентация его книги! Виталия Константиновича приветствовали стоя долгими аплодисментами. Он сел в приготовленное для него кресло, и наступила тишина… Один за другим выходили со словами благодарности герои его книги – ученики и коллеги по работе. Некоторым не хватало слов, и они начинали петь. Многие выступления Венгер комментировал со свойственным ему юмором и даже некоторым сарказмом, чтобы не расплакаться или, как старик, не впасть в умильный восторг. Ученики под стать учителю отвечали ему взаимностью.  Николай Дубаков с шапкой в руках спел вагонную жалостливую песню попрошайки и насобирал полную, чтобы поделиться «выручкой» с мастером.

«Как молоды мы были» Пахмутовой пели Евгений Солонинкин и Степан Догадин, заменив «первый тайм» на «первый акт мы уже отыграли…». Актёры оказались предприимчивыми: не увидев своих имён в книге, они «дали взятку» автору, чтобы в следующей книге он написал и о них.

Виталий Константинович отчаялся выйти на сцену, но он горит желанием продолжить свои литературные опусы, начал собирать театральные байки, которые роятся в его голове во множестве. «И все чистейшая правда, ни слова вымысла», – говорит он. Действительно, байку не придумаешь, она, как птица, вырывается из уст актёра, а потом обрастает легендами, передаётся из уст в уста, перелетает из театра в театр по всей стране.

А ещё Венгер думает о своём детстве, проведённом в фашистской Германии, о впечатлении от увиденного живьём Гитлера, который стоял к нему с папой много ближе, чем Сталин на Мавзолее во время демонстрации. «Вот вы говорите, что я нервный, – рассказывал Виталий Константинович. – Сталинский режим, отрочество, проведённое во время войны, эвакуация – эти переломные моменты истории формировали мой, наверное, непростой характер. Все прожитые годы выработали во мне стойкость и жажду жизни…».

Виталию Константиновичу исполнилось только 80 лет! Он молод душой и выглядит далеко не стариком. У него есть силы, чтобы и дальше писать, а директор театра Анатолий Стрельцов пообещал издавать, чтобы получилось в итоге полное собрание сочинений.