Служит безоглядно и щедро, как может человек, наделённый цельным, прямодушным и, случается же такое удачное сочетание, весёлым нравом. О самом начале вспоминает с тёплым юмором:

— Мне 21 год. Худенькая. Девчонка девчонкой. От студенческой братии не отличить. Поручен курс экономики городского электротранспорта. И на дневном отделении, и на вечернем. Открываю дверь аудитории. Останавливаюсь на пороге – страшно. Кто-то из вечерников, явно старше меня, с задней скамьи кричит: «Девушка, сюда идите, специально для вас свободное место держим». Делаю несколько шагов к преподавательскому столу – смущённая тишина и в изумлении раскрытые рты. На первой лекции студентам с дневного отделения было и того смешнее. Я так готовилась, так старалась – вызубрила весь текст на память. И отрапортовала его за 40 минут. Смотрю на часы – осталось столько же: по расписанию у меня подряд два академических часа. Отчаяние накатило: чем занять паузу, не представляю. Машинально спрашиваю: «Всё понятно?». И – какое счастье – слышу в ответ: «Пожалуйста, повторите всё снова…».

— Вы ведь закончили Иркутский институт народного хозяйства. То был ваш сознательный выбор?

— Не скажу, что это был зов сердца. Я училась в 11-й школе, которой молва приписывала воспитание, скажу так, неординарно мыслящих сограждан. Что, на мой взгляд, было недалеко от истины. Более того, я училась в физико-математическом классе – считалось, что у меня совершенно не гуманитарный склад ума. Но историю нам преподавала Ольга Александровна Дриц. Преподавала так вдохновенно, так интересно, что влюбила в свой предмет всех нас, одноклассников. Лично мне накануне аттестата зрелости мечталось о Московском историко-архивном институте. Но вмешались самые прозаические обстоятельства. Тогда я решила: останусь в Иркутске, но пойду на юридический. Тут уж запротестовал отец, известный юрист, отлично знающий обе стороны своей профессии – публично-блестящую и буднично-рисковую. Вот тогда я, махнув рукой, подала документы в нархоз.

— При этом обидевшись на жизнь?

— Во-первых, после окончания средней школы жизнь только начинается, так что обижаться было фактически не на что. А во-вторых, это ведь правда: никогда не знаешь, где найдёшь и где потеряешь. Вот если бы по окончании нархоза «распределилась» в планово-экономический отдел какого-нибудь предприятия, я бы сейчас, не кривя душой, сказала: мне не повезло. Не могу представить, как отбывала бы в четырёх стенах повинность, корпя над цифрами отчётов. Но я попала по распределению на кафедру экономики крупнейшего вуза Приангарья – и это был подарок судьбы.

— Если иметь в виду то, что вы рассказали мне о начале вашего поприща, подарок показался вам на первых порах не очень-то сладким на вкус…

— Ну, по сравнению с тем, чем стал для меня вуз, которому отдана вся сознательная жизнь, первые мои неловкие шаги ничего, кроме теплоты воспоминаний, не вызывают. Я пришла на кафедру экономики (она была тогда межфакультетской) робким ассистентом. Моё становление как преподавателя шло в параллель с нею. Сегодня кафедра экономики и менеджмента Иркутского технического университета является выпускающей, то есть на ней защищаются дипломы, как и на всех специализированных профильных кафедрах. И я уже на ней не начинающий ассистент, а доцент. Хотя преподавательская работа сегодня занимает куда меньше времени, чем прежде. Но осталось у меня отношение к моей кафедре как к семье, по-доброму принявшей и взрастившей меня. Кто бы ни заведовал ею: Игорь Васильевич Замятин, или, как сейчас, Галина Михайловна Берегова, — каждый передал мне частицу своего опыта в общении со студенческой аудиторией. Такой дар, как понимаете, цены не имеет.

— Но сегодня-то у вас иная должность, иные заботы. Легче или труднее, интереснее или, наоборот, скучнее стала ваша жизнь?

— Это так: должность совсем другая. Легче или труднее она прежней – определить не берусь, потому что категории сравнения совсем иные. Если официально и в духе времени, то можно сказать, что в Иркутском техническом университете я руковожу управлением маркетинга образовательных услуг и реализации образовательных программ. Если перевести эту сложное словосочетание на понятный всем абитуриентам, их папам, мамам и бабушкам с дедушками язык и при этом не исказить смысл моей деятельности, то я представлюсь вам как ответственный секретарь центральной приёмной комиссии одного из крупнейших на востоке России высшего технического многопрофильного учебного заведения. Я по-прежнему в родном вузе; изменился профиль работы, став многограннее, но уж, поверьте, отнюдь не скучнее.

— Да уж, жизнь на вулкане скучной не назовёшь…

— Именно, как на вулкане. Бесконечный поток людей; бесконечные проверки. Вот вчера у меня было шесть или семь посетителей – по разным проблемам. А до введения единого госэкзамена, когда вступительные экзамены принимал вуз, в моём кабинете (к слову сказать, как показалось автору этих слов, более смахивающем на уютно обставленную домашнюю комнату с небольшой коллекцией кукол за стеклом) из-за поставленных отметок кипели страсти под стать шекспировским трагедиям. Лились слёзы, звучали угрозы, закатывались истерики. Помню, одна мама обещала пожаловаться на приёмную комиссию в Страсбургский суд. Всё нужно было принимать не выходя из себя и ни на минуту не забывая о достоинстве родного вуза.

— Ещё когда сама была абитуриенткой; потом, когда вступительные экзамены в университет, правда, не в ваш, а в Иркутский классический, сдавал мой сын, да и потом, — мне часто хотелось невидимкой побывать при разборе в этом святая святых месте таких конфликтов. Ведь, что скрывать, они обнажают не только индивидуальные чувства, но и некие важные для всего общества нравственные принципы. Кстати, лично на вас, Елена Георгиевна, обиженные писали жалобы или анонимки?

— Во-первых, обижались-то прежде всего на конкретных преподавателей, которые, по мнению родителей или самих ребят, были необъективны. Мне же доставалась роль «третейского судьи». Тоже, скажу вам, очень несладкая. Но все споры разбирались только очно. Вот здесь, в моём кабинете, по одну сторону стола сидели обиженные и недовольные, по другую сторону – мои коллеги-преподаватели, обязанные доказывать свою правоту. На сам же мой стол ложились письменные работы, обязательно с черновиками. Если оказывалось, правда, очень редко, что в черновике ход решения или доказательства был верный, а в чистовике из-за спешки или по невниманию допущена какая-то промашка, спор решался в пользу ребёнка. Но, повторю, такое случалось крайне редко. Часто же оказывалось, что требование преподавателя, как и поставленная им отметка, были справедливы. Но каких нервов, какой выдержки всё это требовало!

Теперь, с вводом ЕГЭ, все слёзы, обиды, даже проклятия – участь средней общеобразовательной школы. И ей не позавидуешь. Что до анонимок, то на одной чаше весов были они, а на другой – доверие сначала бывшего ректора Сергея Борисовича Леонова, теперь нынешнего – Ивана Михайловича Головных. Чаша, на которой лежало и лежит доверие, всегда перевешивала. Будь иначе, ни минуты не задержалась бы на должности, при которой помимо разбора родительских жалоб хватает других, не менее острых коллизий.

— Вот что странно: вас вполне удовлетворяла преподавательская деятельность, вам было комфортно на вашей кафедре, но вы, образно говоря, с ровного пути вступили на полную ухабов колею. Это что – самопожертвование?

— Какое там самопожертвование?! Вообще к моей скромной особе столь драматично звучащие слова не применимы. Просто господин случай решил надо мной подшутить.

Возглавить приёмную комиссию на вечернем факультете из преподавателей никто не хотел: хлопотно, неблагодарно, ответственно. Чтобы никому не было обидно, решили тянуть жребий. Догадались, кто его вытянул? Наверное, ко мне присмотрелись — пригласили в приёмную общевузовскую, и два года была в ней заместителем ответственного секретаря. Потом с благословения Сергея Борисовича Леонова заняла и эту должность. Он мне сказал: «У тебя получается». Вот с этим «у тебя получается» и в ладу со своим сердцем живу последние годы. А вы о самопожертвовании…

— И все годы вы встречаетесь с молодёжью, в частности со вчерашними школьниками, лицом к лицу. Каковы они, нынешние, если взглянуть на них глазами ваших ровесников, простившихся со школой в середине шестидесятых прошлого века? В полном смысле «племя младое, незнакомое»?

— Перемены в сегодняшней жизни так разительны и так стремительны, что даже один школьный выпуск отличается от другого. А вы взяли расстояние во времени длиной почти в полвека! Как же детям не быть другими! Судить, лучше или хуже новые поколения нашего поколения шестидесятников, не буду. Не та мера оценки. Мы были проще, наивнее. Нынче юными умами правит прагматика. Ничего не поделать – времена жёсткие. В своём большинстве ребята приходят в вуз за знаниями, за профессией – их выбор специальности более осознан, чем был у многих из нас. Они знают, что хотят получить от жизни. И добиваются желаемого. Разве это плохое качество? Другое дело – не у всех получается. У кого-то не хватает воли, у кого-то сложно складываются обстоятельства. Но это уж как кому повезёт.

В силу своих служебных обязанностей, будучи членом Государственной экзаменационной комиссии Иркутской области, я часто общаюсь и с министром образования нашего регионального правительства Натальей Петровной Малявкиной, и с Ниной Алексеевной Алаевой, отвечающей за образование в Правобережном округе Иркутска. Могу сказать, что проблемы сегодняшней школы знаю неплохо. И вот в чём убеждена: им, сегодняшним, очень нужно понимание и внимание старших. Но разве нам, рискну сказать – вчерашним, это было не нужно?

— В этой связи хочу спросить вас как члена учёного совета технического университета: способен ли сегодня, при очень сложной экономической ситуации, сложившейся в стране и в области, вуз как-то поддержать нуждающихся в помощи студентов?

— Трудно сейчас выживают все высшие учебные заведения. С определённостью сказать, что готовит завтрашний день, не может никто. У нас более трёхсот студентов-заочников из Байкальска, все они с закрывшегося комбината. Очень много небогатых ребят, обучающихся на коммерческой основе очно. По инициативе нашего ректора Ивана Михайловича Головных в Иркутском техническом университете сегодня разрабатывается внутривузовская антикризисная программа, цель которой – не дать этим ребятам отсеяться, довести их до диплома. Это непростая социальная задача для вуза. Но не сидеть же сложа руки…

— Елена Георгиевна, вы производите впечатление человека, к которому всегда благоволит случай. Откройте секрет вашей успешности .

— Да нет никакого секрета. И жизнь моя обычна, как у всех. То в светлую, то в тёмную полоску. Но стараюсь в будущее смотреть, по крайней мере, без паники и слёз. Это у меня от бабушки – папиной мамы Анны Борисовны Барской. У неё не было образования, но был светлый, стойкий ум. Она научила сопротивляться обстоятельствам, когда они складываются не так, как хотелось бы. Ну а сплошного праздника в жизни не бывает вообще…

Вместо послесловия

В кабинете Елены Георгиевны Можаевой почти во всю стену висит панно. Абстрактное по форме, оно притягивает внимание сложным переплетением линий. Проследив за моим взглядом, она объявляет: «Древо жизни» – дипломная работа студентов факультета изобразительного искусства. А я думаю, насколько точно подобрана цветовая гамма, излучающая тепло и тонко гармонирующая с обликом этой женщины. У которой сегодня юбилей. День, по-особому высветивший надёжность корней и красоту кроны «древа её жизни»…

Беседовала Элла КЛИМОВА, «Восточно-Сибирская правда»